Неточные совпадения
Разве не
молодость было то чувство, которое он испытывал теперь, когда, выйдя с другой стороны опять на край леса, он увидел на ярком свете косых лучей солнца грациозную фигуру Вареньки, в желтом платье и с корзинкой шедшей легким шагом мимо ствола старой березы, и когда это впечатление вида Вареньки слилось в одно с поразившим его своею красотой видом облитого косыми лучами желтеющего овсяного поля и
за полем далекого старого леса, испещренного желтизною, тающего в синей дали?
Несмотря на испытываемое им чувство гордости и как бы возврата
молодости, когда любимая дочь шла с ним под руку, ему теперь как будто неловко и совестно
было за свою сильную походку,
за свои крупные, облитые жиром члены. Он испытывал почти чувство человека неодетого в обществе.
Но грустно думать, что напрасно
Была нам
молодость дана,
Что изменяли ей всечасно,
Что обманула нас она;
Что наши лучшие желанья,
Что наши свежие мечтанья
Истлели быстрой чередой,
Как листья осенью гнилой.
Несносно видеть пред собою
Одних обедов длинный ряд,
Глядеть на жизнь как на обряд
И вслед
за чинною толпою
Идти, не разделяя с ней
Ни общих мнений, ни страстей.
Конек его
был блестящие связи, которые он имел частию по родству моей матери, частию по своим товарищам
молодости, на которых он в душе сердился
за то, что они далеко ушли в чинах, а он навсегда остался отставным поручиком гвардии.
В
молодости она
была очень миловидна, играла на клавикордах и изъяснялась немного по-французски; но в течение многолетних странствий с своим мужем,
за которого она вышла против воли, расплылась и позабыла музыку и французский язык.
— Как тебе не стыдно, Евгений… Что
было, то прошло. Ну да, я готов вот перед ними признаться, имел я эту страсть в
молодости — точно; да и поплатился же я
за нее! Однако, как жарко. Позвольте подсесть к вам. Ведь я не мешаю?
В городе прежде
был, а потом замолк,
за давностию, слух о том, как Тит Никоныч, в
молодости, приехал в город, влюбился в Татьяну Марковну, и Татьяна Марковна в него. Но родители не согласились на брак, а назначили ей в женихи кого-то другого.
Да и не
за чем
было, так как не
было уже ни той силы убеждения, ни той решимости, ни того тщеславия и желания удивить, которые
были в
молодости.
Похоже
было на то, что джентльмен принадлежит к разряду бывших белоручек-помещиков, процветавших еще при крепостном праве; очевидно, видавший свет и порядочное общество, имевший когда-то связи и сохранивший их, пожалуй, и до сих пор, но мало-помалу с обеднением после веселой жизни в
молодости и недавней отмены крепостного права обратившийся вроде как бы в приживальщика хорошего тона, скитающегося по добрым старым знакомым, которые принимают его
за уживчивый складный характер, да еще и ввиду того, что все же порядочный человек, которого даже и при ком угодно можно посадить у себя
за стол, хотя, конечно, на скромное место.
Он справился о здоровье Веры Павловны — «я здорова»; он сказал, что очень рад, и навел речь на то, что здоровьем надобно пользоваться, — «конечно, надобно», а по мнению Марьи Алексевны, «и
молодостью также»; он совершенно с этим согласен, и думает, что хорошо
было бы воспользоваться нынешним вечером для поездки
за город: день морозный, дорога чудесная.
Русские гувернанты у нас нипочем, по крайней мере так еще
было в тридцатых годах, а между тем при всех недостатках они все же лучше большинства француженок из Швейцарии, бессрочно-отпускных лореток и отставных актрис, которые с отчаянья бросаются на воспитание как на последнее средство доставать насущный хлеб, — средство, для которого не нужно ни таланта, ни
молодости, ничего — кроме произношения «гррра» и манер d'une dame de comptoir, [приказчицы (фр.).] которые часто у нас по провинциям принимаются
за «хорошие» манеры.
Отец
был человек глубоко религиозный и, кажется, в своем несчастии видел праведное воздаяние
за грехи
молодости.
Очевидно, жених
был хасид, убивший
молодость за бессмысленной, отупляющей зубрежкой талмуда и доведенный этим учением почти до идиотизма.
Старинные охотники, да и теперь охотники деревенские, дорожат журавлями
за их величину: хотя мясо и жестковато, зато
есть, что
поесть. Я должен признаться, что в
молодости сам с большим увлечением гонялся
за ними, жадничая убить такую крупную дичь.
— Не от простуды. Не от простуды, поверьте старику. Я тут
был, я и ее хоронил. С горя по своем князе, а не от простуды. Да-с, памятна мне и княгиня!
Молодость! Из-за нее мы с князем, друзья с детства, чуть не стали взаимными убийцами.
