Неточные совпадения
Кити, всё более хмурясь, молчала, и Варенька говорила одна, стараясь смягчить и успокоить ее и
видя собиравшийся
взрыв, она не знала чего, — слез или слов.
— Жили тесно, — продолжал Тагильский не спеша и как бы равнодушно. — Я неоднократно
видел… так сказать,
взрывы страсти двух животных. На дворе, в большой пристройке к трактиру, помещались подлые девки. В двенадцать лет я начал онанировать, одна из девиц поймала меня на этом и обучила предпочитать нормальную половую жизнь…
Он стоял, раздвинув ноги, вскинув голову так, что кадык его высунулся, точно топор.
Видя пред собою его карикатурно мрачную фигуру, поддаваясь внезапному
взрыву возмущения и боясь, что кто-нибудь опередит его, Самгин вскочил, крикнул...
— Приехала сегодня из Петербурга и едва не попала на бомбу; говорит, что
видела террориста, ехал на серой лошади, в шубе, в папахе. Ну, это, наверное, воображение, а не террорист. Да и по времени не выходит, чтоб она могла наскочить на
взрыв. Губернатор-то — дядя мужа ее. Заезжала я к ней, — лежит, нездорова, устала.
Он никогда не хотел
видеть трепета в ней, слышать горячей мечты, внезапных слез, томления, изнеможения и потом бешеного перехода к радости. Не надо ни луны, ни грусти. Она не должна внезапно бледнеть, падать в обморок, испытывать потрясающие
взрывы…
Пригляделись и
видим, что двое наших матросов взяли из рук ликейцев инструмент, вроде согнутого под прямым углом заступа, и преусердно
взрывали им гряды с сладким картофелем.
Сорок лет спустя я
видел то же общество, толпившееся около кафедры одной из аудиторий Московского университета; дочери дам в чужих каменьях, сыновья людей, не смевших сесть, с страстным сочувствием следили за энергической, глубокой речью Грановского, отвечая
взрывами рукоплесканий на каждое слово, глубоко потрясавшее сердца смелостью и благородством.
Я сначала рассмеялся этому, думая, что всякому человеку может выпасть на долю столкнуться с негодяем; но потом, когда я
увидел, что этот пасквиль с восторгом читается в том обществе, для которого я служил, трудился, что те же самые люди, которых я ласкал, в нуждах и огорчениях которых всегда участвовал, которых, наконец, кормил так, как они никогда не едали, у меня перед глазами передают друг другу эту газетку, — это меня
взорвало и огорчило!..
Разряд — самое подходящее определение. Теперь я
вижу, что это было именно как электрический разряд. Пульс моих последних дней становится все суше, все чаще, все напряженней — полюсы все ближе — сухое потрескивание — еще миллиметр:
взрыв, потом — тишина.
— Нет, не гулять. Мне надо… — я сказал ей куда. И, к изумлению своему,
увидел: розовый круг рта сложился в розовый полумесяц, рожками книзу — как от кислого. Меня
взорвало.
Враги
видели, что что-то непонятное творилось в грозном Севастополе.
Взрывы эти и мертвое молчание на бастионах заставляли их содрогаться; но они не смели верить еще под влиянием сильного, спокойного отпора дня, чтоб исчез их непоколебимый враг, и, молча, не шевелясь, с трепетом, ожидали конца мрачной ночи.
В ночь на 29 июня, Петров день, над Белградом был страшный тропический ливень с грозой. Я сидел у окна гостиничного номера и
видел только одно поминутно открывающееся небо, которое бороздили зигзаги молний.
Взрывы грома заглушали шум ливня.
Проследив его глазом, Матвей
увидел, что с другого конца пашни, как животное, сердито
взрывая землю, ползет железная машина и грызет, и роет, и отваливает широкую борозду чернозема.
— Ваше письмо! — взвизгнул Фома, мгновенно воспламеняясь, как будто именно ждал этой минуты для
взрыва. — Ваше письмо! Вот оно, ваше письмо! вот оно! Я рву это письмо, я плюю на это письмо! я топчу ногами своими ваше письмо и исполняю тем священнейший долг человечества! Вот что я делаю, если вы силой принуждаете меня к объяснениям!
Видите!
видите!
видите!..
Даже не поднимаясь на палубу, я мог отлично представить сцену встречи женщин. Для этого не требовалось изучения нравов. Пока я мысленно
видел плохую игру в хорошие манеры, а также ненатурально подчеркнутую галантность, — в отдалении послышалось, как весь отряд бредет вниз. Частые шаги женщин и тяжелая походка мужчин проследовали мимо моей двери, причем на слова, сказанные кем-то вполголоса, раздался
взрыв смеха.
Надо
видеть черный зев, прорезанный нами, маленьких людей, входящих в него утром, на восходе солнца, а солнце смотрит печально вслед уходящим в недра земли, — надо
видеть машины, угрюмое лицо горы, слышать темный гул глубоко в ней и эхо
взрывов, точно хохот безумного.
