Неточные совпадения
Церковные учители признают нагорную проповедь с заповедью о непротивлении злу насилием божественным откровением и потому, если они уже раз нашли нужным писать о моей книге, то, казалось бы, им необходимо было прежде всего ответить на этот главный пункт обвинения и прямо высказать, признают или не признают они обязательным для христианина учение нагорной проповеди и заповедь о непротивлении злу насилием, и отвечать не так, как это обыкновенно делается, т. е. сказать, что хотя, с одной стороны, нельзя собственно отрицать, но, с другой стороны, опять-таки нельзя утверждать, тем более, что и т. д., а ответить так же, как поставлен вопрос в моей книге: действительно ли Христос требовал от своих учеников исполнения того, чему он учил в нагорной проповеди, и потому может или не может христианин, оставаясь христианином,
идти в суд, участвуя в нем, осуждая людей или ища в нем защиты силой, может или не может христианин, оставаясь христианином, участвовать в управлении, употребляя насилие против своих ближних и самый главный, всем предстоящий теперь с общей
воинской повинностью, вопрос — может или не может христианин, оставаясь христианином, противно прямому указанию Христа обещаться в будущих поступках, прямо противных учению, и, участвуя в военной службе, готовиться к убийству людей или совершать их?
Но мало этого, в Германии, там, откуда и взялась общая
воинская повинность, Каприви высказал то, что старательно скрывалось прежде, то, что люди, которых надо будет убивать, не одни иноземцы, но свои, те самые рабочие, из которых взято большинство солдат. И это признание не открыло глаза людям, не ужаснуло их. И после этого, как и прежде, они продолжают
идти, как бараны, в ставку и подчиняться всему тому, что от них требуют.
Образованные люди высших классов стараются заглушить всё более и более выясняющееся сознание необходимости изменения настоящего строя жизни, но жизнь, продолжая развиваться и усложняться в прежнем направлении, усиливая противоречия и страдания людей, приводит их к тому последнему пределу, дальше которого
идти нельзя. Такой последний предел противоречия, дальше которого
идти нельзя, есть общая
воинская повинность.
Всё это не только не вредно, но полезно правительствам, отводя глаза людей от самого главного, самого существенного вопроса:
идти или не
идти отбывать
воинскую повинность каждому отдельному человеку, призываемому в солдаты?
За ней везли на санях тяжелые пушки и всякий
воинский припас, а там вдали
шла несметная пешая толпа, вооруженная чем попало.
— Придется к полиции обратиться, — решил он, — а пожалуй, и за
воинской командой нужно будет
послать.
Привыкая ко всем
воинским упражнениям, они в то же самое время слушают и нравоучение, которое доказывает им необходимость гражданского порядка и законов; исполняя справедливую волю благоразумных Начальников, сами приобретают нужные для доброго Начальника свойства; переводя Записки Юлия Цесаря, Монтекукулли или Фридриха, переводят они и лучшие места из Расиновых трагедий, которые раскрывают в душе чувствительность; читая Историю войны, читают Историю и государств и человека; восхищаясь
славою Тюрена, восхищаются и добродетелию Сократа; привыкают к грому страшных орудий смерти и пленяются гармониею нежнейшего Искусства; узнают и быстрые
воинские марши, и живописную игру телодвижений, которая, выражая действие музыки, образует приятную наружность человека.
Герой, прияв начальство, переменил все
воинские распоряжения; отвергнул все малодушные осторожности, похожие на робость, и введенные в наших армиях чужеземными военачальниками. «Не рогатки, а огнь и меч защита ваша», — сказал он Российским легионам, и вдохновение геройства оживило их.
Пошли — и с того времени каждый удар Россиян был поражением для Оттоманов.
А который бы человек, князь или боярин, или кто-нибудь, сам или сына, или брата своего
послал для какого-нибудь дела в иное государство, без ведомости, не бив челом государю, и такому б человеку за такое дело поставлено было в измену, и вотчины, и поместья, и животы взяты б были на царя; и ежели б кто сам поехал, а после его осталися сродственники, и их пытали б, не ведали ли они мысли сродственника своего; или б кто
послал сына, или брата, или племянника, и его потому ж пытали б, для чего он
послал в иное государство, не напроваживаючи ль каких
воинских людей на московское государство, хотя государством завладети, или для какого иного воровского умышления по чьему научению, и пытав того таким же обычаем» (41 стр.).
Восторг был такой же, и надобно правду сказать, что величественная фигура Яковлева в древней
воинской одежде, его обнаженная от
шлема голова, прекрасные черты лица, чудесные глаза, устремленные к небу, его голос, громозвучный и гармонический, сильное чувство, с каким произносил он эти превосходные стихи — были точно увлекательны!
Служилые,
воинские мы люди,
Мы по приказу
шли и умирали.
Велят —
иди и голову клади;
Теперь без зова я
иду, охотой!
Уж умирать, так за святое дело!
Адъютант, А я привоз к вам интересного субъекта. Некто князь Черемшанов, должен был отбывать
воинскую повинность, отказался на основании Евангелия.
