Неточные совпадения
— Слава Богу, слава Богу, — заговорила она, — теперь всё. готово. Только немножко вытянуть ноги. Вот так, вот прекрасно. Как эти цветы сделаны без
вкуса, совсем не похоже на фиалку, — говорила она, указывая на обои. — Боже
мой! Боже
мой. Когда это кончится? Дайте мне морфину. Доктор! дайте же морфину. О, Боже
мой, Боже
мой!
— Это мне очень жалко, потому что
мои вкусы всё больше дурные, — сказал Яшвин, закусывая свой левый ус.
В последнем
вкусе туалетом
Заняв ваш любопытный взгляд,
Я мог бы пред ученым светом
Здесь описать его наряд;
Конечно б, это было смело,
Описывать
мое же дело:
Но панталоны, фрак, жилет,
Всех этих слов на русском нет;
А вижу я, винюсь пред вами,
Что уж и так
мой бедный слог
Пестреть гораздо б меньше мог
Иноплеменными словами,
Хоть и заглядывал я встарь
В Академический Словарь.
Почтенный замок был построен,
Как замки строиться должны:
Отменно прочен и спокоен
Во
вкусе умной старины.
Везде высокие покои,
В гостиной штофные обои,
Царей портреты на стенах,
И печи в пестрых изразцах.
Всё это ныне обветшало,
Не знаю, право, почему;
Да, впрочем, другу
моемуВ том нужды было очень мало,
Затем, что он равно зевал
Средь модных и старинных зал.
Он весел был. Чрез две недели
Назначен был счастливый срок.
И тайна брачныя постели
И сладостной любви венок
Его восторгов ожидали.
Гимена хлопоты, печали,
Зевоты хладная чреда
Ему не снились никогда.
Меж тем как мы, враги Гимена,
В домашней жизни зрим один
Ряд утомительных картин,
Роман во
вкусе Лафонтена…
Мой бедный Ленский, сердцем он
Для оной жизни был рожден.
А сама-то весь-то день сегодня
моет, чистит, чинит, корыто сама, с своею слабенькою-то силой, в комнату втащила, запыхалась, так и упала на постель; а то мы в ряды еще с ней утром ходили, башмачки Полечке и Лене купить, потому у них все развалились, только у нас денег-то и недостало по расчету, очень много недостало, а она такие миленькие ботиночки выбрала, потому у ней
вкус есть, вы не знаете…
Робинзон. Вот это в
моем вкусе. (Подает руку Вожеватову.) Очень приятно. Вот теперь я могу тебе позволить обращаться со мной запросто.
— Я бы мог объяснить вам причину, — начал Павел Петрович. — Но я предпочитаю умолчать о ней. Вы, на
мой вкус, здесь лишний; я вас терпеть не могу, я вас презираю, и если вам этого не довольно…
— Нет, вы, друг
мой, угостите меня по вашему
вкусу, по-московски.
— Помните? Это и
моя идея. У вас все данные для такой роли: критическое умонастроение, сдерживаемое осторожностью суждений, и хороший
вкус.
— Да — нет, я — серьезно! Я ведь знаю твои…
вкусы. Если б
моя воля, я бы специально для тебя устроил целую серию катастроф, войну, землетрясение, глад, мор, потоп — помогай людям, Тося!
— А знаешь, что делается в Обломовке? Ты не узнаешь ее! — сказал Штольц. — Я не писал к тебе, потому что ты не отвечаешь на письма. Мост построен, дом прошлым летом возведен под крышу. Только уж об убранстве внутри ты хлопочи сам, по своему
вкусу — за это не берусь. Хозяйничает новый управляющий,
мой человек. Ты видел в ведомости расходы…
— Аркадий, я желал бы, чтоб ты оделся получше,
мой друг; ты одет недурно, но, ввиду дальнейшего, я мог бы тебе отрекомендовать хорошего одного француза, предобросовестного и со
вкусом.
