Неточные совпадения
Действия этой женщины не интересовали его, ее похвалы Харламову не возбуждали ревности. Он был озабочен решением вопроса: какие перспективы и пути открывает пред ним
война? Она поставила под ружье такое количество людей, что, конечно, продлится недолго, — не хватит средств
воевать года. Разумеется, Антанта победит австро-германцев. Россия получит выход в Средиземное море, укрепится
на Балканах. Все это — так, а — что выиграет он? Твердо, насколько мог, он решил: поставить себя
на видное место. Давно пора.
— Я-то? Я — в людей верю. Не вообще в людей, а вот в таких, как этот Кантонистов. Я, изредка, встречаю большевиков. Они, брат, не шутят! Волнуются рабочие, есть уже стачки с лозунгами против
войны,
на Дону — шахтеры дрались с полицией, мужичок устал
воевать, дезертирство растет, — большевикам есть с кем разговаривать.
— Скажите, господин, правда, что налоги с нас решено не брать и
на войну нашего брата не гонять, а чтоб
воевали только одни казаки, нам же обязанность одна — хлеб сеять?
— Да поди ты к чертям! — крикнул Дронов, вскочив
на ноги. — Надоел… как гусь! Го-го-го…
Воевать хотим — вот это преступление, да-а! Еще Извольский говорил Суворину в восьмом году, что нам необходима удачная
война все равно с кем, а теперь это убеждение большинства министров, монархистов и прочих… нигилистов.
— Вас очень многое интересует, — начал он, стараясь говорить мягко. — Но мне кажется, что в наши дни интересы всех и каждого должны быть сосредоточены
на войне.
Воюем мы не очень удачно. Наш военный министр громогласно, в печати заявлял о подготовленности к
войне, но оказалось, что это — неправда. Отсюда следует, что министр не имел ясного представления о состоянии хозяйства, порученного ему. То же самое можно сказать о министре путей сообщения.
Тут все в
войне: жена с мужем — за его самовольство, муж с женой — за ее непослушание или неугождение; родители с детьми — за то, что дети хотят жить своим умом; дети с родителями — за то, что им не дают жить своим умом; хозяева с приказчиками, начальники с подчиненными
воюют за то, что одни хотят все подавить своим самодурством, а другие не находят простора для самых законных своих стремлений; деловые люди
воюют из-за того, чтобы другой не перебил у них барышей их деятельности, всегда рассчитанной
на эксплуатацию других; праздные шатуны бьются, чтобы не ускользнули от них те люди, трудами которых они задаром кормятся, щеголяют и богатеют.
— Я? Солдат, самый настоящий солдат, кавказский. И
на войне был, а — как же иначе? Солдат для
войны живет. Я с венграми
воевал, с черкесом, поляком — сколько угодно!
Война, брат, бо-ольшое озорство!
То ли ты делаешь, когда, будучи землевладельцем, фабрикантом, ты отбираешь произведения труда бедных, строя свою жизнь
на этом ограблении, или, будучи правителем, судьей, насилуешь, приговариваешь людей к казням, или, будучи военным, готовишься к
войнам,
воюешь, грабишь, убиваешь?
Меня лично теперь ничто не интересовало.
Война так
война… Что же из этого? В сущности это была громадная комедия, в которой стороны совершенно не понимали друг друга. Наживался один юркий газетчик — неужели для этого стоило
воевать? Мной вообще овладел пессимизм, и пессимизм нехороший, потому что он развивался
на подкладке личных неудач. Я думал только о себе и этой меркой мерял все остальное.
— Тебе распускать нюни нельзя… — таинственно заговорил он, садясь в коляску рядом с крестником. — Ты теперь — полководец
на войне и должен своими солдатиками командовать храбро. А солдатики твои — рубли, и у тебя их бо-ольшая армия…
Воюй, знай!
— Первая, самая грубая форма
войны — есть набег, то есть когда несколько хищных лентяев кидаются
на более трудолюбивых поселян, грабят их, убивают; вторые
войны государственные, с целью скрепить и образовать государство, то есть когда сильнейшее племя завоевывает и присоединяет к себе слабейшее племя и навязывает формы жизни, совершенно не свойственные тому племени; наконец,
войны династические, мотив которых, впрочем, кажется, в позднейшее время и не повторялся уже больше в истории: за неаполитанских Бурбонов [Бурбоны неаполитанские — королевская династия, правившая Неаполитанским королевством в 1735—1806 и 1815—1860 годах.] никто и не думал
воевать!
Так Махметкул и вернулся восвояси «с немалою добычею и пленом», а Строгановы послали в Москву просьбу, чтобы им позволили ходить
войной на сибирцев; царь отписал Строгановым, чтобы они всех бунтовщиков и изменников
воевали и под руку царскую приводили.
Ты живи для семьи, — вот здесь ты будешь хорош и честен, а с другими прочими
воюй, как
на войне.
Божье дело. Вроде как
на войне… ты про санитаров и сестёр милосердия слыхал? Я в турецкую кампанию насмотрелся
на них. Под Ардаганом, под Карсом был. Ну, а это, брат, чище нас, солдат, люди. Мы
воюем, ружьё у нас есть, пули, штык; а они — безо всего под пулями, как в зелёном саду, гуляют. Наш, турка — берут и тащат
на перевязочный. А вокруг них — ж-жи! ти-ю! фить!
— Не вы, да и никто из тех, кто теперь умер
на ней и умирает. Они тоже не пошли бы, если бы могли, но они не могут, а вы можете. Они идут
воевать, а вы останетесь в Петербурге — живой, здоровый, счастливый, только потому, что у вас есть знакомые, которые пожалеют послать знакомого человека
на войну. Я не беру
на себя решать — может быть, это и извинительно, но мне не нравится, нет.
— Деток нету, — ответил Иона печально, — не благословил Господь… Да. Братец ихний младший, Павел Иоаннович, тот
на войне убит. Да. С немцами
воевал… Он в этих… в конных гренадерах служил. Он нездешний. У того имение в Самарской губернии было…
Так и Ангелы, славословящие Бога, становятся «небесными воинствами», разящими и воинствующими: «…и произошла
на небе
война, Михаил и Ангелы его
воевали против дракона, и дракон и ангелы его
воевали против них» (Апок. 12:7).
Уезжая, он жену, разумеется, взял с собою, но Офенберга не взял. Этот бедняк оставался у нас до поправки здоровья, пострадавшего в русской
войне; но
на Пекторалиса не жаловался, а только говорил, что никак не может догадаться, за что
воевал.
Австрийцы имели свои понятия о
войне, считали выработанными военные правила непреложными, а
на русских смотрели, как
на недозрелых еще для высших военных соображений, почему, например, хвалили Кутузова, как полководца, но находили нужным руководить его действиями; с другой стороны, сам император Александр думал, что,
воюя такое продолжительное время с Наполеоном, австрийцы лучше русских могли изучить образ
войны с ним, и, считая себя в этой кампании только союзником Австрии, находил более приличным, чтобы главными деятелями в ней были австрийский генералы.
Это был один из тех людей, которые в
войне народа против власти
воюют на стороне власти. Его схватили теперь и вели
на казнь.
Он сказал, что
войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в Европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было
воевать. Наша политика вся
на Востоке, а в отношении Бонапарта одно — вооружение
на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
— Да оттого, что не так. По-твоему, значит, все англичане теперича торгуют, ну, это пущай правда, а насчет русских, либо французов, что-нибудь не так. Французы вот теперь, тож не все
воюют;
на чугунке сколько их? неш там какая
война производится?