Эта высокая цель жизни самой своей таинственностию и начертанием новых обязанностей резко и глубоко проникла душу мою — я как будто вдруг получил особенное значение в собственных своих глазах: стал внимательнее смотреть на жизнь во всех проявлениях буйной
молодости, наблюдал
за собою, как
за частицей, хотя ничего не значущей, но входящей в состав того целого, которое рано или поздно должно
было иметь благотворное свое действие.
— Да, считаю, Лизавета Егоровна, и уверен, что это на самом деле. Я не могу ничего сделать хорошего: сил нет. Я ведь с детства в каком-то разладе с жизнью. Мать при мне отца поедом
ела за то, что тот не умел низко кланяться;
молодость моя прошла у моего дяди, такого нравственного развратителя, что и нет ему подобного. Еще тогда все мои чистые порывы повытоптали. Попробовал полюбить всем сердцем… совсем черт знает что вышло. Вся смелость меня оставила.
Все, о чем Анна Марковна не смела и мечтать в ранней
молодости, когда она сама еще
была рядовой проституткой, — все пришло к ней теперь своим чередом, одно к одному: почтенная старость, дом — полная чаша на одной из уютных, тихих улиц, почти в центре города, обожаемая дочь Берточка, которая не сегодня-завтра должна выйти замуж
за почтенного человека, инженера, домовладельца и гласного городской думы, обеспеченная солидным приданым и прекрасными драгоценностями…
Одно, что
было мне неприятно, — это то, что Володя как будто стыдился иногда перед ним
за мои самые невинные поступки, а всего более
за мою
молодость.
Был я знаком когда-то с одной барыней;
была она не первой
молодости, а так лет двадцати семи-восьми; красавица первостепенная, что
за бюст, что
за осанка, что
за походка!
На это отец объявил матушке, что он теперь припоминает, какая это госпожа; что он в
молодости знал покойного князя Засекина, отлично воспитанного, но пустого и вздорного человека; что его в обществе звали «le Parisien», [Парижанин (фр.).] по причине его долгого житья в Париже; что он
был очень богат, но проиграл все свое состояние — и неизвестно почему, чуть ли не из-за денег, — впрочем, он бы мог лучше выбрать, — прибавил отец и холодно улыбнулся, — женился на дочери какого-то приказного, а женившись, пустился в спекуляции и разорился окончательно.
Перед Лушей протянулся длинный ряд воспоминаний, как Раиса Павловна готовила ее к балу, как с замиравшим сердцем следила
за ее первыми успехами, как старалась выдвинуть ее на первый план, с тактикой настоящей великосветской женщины, и как наконец создала то, чем теперь Луша пользуется. Одной красоты и
молодости мало для женщины, а нужна еще выдержка, такт, известная оригинальная складка, что и
было разработано в Луше той же Раисой Павловной.
— Костюм? Можно белый, как эмблему невинности, но, по-моему, лучше розовый. Да, розовый — цвет любви, цвет
молодости, цвет радостей жизни!.. — говорил старый интриган, следя
за выражением лица Прейна. — А впрочем, лучше всего
будет спросить у самой Гликерии Виталиевны… У этой девушки бездна вкуса!
Когда мать услыхала это слово, она в молчаливом испуге уставилась в лицо барышни. Она слышала, что социалисты убили царя. Это
было во дни ее
молодости; тогда говорили, что помещики, желая отомстить царю
за то, что он освободил крестьян, дали зарок не стричь себе волос до поры, пока они не убьют его,
за это их и назвали социалистами. И теперь она не могла понять — почему же социалист сын ее и товарищи его?
Панталеоне тотчас принял недовольный вид, нахмурился, взъерошил волосы и объявил, что он уже давно все это бросил, хотя действительно мог в
молодости постоять
за себя, — да и вообще принадлежал к той великой эпохе, когда существовали настоящие, классические певцы — не чета теперешним пискунам! — и настоящая школа пения; что ему, Панталеоне Чиппатола из Варезе, поднесли однажды в Модене лавровый венок и даже по этому случаю выпустили в театре несколько белых голубей; что, между прочим, один русский князь Тарбусский — «il principe Tarbusski», — с которым он
был в самых дружеских отношениях, постоянно
за ужином звал его в Россию, обещал ему горы золота, горы!.. но что он не хотел расстаться с Италией, с страною Данта — il paese del Dante!
Мало того,
был даже компрометирован: случилось так, что чрез его руки, в
молодости, прошли целые склады «Колокола» и прокламаций, и хоть он их даже развернуть боялся, но отказаться распространять их почел бы
за совершенную подлость — и таковы иные русские люди даже и до сего дня.