Добрый Константин Николаевич перепробовал, по
моей просьбе, все фрукты и верно передавал мне понятие о
вкусе каждого. «Это сладко, с приятной кислотой, а это дряблый, невкусный; а этот, — говорил он про какой-то небольшой, облеченный красной кожицей плод, больше похожий на ягоду, — отзывается печеным луком» и т. д.
Дома мы узнали, что генерал-губернатор приглашает нас к обеду. Парадное платье
мое было на фрегате, и я не поехал. Я сначала пожалел, что не попал на обед в испанском
вкусе, но мне сказали, что обед был длинен, дурен, скучен, что испанского на этом обеде только и было, что сам губернатор да херес. Губернатора я видел на прогулке, с жокеями, в коляске, со взводом улан; херес пивал, и потому я перестал жалеть.
И они позвали его к себе. «Мы у тебя были, теперь ты приди к нам», — сказали они и угощали его обедом, но в своем
вкусе, и потому он не ел. В грязном горшке чукчанка сварила оленины, вынимала ее и делила на части руками — какими — Боже
мой! Когда он отказался от этого блюда, ему предложили другое, самое лакомое: сырые оленьи мозги. «Мы ели у тебя, так уж и ты, как хочешь, а ешь у нас», — говорили они.
Старик неохотно встал и вышел за мной на улицу. Кучер
мой находился в раздраженном состоянии духа: он собрался было попоить лошадей, но воды в колодце оказалось чрезвычайно мало, и
вкус ее был нехороший, а это, как говорят кучера, первое дело… Однако при виде старика он осклабился, закивал головой и воскликнул...
— Иным грушам, — начал он опять после небольшого молчания, — нужно некоторое время полежать под землей в подвале, для того чтобы войти, как говорится, в настоящий свой
вкус;
моя покойница, видно, тоже принадлежала к подобным произведениям природы.
Идиллия нынче не в моде, и я сам вовсе не люблю ее, то есть лично я не люблю, как не люблю гуляний, не люблю спаржи, — мало ли, до чего я не охотник? ведь нельзя же одному человеку любить все блюда, все способы развлечений; но я знаю, что эти вещи, которые не по
моему личному
вкусу, очень хорошие вещи, что они по
вкусу, или были бы по
вкусу, гораздо большему числу людей, чем те, которые, подобно мне, предпочитают гулянью — шахматную игру, спарже — кислую капусту с конопляным маслом; я знаю даже, что у большинства, которое не разделяет
моего вкуса к шахматной игре, и радо было бы не разделять
моего вкуса к кислой капусте с конопляным маслом, что у него
вкусы не хуже
моих, и потому я говорю: пусть будет на свете как можно больше гуляний, и пусть почти совершенно исчезнет из света, останется только античною редкостью для немногих, подобных мне чудаков, кислая капуста с конопляным маслом!
— У вас есть и кондитерская недалеко? Не знаю, найдется ли готовый пирог из грецких орехов, — на
мой вкус, это самый лучший пирог, Марья Алексевна; но если нет такого, — какой есть, не взыщите.
— Друг
мой, какое унижение искусства! Какая порча вашего
вкуса! Оперы брошены для галопов!
—
Мое дитя, вы могли бы иметь хороший успех, у вас есть мастерство и
вкус. Но для этого надобно иметь пышный магазин на Невском.
Эта дама Вера Павловна Кирсанова, еще молодая, добрая, веселая, совершенно в
моем вкусе, то есть, больше похожа на тебя, Полина, чем на твою Катю, такую смирную: она бойкая и живая госпожа.
«Будто
мой аппетит ослабевает, будто
мой вкус тупеет оттого, что я не голодаю, а каждый день обедаю без помехи и хорошо. Напротив,
мой вкус развивается оттого, что
мой стол хорош. А аппетит я потеряю только вместе с жизнью, без него нельзя жить» (это уж грубый материализм, замечаю я вместе с проницательным читателем).
— За
моих любезных сограждан в Шателе! — предложил я наконец, чувствуя, что вино, несмотря на слабый
вкус, далеко не слабо. Все встали… Староста говорил...
— Отчего же, тесть, — продолжал он вслух, — ты говоришь, что
вкуса нет в галушках? Худо сделаны, что ли?
