Неточные совпадения
— Стало быть, прежде в юнкера — вот это понятно! — сказал он. — Вы да Леонтий
Козлов только не имеете ничего в
виду, а прочие все имеют назначение.
У подъезда стояла пара английских лошадей в шорах, и похожий на англичанина кучер с бакенбардами до половины щек, в ливрее, с бичом и гордым
видом сидел на
козлах.
Между Харчинкиной падью и Синь-Квандагоу, среди скал и осыпей, держатся горалы, имеющие по внешнему
виду сходство с
козлами.
Вот проплыла, не глядя на своего кавалера, едва перебирая ногами, с неподвижными плечами и с обиженным
видом суровой недотроги величественная Тальман и рядом с ней веселый, скачущий
козлом Епифанов.
Против Кононова на
козлах стоял бочонок старой водки, выписанной им из Польши; в огромной раковине, окованной серебром, лежали устрицы, и выше всех яств возвышался какой-то разноцветный паштет, сделанный в
виде башни.
Кроме этих отрывочных эпизодов, наше путешествие совершалось в мертвом молчании; слышался только лошадиный топот и стук колес, когда они попадали на древесный корень. Вахромей сидел на
козлах в обычном молчании и только изредка, в
виде особенной милости, благоволил всыпать вертлявой пристяжной несколько хлестких ударов.
Не доходя верст пяти до Высоких Снежков, военный отряд был опережен шестеркою курьерских лошадей, которые мчали дорожный дормез. Из окошка выглянула озабоченная физиономия генерала, мимолетом крикнувшего командиру отряда, чтобы тот поспешил как можно скорее. Рядом с генералом сидел адъютант, а на
козлах и на имперьяле — два ординарца из жандармов. Через несколько минут взмыленная шестерка вомчалась в село и остановилась на стоялом дворе, в
виду волнующейся площади.
Небольшие ручные чемоданы были пропущены без осмотра, и стая шоколадных людей, голых до чресл, с яркими цветными поясами и в зеленых тюрбанах на головах, бросилась на чемоданы, чтобы отнести к коляске, которая была запряжена парой маленьких лошадок, и на
козлах которой с ленивой важностью восседал старый коричневый метис, в шляпе в
виде гриба, покрытой золоченой желтой краской, в полосатой кобайо (нечто вроде кофточки) и соронго (кусок материи, обмотанный вокруг бедер).
Выпили хорошо, закусили того лучше. Потом расселись в кружок на большом ковре. Сняв с
козлов висевший над огнем котелок, ловец поставил его возле. Татьяна Андревна разлила уху по тарелкам. Уха была на
вид не казиста; сварив бель, ловец не процедил навара, оттого и вышла мутна, зато так вкусна, что даже Марко Данилыч, все время с усмешкой пренебреженья глядевший на убогую ловлю, причмокнул от удовольствия и молвил...
— Не пью-с, увольте-с… При нашем деле не годится это малодушество. Мастеровой человек может пить, потому он на одном месте сидит, наш же брат завсегда на
виду в публике. Не так ли-с? Пойдешь в кабак, а тут лошадь ушла; напьешься ежели — еще хуже: того и гляди, уснешь или с
козел свалишься. Дело такое.
Когда они подъехали и Николай слез с
козел, из ворот вышла его жена Анисья, женщина еще не старая на
вид, небольшого роста, благообразная, в повойнике и ситцевом сарафане и, по-домашнему, босая.
Этьен прыгает с
козел и направляется к качающим.
Вид у него строгий.
Нетерпение барыни достигает крайних пределов. Движение и говор подзадоривают ее. Она велит заложить коляску и сама едет на пожар. Ночь темна и холодна. Почва слегка почерствела от слабого, предутреннего мороза, и лошади глухо стучат по ней, как по ковру. Лакей Гаврила сидит на
козлах рядом с кучером и нетерпеливо ерзает. Он оглядывается, бормочет, то и дело приподнимается с таким
видом, как будто от него зависит судьба Крещенского…
Ровно через неделю, поздно ночью, к воротам дома, где жил Лука Иванович, подъехали сани без
козел, в
виде какой-то корзины с широким щитом, запряженные парой круглых маленьких лошадок. Фыркая и шумя погремушками, еле остановились лошадки на тугих вожжах. Ими правила женская фигура в меховой шапочке и опушенном бархатном тулупчике.
Угораздило его сидеть на корточках, в таком
виде, как громовая стрела изображается на картинках, зигзагом, одной рукой держится за ободок
козел, другой, как заяц подстреленную лапку, покачивает в воздухе, а носками сапогов упирается в подножки, не смея ни одной частью своей персоны прикоснуться к подушке.