Неточные совпадения
— Берегитесь! — закричал я ему, — не падайте заранее; это дурная примета.
Вспомните Юлия Цезаря!? [
По преданию, Юлий Цезарь оступился
по дороге в сенат, где был убит заговорщиками.]
Он долго думал в этом направлении и, почувствовав себя настроенным воинственно, готовым к бою, хотел идти к Алине, куда прошли все, кроме Варавки, но
вспомнил, что ему пора ехать в город.
Дорогой на станцию,
по трудной, песчаной
дороге, между холмов, украшенных кривеньким сосняком, Клим Самгин незаметно утратил боевое настроение и, толкая впереди себя длинную тень свою, думал уже о том, как трудно найти себя в хаосе чужих мыслей, за которыми скрыты непонятные чувства.
Лидия села в кресло, закинув ногу на ногу, сложив руки на груди, и как-то неловко тотчас же начала рассказывать о поездке
по Волге, Кавказу,
по морю из Батума в Крым. Говорила она, как будто торопясь дать отчет о своих впечатлениях или
вспоминая прочитанное ею неинтересное описание пароходов, городов,
дорог. И лишь изредка вставляла несколько слов, которые Клим принимал как ее слова.
Еще
дорогой в ресторан он
вспомнил, что Любаша недели три тому назад уехала в Петербург, и теперь, лежа в постели, думал, что она,
по доброте души, может быть причастна к убийству.
X. с большим участием спросил меня о моей болезни. Так как я не полюбопытствовал прочитать, что написал доктор, то мне и пришлось выдумать болезнь.
По счастию, я
вспомнил Сазонова, который, при обильной тучности и неистощимом аппетите, жаловался на аневризм, — я сказал X., что у меня болезнь в сердце и что
дорога может мне быть очень вредна.
Это замечание поставило хозяина в тупик: обидеться или поворотить на шутку?
Вспомнив про дочерей, он только замычал. Ответил бы Харитон Артемьич, — ох, как тепленько бы ответил! — да лиха беда,
по рукам и ногам связан. Провел он
дорогого гостя в столовую, где уже был накрыт стол, уставленный винами и закусками.
На фабрике Петр Елисеич пробыл вплоть до обеда, потому что все нужно было осмотреть и всем дать работу. Он
вспомнил об еде, когда уже пробило два часа. Нюрочка, наверное, заждалась его… Выслушивая на ходу какое-то объяснение Ястребка, он большими шагами шел к выходу и на
дороге встретил дурачка Терешку, который без шапки и босой бежал
по двору.
По дороге он
вспомнил, что не успел как следует поглядеть на бланк, на этот пресловутый «желтый билет», о котором он так много слышал.
Три дня у нее дрожало сердце, замирая каждый раз, как она
вспоминала, что в дом придут какие-то чужие люди, страшные. Это они указали сыну
дорогу,
по которой он идет…
Поэтому скажу тебе кратко, а ты когда-нибудь и
вспомнишь слова философа Тыбурция: если когда-нибудь придется тебе судить вот его, то
вспомни, что еще в то время, когда вы оба были дураками и играли вместе, — что уже тогда ты шел
по дороге,
по которой ходят в штанах и с хорошим запасом провизии, а он бежал
по своей оборванцем-бесштанником и с пустым брюхом…
Корявые берёзы, уже обрызганные жёлтым листом, ясно маячили в прозрачном воздухе осеннего утра, напоминая оплывшие свечи в церкви.
По узким полоскам пашен, качая головами, тихо шагали маленькие лошади; синие и красные мужики безмолвно ходили за ними, наклонясь к земле, рыжей и сухой, а около
дороги, в затоптанных канавах, бедно блестели жёлтые и лиловые цветы. Над пыльным дёрном неподвижно поднимались жёсткие бессмертники, — Кожемякин смотрел на них и
вспоминал отзвучавшие слова...
