Неточные совпадения
Весь длинный трудовой день не оставил в них другого следа, кроме веселости. Перед утреннею
зарей всё затихло. Слышались только ночные звуки неумолкаемых в болоте лягушек и лошадей, фыркавших по лугу в поднявшемся пред утром тумане. Очнувшись, Левин
встал с копны и, оглядев звезды, понял, что прошла ночь.
Она
зари не замечает,
Сидит
с поникшею главой
И на письмо не напирает
Своей печати вырезной.
Но, дверь тихонько отпирая,
Уж ей Филипьевна седая
Приносит на подносе чай.
«Пора, дитя мое,
вставай:
Да ты, красавица, готова!
О пташка ранняя моя!
Вечор уж как боялась я!
Да, слава Богу, ты здорова!
Тоски ночной и следу нет,
Лицо твое как маков цвет...
Встает заря во мгле холодной;
На нивах шум работ умолк;
С своей волчихою голодной
Выходит на дорогу волк;
Его почуя, конь дорожный
Храпит — и путник осторожный
Несется в гору во весь дух;
На утренней
заре пастух
Не гонит уж коров из хлева,
И в час полуденный в кружок
Их не зовет его рожок;
В избушке распевая, дева
Прядет, и, зимних друг ночей,
Трещит лучинка перед ней.
Из заросли поднялся корабль; он всплыл и остановился по самой середине
зари. Из этой дали он был виден ясно, как облака. Разбрасывая веселье, он пылал, как вино, роза, кровь, уста, алый бархат и пунцовый огонь. Корабль шел прямо к Ассоль. Крылья пены трепетали под мощным напором его киля; уже
встав, девушка прижала руки к груди, как чудная игра света перешла в зыбь; взошло солнце, и яркая полнота утра сдернула покровы
с всего, что еще нежилось, потягиваясь на сонной земле.
Северное сияние загорится — любоваться бы надобно да дивиться премудрости: «
С полночных стран
встает заря»!
Снаружи у них делалось все, как у других.
Вставали они хотя не
с зарей, но рано; любили долго сидеть за чаем, иногда даже будто лениво молчали, потом расходились по своим углам или работали вместе, обедали, ездили в поля, занимались музыкой… как все, как мечтал и Обломов…
Берендеи
О нынешней зиме не позабудут,
Веселая была; плясало солнце
От холоду на утренней
заре,
А к вечеру
вставал с ушами месяц.
Он по справедливости боится и зверя и птицы, и только ночью или по утренним и вечерним
зарям выходит из своего дневного убежища,
встает с логова; ночь для него совершенно заменяет день; в продолжение ее он бегает, ест и жирует, то есть резвится, и вообще исполняет все требования природы;
с рассветом он выбирает укромное местечко, ложится и
с открытыми глазами, по особенному устройству своих коротких век, чутко дремлет до вечера, протянув по спине длинные уши и беспрестанно моргая своею мордочкой, опушенной редкими, но довольно длинными белыми усами.
— Женщина, например, тетка, у меня была, безмужняя, вдова. Муж у ней, значит, помер, скончался. А ребят полна изба.
Встанет, бывало, до свету божьего, — где еще зорька не теплится… А летняя-то
зоря, сама знаешь, какая! Бьется, бедная, бьется
с ребятами, а где же управиться… За другими-те и не поспеет.
Встает заря во мгле холодной, На нивах шум работ умолк,
С своей волчихою голодной Выходит на дорогу волк.
Калерия (мечтательно). Но
заря своей улыбкой погасила звезды в небе. (Тоже
встает из-за рояля, стоит в двери на террасу рядом
с Варварой Михайловной.)
Только ночью,
с усталыми, изломанными членами, он забывался сладкой грезой. Но в пять часов утра голос дневального «шоштая рота,
вставай!» да звук барабана или рожка, наяривавшего утреннюю
зорю, погружал его снова в неприглядную действительность солдатской жизни.
Двое суток без сна и две ночи, проведенные на воде, под свежим морским ветром и сырыми
зорями, сказались Бенни страшною простудою, которую он почувствовал на третий же день и в тот же день слег в постель, чтобы не
вставать с нее очень долго.
Какое-то даже радостное чувство наполняло грудь девочки, когда,
встав вместе
с зарею, раным-рано, вооружась хворостиною, выгоняла она за околицу свое стадо.
Но жена не слышит, подавленная сном. Не дождавшись её ответа, Тихон Павлович
встал, оделся и, сопровождаемый её храпом, вышел из комнаты на крыльцо, постоял на нём
с минуту и отправился в сад. Уже светало. Восток бледнел, алая полоса
зари лежала на краю сизой тучи, неподвижно застывшей на горизонте. Клёны и липы тихонько качали вершинами; роса падала невидимыми глазом каплями; где-то далеко трещал коростель, а за прудом в роще грустно посвистывал скворец. Свежо… И скворцу, должно быть, холодно…
На
заре встала она
с душной постели и, накинув белое батистовое платье, вздумала освежиться воздухом раннего утра, полюбоваться на солнечный всход.
Труд Ломоносова состоял в том, что все летнее время, пока Киев посещается богомольцами, или, по произношению Котина, «богомулами», он
вставал до
зари, садился у церковной оградочки
с деревянным ящичком
с прорезкою в крышке и «стерег богомулов».
Встал Яков Потапович, оделся, в сени пошел, умылся ледяной водой и вышел на двор смотреть, как утро
с ночью борется, как
заря ночную тень гонит взашей.
Первый, боясь своим присутствием у брата подвергнуть его каким-нибудь неприятностям и общее их дело опасности,
встал с утренней
зарей и простился
с ним.
— Вот не чаял, не гадал, а на водку попало, — рассуждал он уже сам
с собою, кладя принесенное письмо на барский письменный стол. — Те, что заработал, Марье отдал, а эту рублевку, нет, брат, шалишь, не отдам! Мои кровные, на штофик. Сегодня себе можно дозволить, потому что ни свет ни
заря встал, все шмыгал. Бенефис себе по-ахтерскому устрою, такой — страсть. Душеньку отведу, выпью, право, выпью.
Когда он в первый день,
встав рано утром, вышел на
заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Новодевичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом
с востока и торжественно выплыл край солнца из-за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, всё заиграло в радостном свете, — Пьер почувствовал новое, неиспытанное чувство радости и крепости жизни.