— Нейдут из тебя слова-то. Хорошо им жить? — спрашиваю; хороши они? — спрашиваю; такой хотела бы быть, как они? — Молчишь! рыло-то воротишь! — Слушай же ты, Верка, что я скажу. Ты ученая — на мои
воровские деньги учена. Ты об добром думаешь, а как бы я не злая была, так бы ты и не знала, что такое добром называется. Понимаешь? Все от меня, моя ты дочь, понимаешь? Я тебе мать.
— Есть и такой грех. Не пожалуемся на дела, нечего бога гневить. Взысканы через число… Только опять и то сказать, купца к купцу тоже не применишь. Старинного-то, кондового купечества немного осталось, а развелся теперь разный мусор. Взять вот хоть этих степняков, — все они с бору да с сосенки набрались. Один приказчиком был, хозяина обворовал и на
воровские деньги в люди вышел.
— Если бы я обкрадывал казну, брал взятки, как другие… — отвечал генерал, продолжая свою собственную мысль, начатую еще третьего дня. — О, тогда другое бы дело!.. За мной бы все ухаживали, как тогда… Знаешь, что я скажу тебе, Тарас Ермилыч: дурак я был! Все кругом меня брали жареным и вареным, а я верил в их честность. Зато они живут припеваючи на
воровские деньги, а я с одной своей пенсией… Дурак, дурак, и еще раз дурак!..
„Нет!“ — решил он, чувствуя, что не одно личное раздражение продолжает говорить в нем, а что-то иное. Обошелся бы мягче, но не дал бы. В нем вскипело годами накопившееся презрение к беспутству всех этих господ, к их наследственной неумелости, к хапанью всего, что плохо лежит, — и все это только затем, чтобы просаживать
воровские деньги черт знает на что. Никого из них он не спасет. Скорее поможет какому-нибудь завзятому плуту, способному что-нибудь сделать для края.
В городу, мол, Зубкова купца в острог за фальшивые деньги посадили, а доставил-де ему те
воровские деньги незнаемый молодец, сказался Красноярского скита послушником…» А Стуколова застанешь в скиту, лишнего с ним не говори…
Неточные совпадения
— „А солдатскую шинель, — говорит капитан-исправник, загвоздивши тебе опять в придачу кое-какое крепкое словцо, — зачем стащил? и у священника тоже сундук с медными
деньгами?“ — „Никак нет, — говоришь ты, не сдвинувшись, — в
воровском деле никогда еще не оказывался“.
Сколько в Лисьих Ямах березок растет и сколько за них можно
денег взять, ежели их мужики
воровским манером порубят и за все порубленное штраф заплатят?
Были просто мазурики и бродяги-промышленники по находным
деньгам или по столевской части. […промышленники по находным
деньгам или по столевской части — выражение из тюремно-воровского жаргона: воровство со взломом.]
У Надежды Ивановны были бедные должники; об них докладывали при ее кончине, и она отвечала, «что у ней
деньги не
воровские, не нажитые скверным поведением, и что она дарить их не намерена».
— Теперь я понял, — сказал Ганувер. — Откройтесь! Говорите все. Вы были гостями у меня. Я был с вами любезен, клянусь, — я вам верил. Вы украли мое отчаяние, из моего горя вы сделали
воровскую отмычку! Вы, вы, Дигэ, сделали это! Что вы, безумные, хотели от меня?
Денег? Имени? Жизни?
Воровскими делами занимался, фальшивы
деньги работал…
— Очень рад, милый, что у тебя
денег много. Ну, расскажи же нам какую-нибудь сказку. Я послушаю, Карп послушает, вот твоя красавица-невеста послушает. Не конфузься, будь посмелей!
Воровская душа должна быть смела. Не правда ли, мой друг?