— Стоит вам взглянуть на термометр, — сказал Бавс, — или на пятно зеркального стекла, чтобы
вспомнили это имя: Грас Паран. Ему принадлежит треть портовых участков и сорок домов. Кроме капитала, заложенного
по железным
дорогам, шести фабрик, земель и плантаций, свободный оборотный капитал Парана составляет около ста двадцати миллионов!
— Друг мой, успокойся! — сказала умирающая от избытка жизни Негрова, но Дмитрий Яковлевич давно уже сбежал с лестницы; сойдя в сад, он пустился бежать
по липовой аллее, вышел вон из сада, прошел село и упал на
дороге, лишенный сил, близкий к удару. Тут только
вспомнил он, что письмо осталось в руках Глафиры Львовны. Что делать? — Он рвал свои волосы, как рассерженный зверь, и катался
по траве.
Вспомнил я, что
по Романовской
дороге деревня Ковалево, а вправо, верстах в двух от нее, на берегу Волги, их имение Подберезное.
Егорушка оглядел свое пальто. А пальто у него было серенькое, с большими костяными пуговицами, сшитое на манер сюртука. Как новая и
дорогая вещь, дома висело оно не в передней, а в спальной, рядом с мамашиными платьями; надевать его позволялось только
по праздникам. Поглядев на него, Егорушка почувствовал к нему жалость,
вспомнил, что он и пальто — оба брошены на произвол судьбы, что им уж больше не вернуться домой, и зарыдал так, что едва не свалился с кизяка.
— Я вижу, он под особым покровительством, и не осмеливаюсь приближаться к нему, — сказала Дигэ, трогая веером подбородок. — Но мне нравятся ваши капризы,
дорогой Ганувер, благодаря им
вспоминаешь и вашу молодость. Может быть, мы увидим сегодня взрослых Санди, пыхтящих,
по крайней мере, с улыбкой.
Осмотревшись и заметив, что находится именно возле того ресторана, в котором отдыхал, приготовляясь к званому обеду у Олсуфия Ивановича, герой наш почувствовал вдруг щипки и щелчки
по желудку,
вспомнил, что не обедал, званого же обеда не предстояло нигде, и потому,
дорогого своего времени не теряя, вбежал он вверх
по лестнице в ресторан перехватить что-нибудь поскорее, и как можно торопясь не замешкать.
Порою в этом адском шуме и возне машин вдруг победительно и беззаботно вспыхнет весёлая песня, — улыбаюсь я в душе,
вспоминая Иванушку-дурачка на ките
по дороге в небеса за чудесной жар-птицей.
Он в разных местах везде напортил себе и теперь служил
по железным
дорогам: и его отец, и братья, и особенно их жены не только не любили встречаться с ним, но без крайней необходимости и не
вспоминали о его существовании.
Но тут же
вспомнив, что его могут увидать, повернул Барабана назад, надвинул шапку и погнал удивленного и недовольного Барабана назад
по дороге.
Глядя на это движение-деяние, я
вспоминаю, что где-то,
по запутанным
дорогам великой неустроенной земли, не спеша, одиноко шагает «проходящий» человек Осип Шатунов и, присматриваясь ко всему недоверчивыми глазами, чутко слушает разные слова — не сойдутся ли они в «стих на всеобщее счастье»?
По крайней мере, в эту минуту я вдруг
вспомнил слова ямщика, которые он говорил еще тогда, на
дороге, и которые до этого времени лежали у меня где-то в глубине памяти лишенными смысла.
Она не договорила и пошла дальше к крокету, но
по дороге вспомнила о барынях и повернула к малиннику.
Сын с раздраженным любопытством вглядывался в ее качающуюся седую голову в черной кружевной наколке,
вспомнил, какие нелепости говорила она
дорогою, и подумал, что мать его совсем выжила из ума, что внизу, запертые
по своим комнатам, сидят сумасшедшие, что брат его, который умер, тоже был сумасшедшим.