Моя Катерина так делает галушки, что и гетьману редко достается есть такие. А брезгать ими нечего. Это христианское кушанье! Все святые люди и угодники Божии едали галушки.
Наименование «академия» было слишком громким и не соответствующим
моему вкусу.
Я принадлежу ему
моим воспитанием,
моими привычками жизни,
моими вкусами,
моим спорным складом ума, даже сердечными
моими привязанностями».
Племянник
моей барыни, молодец семнадцати лет, сержант гвардии, воспитанный во
вкусе московских щегольков, влюбился в горнишную девку своей тетушки и, скоро овладев опытною ее горячностию, сделал ее матерью.
Но нередкий в справедливом негодовании своем скажет нам: тот, кто рачит о устройстве твоих чертогов, тот, кто их нагревает, тот, кто огненную пряность полуденных растений сочетает с хладною вязкостию северных туков для услаждения расслабленного твоего желудка и оцепенелого твоего
вкуса; тот, кто воспеняет в сосуде твоем сладкий сок африканского винограда; тот, кто умащает окружие твоей колесницы, кормит и напояет коней твоих; тот, кто во имя твое кровавую битву ведет со зверями дубравными и птицами небесными, — все сии тунеядцы, все сии лелеятели, как и многие другие, твоея надменности высятся надо мною: над источившим потоки кровей на ратном поле, над потерявшим нужнейшие члены тела
моего, защищая грады твои и чертоги, в них же сокрытая твоя робость завесою величавости мужеством казалася; над провождающим дни веселий, юности и утех во сбережении малейшия полушки, да облегчится, елико то возможно, общее бремя налогов; над не рачившим о имении своем, трудяся деннонощно в снискании средств к достижению блаженств общественных; над попирающим родством, приязнь, союз сердца и крови, вещая правду на суде во имя твое, да возлюблен будеши.
— Это сегодня, а то мы все вдвоем с Женни сидели, и еще чаще она одна. Я, напротив, боюсь, что она у меня заскучает, журнал для нее выписал. Мои-то книги, думаю, ей не по
вкусу придутся.
Петр Иваныч все подсмеивался над
моим отцом, говоря, что «Алексей Степаныч большой эконом на порох и дробь, что он любит птичку покрупнее да поближе, что бекасы ему не по
вкусу, а вот уточки или болотные кулички — так это его дело: тут мясца побольше».
Вы, друг
мой, непременно должны приехать ко мне, потому что вашему эстетическому
вкусу я доверяю больше всех, и вы должны будете помочь решить мне нравственный вопрос для меня: должен ли я сделаться писателем или нет?»
То есть заплачу за тебя; я уверен, что он прибавил это нарочно. Я позволил везти себя, но в ресторане решился платить за себя сам. Мы приехали. Князь взял особую комнату и со
вкусом и знанием дела выбрал два-три блюда. Блюда были дорогие, равно как и бутылка тонкого столового вина, которую он велел принести. Все это было не по
моему карману. Я посмотрел на карту и велел принести себе полрябчика и рюмку лафиту. Князь взбунтовался.
Нет,
мой друг: если вы истинный человеколюбец, то пожелайте всем умным людям такого же
вкуса, как у меня, даже и с грязнотцой, иначе ведь умному человеку скоро нечего будет делать на свете и останутся одни только дураки.
— Ну, а что касается до этой девушки, то, право, я ее уважаю, даже люблю, уверяю вас; капризна она немножко, но ведь «нет розы без шипов», как говорили пятьдесят лет назад, и хорошо говорили: шипы колются, но ведь это-то и заманчиво, и хоть
мой Алексей дурак, но я ему отчасти уже простил — за хороший
вкус. Короче, мне эти девицы нравятся, и у меня — он многознаменательно сжал губы — даже виды особенные… Ну, да это после…
«Нет, черт возьми! — сказал (как сейчас это помню) Петр Бурков, лихой малый и закадычный
мой друг, — в таком положении нам, воля ваша, оставаться нельзя; мы, господа, люди образованные, имеем
вкус развитой; мы, черт возьми, любим вино и женщин!» В это время — может быть слыхали вы? — имел в Петербурге резиденцию некоторый Размахнин, негоциант тупоумнейший, но миллионер.
