Словом, требования княжны в отношении брака были самые несложные, и если бы
выбор жениха зависел от нее самой, то трудно решить, кого бы она выбрала, но за нее выбирала благочестивая и благопомощная графиня Хотетова.
Неточные совпадения
Появление молодого Бурмакина как раз совпало с тем временем, когда Калерия Степановна начинала терять всякую надежду. Увидев Валентина Осипыча, она встрепенулась. Тайный голос шепнул ей: «Вот он…
жених!» — и она с такой уверенностью усвоила себе эту мысль, что оставалось только решить, на которой из четырех дочерей остановится
выбор молодого человека.
Она была весела, ласкова со всеми, особенно с
женихом, и казалась совершенно счастливою и довольною своим
выбором.
— Да-с, Варвара Карповна, вы у меня на
выборах извольте замуж выйти; я найду
женихов, ну, а вам поблажки больше не дам; что ты о себе думаешь, красавица, что ли, такая, что тебя очень будут искать: ни лица, ни тела, да и шагу не хочешь сделать, одеться не умеешь, слова молвить не умеешь, а еще училась в Москве; нет, голубушка, книжки в сторону, довольно начиталась, очень довольно, пора, матушка, за дело приниматься.
Не хотела и смотреть на
женихов Дуня, а родительского приказу выходить замуж ей не было — давно дал ей отец полную волю в
выборе суженого по сердцу и хотенью.
Она уносилась так далеко, что, подобно тому как сказочная невеста ссорилась с своим
женихом по поводу
выбора мужа для их будущей дочери, она негодовала на себя, когда ей приходила в голову мысль, что воображаемый муж ее Подозеров наскучит ей, и она ему изменит… и как он это снесет?
Он приехал на
выборы, бывал у какой-то классной дамы в гостях, влюбился и сейчас же, не спросившись у нее, старшей сестры, вернулся оттуда
женихом.
Московские
женихи держались в деле
выбора невест мудрого народного указания, выработанного, впрочем, по всей вероятности, в начале разложения народных нравов: «Была бы коза да золотые рога».
Девизом подобных
женихов в
выборе невест были русские пословицы: «Была бы коза да золотые рога» и «С лица не воду пить».
Дочери Сурминой были в восторге, что приобрели новую сестру по
выбору их сердца. Положено было с общего согласия
жениха и невесты отвезти пока Тони Лорину в Москву к братьям и Даше, а уж потом Антонину Павловну Сурмину — хозяйкою в приреченское имение, доставшееся после дяди. Прощание Лизы и Тони было самое трогательное, они расставались, как будто не надеялись больше свидеться.
— Она уже отказывала не одному
жениху, — продолжал старик, — и я желал бы, чтобы ее
выбор пал наконец на человека достойного. И, как я уже сказал, человек этот — Долинский.
Обед прошел весело и оживленно. Сама тетушка объявила своего племянника Глеба Алексеевича и Дарью Николаевну Иванову
женихом и невестой. Общее одобрение было на это красноречивым ответом. Глеб Алексеевич Салтыков был положительно на седьмом небе. Все собравшиеся у Глафиры Петровны родственики подходили к нему и с непритворной искренностью поздравляли его с таким прелестным
выбором. Глеб Алексеевич улыбался, жал руки и был положительно на верху блаженства.