Яков Иваныч
вспомнил, что у этих людей тоже нет никакой веры и что это их нисколько не беспокоит, и жизнь стала казаться ему странною, безумною и беспросветною, как у собаки; он без шапки прошелся
по двору, потом вышел на
дорогу и ходил, сжав кулаки, — в это время пошел снег хлопьями, — борода у него развевалась
по ветру, он всё встряхивал головой, так как что-то давило ему голову и плечи, будто сидели на них бесы, и ему казалось, что это ходит не он, а какой-то зверь, громадный, страшный зверь, и что если он закричит, то голос его пронесется ревом
по всему полю и лесу и испугает всех…
Он
вспомнил сегодняшнюю вечернюю
дорогу, мутно-белые завесы тумана
по сторонам плотины, мягкое колебание почвы под ногами, низкий протяжный крик выпи, — и ему стало нестерпимо, по-детски жутко.
— Вот это самое и
по железной
дороге говорили, слушал я и
вспоминал — это!
Поневоле пришлось
вспомнить то недалекое прошлое, когда неразумно проживалось отцовское добро, когда, будучи еще двадцатилетним молокососом, он дарил проституткам
дорогие веера, платил извозчику Кузьме
по десяти рублей в день, подносил из тщеславия актрисам подарки.
Ласточка быстро пронеслась мимо ног лошади и вдруг, словно что
вспомнив, взмахнула крылышками, издала мелодический звук и крутым полукругом вильнула обратно. Бесенок опустил голову и нетерпеливо переступил ногами. Я повернул на
дорогу, вившуюся среди ржи
по направлению к Санинскому лесу.
По дороге Иван Ильич
вспомнил молодость, как два раза бегал из сибирской ссылки, ночью на тихом ходу соскочил с поезда и скрылся.
Встречи наши, о которых
вспоминает Короленко, происходили в 1896 году. Я тогда сотрудничал в «Русском богатстве», журнале Михайловского и Короленко, бывал на четверговых собраниях сотрудников журнала в помещении редакции на Бассейном. Короленко в то время жил в Петербурге, на Песках; я жил в больнице в память Боткина, за Гончарною; возвращаться нам было
по дороге, и часто мы, заговорившись,
по нескольку раз провожали друг друга до ворот и поворачивали обратно.
Это путешествие сделалось эпохою
по всему протяжению
дороги его; теперь еще в деревнях, чрез которые он проезжал, и в самом Дерпте
вспоминают о его раззолоченном берлине и двух долгих егерях на запятках, как об осьмом чуде.
По дороге, в Твери, он остановился,
вспомнив, что в Тверском Отрочьем монастыре заключен бывший митрополит Филипп, сверженный
по проискам новгородского архиепископа Пимена.
Возвращаясь с Алексеем Григорьевичем в Кремль
дорогою,
по улице Петровке, против церкви Воскресения в Барашах, Елизавета Петровна
вспомнила, что после венчания не было отслужено молебна, велела остановиться, вошла в церковь и отстояла молебствие. После молебна она зашла к приходскому священнику и кушала у него чай.
Какое-то привидение, высокое, страшное, окровавленное до ног, с распущенными
по плечам черными космами, на которых запеклась кровь, пронеслось тогда ж
по рядам на вороной лошади и вдруг исчезло. Ужасное видение! Слова его передаются от одного другому,
вспоминают, что говорил полковник генерал-вахтмейстеру об охранении пекгофской
дороги, — и страх, будто с неба насланный, растя, ходит
по полкам. Конница шведская колеблется.
«Неужели в самом деле так понапрасну погублены все силы: энергия, сила воли, гениальность (он никогда никого не считал выше себя
по душевным качествам) погублены задаром!» Он
вспомнил недавно, уже
по дороге в Сибирь, полученное им письмо от матери Светлогуба, упрекавшей его по-женски, глупо, как он думал, за то, что он погубил ее сына, увлекши в террористическую партию.