Посылали к жандармам, те нашли себе не подлежащим, ничего неблагонадежного. Батюшка внушал, тоже не взяло.
Само собою разумеется, что Шишков не мог примириться с влюбленностью Димитрия и с приездом Ксении в
воинский стан, как будто для бракосочетания с Тверским, а в самом деле для того, чтобы сказать ему, в присутствии всех русских князей, что она за него
идти не хочет, но
идет в монастырь.
Воинский поезд
идет быстро и стоит на станциях сравнительно недолго.
— Вот что, господа, не устроить ли нам таким образом? — говорит он, озаренный новою, только что мелькнувшей идеей. —
Воинский поезд опоздал… его, как видите, нет… Так не отправиться ли вам
воинским [
Воинским называется номер поезда, предназначенного специально для перевозки войск; когда войск не бывает, он везет товар и
идет быстрее обыкновенных товарных поездов.] поездом? А
воинский я уж пущу двадцать восьмым номером. А?
Там Измайловский офицер и солдаты знали только то, что их солдат, Постников, оставив будку, кинулся спасать человека, и как это есть большое нарушение
воинских обязанностей, то рядовой Постников теперь непременно
пойдет под суд и под палки, а всем начальствующим лицам, начиная от ротного до командира полка, достанутся страшные неприятности, против которых ничего нельзя ни возражать, ни оправдываться.
— Узнают, — говорит басом больной матрос. — Когда помрешь, здесь запишут в вахтенный журнал, в Одессе дадут
воинскому начальнику выписку, а тот
пошлет в волость или куда там…
Никто не
шел добровольно на войну (а
воинской повинности мы тогда не знали), кроме студентов-медиков, которым предлагали разные места и льготы.
Дальше мы поехали с почтовым поездом. Но двигался поезд не быстрее товарного, совсем не по расписанию. Впереди нас
шел воинский эшелон, и солдаты зорко следили за тем, чтоб мы не ушли вперед их. На каждой станции поднимался шум, споры. Станционное начальство доказывало солдатам, что почтовый поезд нисколько их не задержит. Солдаты ничего не хотели слушать.
— Мы сами виноваты, что нехорош! — горячо заговорил смотритель. — Мы не сумели воспитать солдата. Видите ли, ему идея нужна! Идея, — скажите, пожалуйста! И нас, и солдат должен вести
воинский долг, а не идея. Не дело военного говорить об идеях, его дело без разговора
идти и умирать.
Железные дороги опять стали, почтово-телеграфное сообщение с Россией прекратилось. Но стачечные комитеты объявили, что перевозка войск с Дальнего Востока будет производиться правильно. Волею-неволею начальству пришлось вступить в сношения с харбинским стачечным комитетом. И
воинские эшелоны
шли аккуратно.
От военного начальника дороги пришла грозная телеграмма с требованием, чтоб почтовый поезд
шел точно по расписанию. Но телеграмма, конечно, ничего не изменила. До самой Самары мы ехали следом за
воинским эшелоном, и только у Самары эшелон обманным образом отвезли на боковую ветку, арестовали офицеров эшелона и очистили путь почтовому поезду.
Зоркие глаза Иоанна прочли в душе моей, и Иоанн называет моего Андреа своим полководцем, беседует с ним о ратном деле, разжигает его молодое сердце
славою воинскою, а сыновьям своим строго наказывает, на помин души его, не забывать отцовского воеводу.
—
Идет слух, будто мерит корабленники зобницами. [Хлебная мера того времени.] Мудрено ль? нахватал в Новгороде — буди не в осуждение его милости сказано — упаси нас господи от этого греха! (Здесь он перекрестился.) Добыча
воинская — добычка праведная!
И жених и невеста окружены были ореолом — один
воинской, а другая романической
славы. Сигизмунд Нарцисович Кржижановский, успевший понравиться и старику Василию Ивановичу, и даже Александру Васильевичу Суворову, был одним из шаферов невесты. Был в числе приглашенных и граф Станислав Владиславович Довудский, самодовольный, красивый и изящный.
Сделанный без хозяев расчет не оказался верен; ни одна шляхетская околица не пристала к мятежу; Дворжечно-Антушевскую в повиновении удержало расположение в ней
воинской команды. Из околиц в шайки
пошло лишь только немного разными обещаниями увлеченных парней.
Подчинив себе всех мальчишек в деревне, я составил из них стрелецкое войско, роздал им луки и стрелы, из овина сделал дворец, вырезал и намалевал, с помощью моего воспитателя, царицу Наталью Кирилловну с сыном на руках и сделал их целью наших
воинских подвигов. Староста разорил было все наши затеи, называя меня беззаконником, висельником: я
пошел со своею ватагою на старосту, взял его в плен и казнил его сотнею горячих ударов.
Все молодые люди, воспитываемые в церковном законе, называемом христианским, каждую осень, когда настанет срок,
идут в
воинские присутствия и с помощью церковных пастырей отрекаются от закона Христа.