Взрывы раздаются почти непрерывно, заглушая хохот, возгласы испуга и четкий стук деревянных башмаков по гулкой лаве; вздрагивают тени, взмывая вверх, на облаках пылают красные отражения, а старые стены домов точно улыбаются — они помнят стариков детьми и не одну сотню раз
видели это шумное и немножко опасное веселье детей в ночь на Рождество Христа.
Неведомо для мира копались они под землей на тридцатисаженной глубине, редко
видя солнечный свет, редко дыша чистым воздухом. Удары их молотков и грохот
взрывов не были слышны на земле, и очень немногие знали об их работе.
Вдруг, с зачастившим сердцем, я услышал животрепещущий
взрыв скрипок и труб прямо где-то возле себя, как мне показалось, и, миновав колонны, я
увидел разрезанную сверху донизу огненной чертой портьеру.
— Вы! вы! и вы! — послала ему в напутствие Ида, и с этими словами, с этим
взрывом гнева она уронила на грудь голову, за нею уронила руки, вся пошатнулась набок всей своей стройной фигурой и заплакала целыми реками слез, ничего не
видя, ничего не слыша и не сводя глаза с одной точки посередине пола.
Но судьба мне послала человека, который случайно открыл мне, что ты воспитываешься у Палицына, что он богат, доволен, счастлив — это меня
взорвало!.. я не хотел чтоб он был счастлив — и не будет отныне; в этот дом я принес с собою моего демона; его дыхание чума для счастливцев, чума… сестра, ты мне простишь… о! я преступник…
вижу, и тобой завладел этот злой дух, и в тебе поселилась эта болезнь, которая портит жизнь и поддерживает ее.
Буланин был в это время здесь же и
видел, как второклассники со смехом окружили Квадратулова, поспешно доедавшего последний блин, и вместе с ним шумной гурьбой вошли в отделение. Но минуту или две спустя этот смех как-то вдруг оборвался, потом послышался сердитый голос Квадратулова, закричавшего на весь возраст: «А тебе что за дело, свинья?!» — затем, после короткой паузы, раздался бешеный
взрыв общей руготни, и из дверей стремительно выбежал второклассник Сысоев.
Неясно, очень неясно он
видел, как серое с черными дырами, как от
взрыва, взлетело мимо него вверх.
Михайло Иваныч. Да-с, если вы говорите насчет времени, так время, конечно, ничего: месяц, два что такое! — подождать можно; но вы возьмите и мое положение: приехал через пять лет воспользоваться деревенскими удовольствиями и вдруг
вижу, что сестра умирает… Отчего же умирает?.. От неблагодарности. Это, как хотите, могло
взорвать всякого благородного человека, и особенно с моим огневым характером. Я должен прямо сказать: я шел к вам на смерть.
Бургмейера это, разумеется,
взорвет; он сейчас же отстранит ее от себя, а я приду и сяду на ее место, — тогда Александр Григорьич и
увидит, как со мной можно сближаться только для шутки!
И я не ошибся в своем предположении. В первую же почту тот дает мне знать, что отправлено сто сорок соребром. Для себя только десять целковых оставила. Так это меня
взорвало. Сейчас же поехал к ней. Она — знает уж кошка, чье мясо съела: как
увидела меня, так и побледнела.
Он только тут узнал про эти муки, он ежедневно слышал свежие рассказы еще о вчерашних только событиях из уст молодой женщины, он
видел порою
взрывы ее невольного негодования, порою ее слезы и… и, потупляя глаза, краснел за себя, за свой народ, за свое правительство, которое становилось ему ненавистным в эти тяжелые минуты.
Взрыв радостных восклицаний огласил кают-компанию. Все мигом оживились, просветлели, и едва сдерживали волнение. Пожимали друг другу руки, поздравляя с радостной вестью. У Захара Петровича смешно вздрагивали губы, и он имел совсем ошалелый от радости вид. Ашанин почувствовал, как сильно забилось сердце, и ему представлялось, что он на днях
увидит своих. А Невзоров, казалось, не верил известию, так жадно он ждал его, и, внезапно побледневший, с сверкавшими на глазах слезами, весь потрясенный, он повторял...
Они не слыхали
взрыва рукоплесканий, криков восторга, не видали ревнивых взглядов Облонского, сидевшего в первом ряду. Они
видели и чувствовали только близость друг друга.
Лишенный одного глаза
взрывом пороха при учреждении фейерверка, Шнурбаух
видел остальным, где было мягко упасть и сладко поесть, не хуже зрячего обоими глазами.
Из рощи баронесса
видела бы
взрыв дома и свое торжество.
— Это ошибка… Он был убит на месте… Рядом с ним стоял на верху сопки — это было у Ляндинсяна — начальник его штаба полковник Ароновский. Силою
взрыва шрапнели он был отброшен далеко от отца… В это время поднимался на сопку ординарец отца, сотник Нарышкин, и вдруг
увидел столб пыли и падение двух офицеров. Полковник Ароновский, по счастью, не раненый и не контуженный, вскочил и крикнул: «Генерал убит, носилки!..»
После всего того, что̀ сказал ему Наполеон, после этих
взрывов гнева и после последних, сухо сказанных слов: «je ne vous retiens plus, général, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его
видеть, но постарается не видать его — оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил приглашение в этот день к столу императора.