Оговариваюсь, впрочем, что в расчеты
мои совсем не входит критическая оценка литературной деятельности Зола. В общем я признаю эту деятельность (кроме, впрочем, его критических этюдов) весьма замечательною и говорю исключительно о"Нана", так как этот роман дает мерило для определения
вкусов и направления современного буржуа.
Надобно решительно иметь детское простодушие одного
моего знакомого прапорщика, который даже в пище
вкусу не знает; надобно именно владеть его головой, чтоб поверить баронессе, когда она мило уверяет вас, что дает этот бал для удовольствия общества, а не для того, чтоб позатянуть поступившее на нее маленькое взыскание, тысяч в тридцать серебром, о чем она и будет тут же, под волшебные звуки оркестра Лядова, говорить с особами, от которых зависит дело.
Я курил много; табак, опьяняя, притуплял беспокойные мысли, тревожные чувства. Водка, к счастью
моему, возбуждала у меня отвращение своим запахом и
вкусом, а Павел пил охотно и, напившись, жалобно плакал...
…Ему приятно к нам ходить, я это вижу. Но отчего? что он нашел во мне? Правда, у нас
вкусы похожи: и он, и я, мы оба стихов не любим; оба не знаем толка в художестве. Но насколько он лучше меня! Он спокоен, а я в вечной тревоге; у него есть дорога, есть цель — а я, куда я иду? где
мое гнездо? Он спокоен, но все его мысли далеко. Придет время, и он покинет нас навсегда, уйдет к себе, туда, за море. Что ж? Дай Бог ему! А я все-таки буду рада, что я его узнала, пока он здесь был.
Я составил точный план внутреннего устройства дома, приняв в расчет все мелочи уюта и первого впечатления, какое должны произвести комнаты на входящего в них человека, и поручил устроить это
моему приятелю Товалю,
вкус которого, его умение заставить вещи говорить знал еще с того времени, когда Товаль имел собственный дом.
Природа точно так поступила и в NN и вовсе не смотрела на то, что по саду никто не гулял; а кто и гулял, тот обращал внимание не на деревья, а на превосходную беседку в китайско-греческом
вкусе; действительно, беседка была прекрасна в своем роде; начальница губернии весьма удачно ее назвала — Монрепо [
Мой отдых (от фр. mon repos).].
— Я вам
мое мнение сказал, — отвечал лекарь. — Я себе давно решил, что все хлопоты об устройстве врачебной части в селениях ни к чему не поведут, кроме обременения крестьян, и давно перестал об этом думать, а думаю о лечении народа от глупости, об устройстве хорошей, настоящей школы, сообразной
вкусам народа и настоящей потребности, то есть чтобы все эти гуманные принципы педагогии прочь, а завести школы, соответственные нравам народа, спартанские, с бойлом.
Довольно сказать, что все это было свежо, молодо — и, на тогдашний юный, неразборчивый
мой вкус, очень и очень приглядно, а главное — бесцеремонно и простодушно.
По
моему мнению, ничто не может сравниться с деликатнейшим
вкусом этого блюда.
Гурмыжская. Как что? Это
мой выбор,
мой вкус. Не тебе чета, светские дамы им увлекались.
Ведь
моя рыжая борода — не преступление, и никто не может спросить у меня отчета, как я смею иметь такой большой носу Значит, тут мне и думать не о чем: нравится или нет
моя фигура, это дело
вкуса, и высказывать мнение о ней я никому запретить не могу; а с другой стороны, меня и не убудет от того, что заметят
мою неразговорчивость, ежели я действительно молчалив.
На
мой вкус, эта храбрость не симпатична; однако не могу не сказать в ее оправдание, что при известных условиях она принимает почти обязательный характер.
Оба света мне противны, но если бы мне предложили выбирать по совести между тем и другим, то я, не задумываясь, выбрал бы высший, и это не было бы ложью и кривляньем, так как все
мои вкусы на его стороне.