Неточные совпадения
Селифан только помахивал да покрикивал: «Эх! эх! эх!» — плавно подскакивая на козлах,
по мере того как тройка то
взлетала на пригорок, то неслась духом с пригорка, которыми была усеяна вся столбовая дорога, стремившаяся чуть заметным накатом вниз.
Вот наш герой подъехал к сеням;
Швейцара мимо он стрелой
Взлетел по мраморным ступеням,
Расправил волоса рукой,
Вошел. Полна народу зала;
Музыка уж греметь устала;
Толпа мазуркой занята;
Кругом и шум и теснота;
Бренчат кавалергарда шпоры;
Летают ножки милых дам;
По их пленительным следам
Летают пламенные взоры,
И ревом скрыпок заглушен
Ревнивый шепот модных жен.
«Свободным-то гражданином, друг мой, человека не конституции, не революции делают, а самопознание. Ты вот возьми Шопенгауэра, почитай прилежно, а после него — Секста Эмпирика о «Пирроновых положениях». По-русски, кажется, нет этой книги, я по-английски читала, французское издание есть. Выше пессимизма и скепсиса человеческая мысль не
взлетала, и, не зная этих двух ее полетов, ни о чем не догадаешься, поверь!»
— Вишь, какой… веселый! — одобрительно сказала женщина, и от ее подкрашенных губ ко глазам быстрыми морщинками
взлетела улыбка. — Я знаю, что все адвокаты — политические преступники, я — о делах:
по каким вы делам? Мой —
по уголовным.
Покрытые лоском грачи и вороны, разинув носы, жалобно глядели на проходящих, словно прося их участья; одни воробьи не горевали и, распуша перышки, еще яростнее прежнего чирикали и дрались
по заборам, дружно
взлетали с пыльной дороги, серыми тучами носились над зелеными конопляниками.
Из казаков особенно выделяется в памяти кудрявый брюнет, урядник. Лицо его было изрыто оспой, но это не мешало ему слыть настоящим красавцем. Для нас было истинным наслаждением смотреть, как он почти волшебством, без приготовлений,
взлетал на лошадь.
По временам он напивался и тогда, сверкая глазами, кричал на весь двор...
Однажды в субботу, рано утром, я ушел в огород Петровны ловить снегирей; ловил долго, но красногрудые, важные птицы не шли в западню; поддразнивая своею красотой, они забавно расхаживали
по среброкованому насту,
взлетали на сучья кустарника, тепло одетые инеем, и качались на них, как живые цветы, осыпая синеватые искры снега.
В этом случае, после уже всей выводки, или
по крайней мере последняя и всегда очень близко от охотника,
взлетает старка и начинает свои отводы.
Полетом своим он отличается от всех птиц: зад у него всегда висит, как будто он подстрелен, отчего дергун держится на лету не горизонтально, а точно едет
по воздуху, почти стоймя; притом он имеет ту особенность, что,
взлетев, не старается держаться против ветра, как все другие птицы, но охотно летит
по ветру, отчего перья его заворачиваются и он кажется каким-то косматым.
Человек сорок крестьян косили, выстроясь в одну линию, как
по нитке: ярко блестя на солнце,
взлетали косы, и стройными рядами ложилась срезанная густая трава.
Отворились ворота, на улицу вынесли крышку гроба с венками в красных лентах. Люди дружно сняли шляпы — точно стая черных птиц
взлетела над их головами. Высокий полицейский офицер с густыми черными усами на красном лице быстро шел в толпу, за ним, бесцеремонно расталкивая людей, шагали солдаты, громко стуча тяжелыми сапогами
по камням. Офицер сказал сиплым, командующим голосом...
По другой лестнице
взлетают топорники и гремят ломами, раскрывая крышу.
Картузы, словно
по условному знаку, то подымаются козырьками кверху, то книзу, и в то же время над толпою поднимается рука и
взлетает на воздух грош: там идет орлянка; опять толпа, опять бабы.
Люди вспыхивали около нее, как паруса на рассвете, когда их коснется первый луч солнца, и это верно: для многих Нунча была первым лучом дня любви, многие благодарно молчали о ней, видя, как она идет
по улице рядом со своею тележкой, стройная, точно мачта, и голос ее
взлетает на крыши домов.
Граф, вообразив, что это собачонка, толкнул ягненка в бок, так что бедняга
взлетел на воздух, не произведя,
по своей овечьей кротости, никакого, даже жалобного, звука.
Грибная пора отойти не успела,
Гляди — уж чернехоньки губы у всех,
Набили оскому: черница поспела!
А там и малина, брусника, орех!
Ребяческий крик, повторяемый эхом,
С утра и до ночи гремит
по лесам.
Испугана пеньем, ауканьем, смехом,
Взлетит ли тетеря, закокав птенцам,
Зайчонок ли вскочит — содом, суматоха!
Вот старый глухарь с облинялым крылом
В кусту завозился… ну, бедному плохо!
Живого в деревню тащат с торжеством…
Жутко было, когда синий, холодный огонь на секунду грозно освещал кипение расплавленной земли, а
по бокам дороги, из мокрой тьмы, сквозь стеклянную сеть дождя,
взлетали, подпрыгивая от страха, чёрные деревья.
Карнаухов весело и как-то по-детски хихикнул; взмахнул короткими ручками, как собирающаяся
взлететь на забор курица, и после небольшой паузы опять заговорил...
Ливрейный персонал цирка не успел вытянуться,
по обыкновению, в два ряда, как уже со стороны конюшен послышался пронзительный писк и хохот, и целая ватага клоунов, кувыркаясь, падая на руки и
взлетая на воздух, выбежала на арену.
В это же мгновение свита Катерины Львовны
взлетела ей на голову, и
по ее спине, закрытой одной суровою рубашкою, загулял во всю мужичью мочь толстый конец, вдвое свитой веревки.
Коротков тотчас полез в карман, побледнел, полез в другой, еще пуще побледнел, хлопнул себя
по карманам брюк и с заглушенным воплем бросился обратно
по лестнице, глядя себе под ноги. Сталкиваясь с людьми, отчаянный Коротков
взлетел до самого верха, хотел увидеть красавицу с камнями, у нее что-то спросить, и увидал, что красавица превратилась в уродливого, сопливого мальчишку.
Мощно гудела толпа, натягивая тросы, и кусок чугуна,
взлетая вверх
по дудке копра, падал оттуда, раздавался тупой охающий звук, и копер вздрагивал.
Туловище Прошки
по инерции подавалось в ту же сторону; затем
взлетала и шлепалась другая рука, и опять туловище поворачивалось в сторону размаха.
Лицо Матвея сияло радостью, он пел и при этом вытягивал шею, как будто хотел
взлететь. Пел он тенором и канон читал тоже тенором, сладостно, убедительно. Когда пели «Архангельский глас», он помахивал рукой, как регент, и, стараясь подладиться под глухой стариковский бас дьячка, выводил своим тенором что-то необыкновенно сложное, и
по лицу его было видно, что испытывал он большое удовольствие.
Он прищелкивает языком, поводит черными сверкающими глазами и… как
по щучьему велению, мой Алмаз тотчас оседлан и взнуздан. Я
взлетаю в седло…
Что это? Сон или действительность? Прямо на меня во весь опор неслась лошадь передового кабардинца. Седой бородатый всадник по-юношески ловко изогнулся в седле. Рослая фигура старика все ниже клонилась к луке, чалма, скользнув вдоль крупа лошади, белела теперь у ног коня, седая борода мела узкую тропинку… Быстрое, ловкое, неожиданное движение — и гость-кабардинец, совсем припав к земле, на всем скаку зубами выхватил торчащий из земли кинжал и снова
взлетел в седло, не выпуская изо рта добычу.
Жестом я призвала его к молчанию,
взлетела в седло и понеслась
по улице аула.
— Она точно так же ничего не видала, и вдруг Лета рукой щелк
по руке старика, — и с этим «Сумасшедший Бедуин» неожиданно ударил Висленева
по руке, в которой была табакерка, табак
взлетел; все, кроме отворотившейся Ларисы, невольно закрыли глаза. Водопьянов же в эту минуту пронзительно свистнул и сумасшедшим голосом крикнул: «Сюда, малютка! здесь Испанский Дворянин!» — и с этим он сверкнул на Ларису безумными глазами, сорвал ее за руку с места и бросил к раскрытой двери, на пороге которой стоял Подозеров.
О Боян, соловей старого времени!
Как бы воспел ты битвы сии,
Скача соловьем
по мысленну древу,
Взлетая умом под облаки,
Свивая все славы сего времени,
Рыща тропою Трояновой через поля на горы!
Тебе бы песнь гласить Игорю, оного Олега внуку:
Не буря соколов занесла чрез поля широкие —
Галки стадами бегут к Дону великому!
Тебе бы петь, вещий Боян, внук Велесов!
Венец, Пиндару возложенный,
Художества соткан рукой;
Венец, наукой соплетенный,
Носим Невтоновой главой;
Таков, себе всегда мечтая,
На крыльях разума
взлетая,
Дух бодр и тверд возможет вся;
[
По всей вселенной пронесется;]
Миров до края вознесется:
Предмет его суть мы, не я.
Кибитка
взлетела на горку и понеслась будто
по воздуху.
Глядь, из-за мутного угла наперерез — разлихой корнет, прибор серебряный, фуражечка синяя с белым, шинелька крыльями вдоль разреза так и
взлетает… Откуль такой соболь в городе взялся? Отпускной, что ли? И сладкой водочкой от него
по всему переулку полыхает…
Мяч быстро и плавно перелетал из рук в руки, прыгал
по земле, ловко ударяемый ладонью, опять
взлетал; крутясь вокруг своей оси, устремлялся дугою к сетке.