Первою супругой его
была одна легкомысленная девица из нашей губернии, на которой он женился в самой первой и еще безрассудной своей
молодости, и, кажется, вынес с этою, привлекательною впрочем, особой много горя,
за недостатком средств к ее содержанию и, сверх того, по другим, отчасти уже деликатным причинам.
— В
молодости я тоже
был охотник поиграть, — сказал он, — да однажды мне в Лебедяни ребро
за игру переломили, так я с тех пор и дал обещание не прикасаться к этим проклятым картам. И что такое со мною в ту пору они сделали — так это даже рассказать словами нельзя! В больнице два месяца при смерти вылежал!
В поре пылкой
молодости влюбился он в Москве в девицу Римско-Корсакову и для получения ее руки решился на какой-то непростительный обман, который открылся уже после брака,
за что и
был Чичагов сослан на жительство в Уфу.
Когда графиня вполне поняла затруднительное положение свое, ей
было за тридцать лет, и она разом открыла две ужасные вещи: состояние расстроено, а
молодость миновала.
Это
было повторением мании Пепки, что все женщины влюблены в него. Но
за Пепкой
была молодость и острый ум, а тут ровно ничего. Мне лично
было жаль дочери Андрея Иваныча, семилетней Любочки, которая должна
быть свидетельницей мамашиного терпения и папашиных успехов. Детские глаза смотрели так чисто и так доверчиво, и мне вчуже делалось совестно
за бессовестного петербургского чиновника.
О чем?» Он в мыслях оскорблял ее и себя, говоря, что, ложась с ней спать и принимая ее в свои объятия, он берет то,
за что платит, но это выходило ужасно;
будь это здоровая, смелая, грешная женщина, но ведь тут
молодость, религиозность, кротость, невинные, чистые глаза…
Его вторая жена, красавица, умница — вы ее только что видели, — вышла
за него, когда уже он
был стар, отдала ему
молодость, красоту, свободу, свой блеск.
— Когда умер отец — мне
было тринадцать лет, — вы видите, какой я и теперь маленький? Но я
был ловок и неутомим в работе — это всё, что оставил мне отец в наследство, а землю нашу и дом продали
за долги. Так я и жил, с одним глазом и двумя руками, работая везде, где давали работу…
Было трудно, но
молодость не боится труда — так?
И вот теперь приходится опять об нем вспоминать, потому что провозглашатели"средостений"и"оздоровлений"почти силком ставят его на очередь. И вновь перед глазами моими, одна
за другой, встают картины моей
молодости, картины, в которых контингент действующих лиц в значительной мере наполнялся куроцапами. То
было время крепостного права, когда мы с вами, молодые, здоровые и довольные, ходили рука в руку по аллеям парка и трепетно прислушивались к щелканью соловья…
В
молодости за нами наблюдали, чтоб мы не предавались вредной праздности, но находились на государственной службе, так что все усилия наши
были направлены к тому, чтоб в одном лице совместить и человека и чиновника.
Как-то Бурлак рассказал случай,
за который в
молодости был выслан из Москвы Павел Якушкин. Попал Якушкин с кем-то из московских друзей на оперу «Жизнь
за царя» в Большой театр. Билеты у них
были в первом ряду. Якушкин
был в козловых сапогах, в красной рубахе и щегольской синей поддевке.
Был я молодым, горячим, искренним, неглупым; любил, ненавидел и верил не так, как все, работал и надеялся
за десятерых, сражался с мельницами, бился лбом об стены; не соразмерив своих сил, не рассуждая, не зная жизни, я взвалил на себя ношу, от которой сразу захрустела спина и потянулись жилы; я спешил расходовать себя на одну только
молодость, пьянел, возбуждался, работал; не знал меры.
Судьи сидели
за столом, накрытым белою скатертью. Их
было шесть человек, и все шестеро молодые люди; перед каждым лежал лист чистой бумаги. Опять-таки клянусь, что и
молодость судей не осталась не замеченною мной, и я, конечно, сумел бы вывести из этого замечания надлежащее заключение, если б Прокоп, по своему обыкновению, вновь не спутал меня.
«Правда, она уже не первой
молодости, зуба одного нет сбоку, и
есть пухлость некоторая, — думал я
за него, — но что же делать, надо пользоваться тем, что
есть».
— Мне в глаза, каналья, говорит, что он три тысячи душ промотал, тогда как у него трех сот душонок никогда не бывало; на моих глазах всю
молодость был на содержании у старых барынь;
за лакейство и
за целование ручек и ножек у начальства терпели его на какой-то службе, а теперь он оскорбляется, что ему еще пенсии не дали. До какой степени в людях нахальство и лживость могут доходить!..
За это убить его можно!
Андрей. О
молодость, чудная, прекрасная
молодость! Моя дорогая, моя хорошая, не волнуйтесь так!.. Верьте мне, верьте… Мне так хорошо, душа полна любви, восторга… О, нас не видят! Не видят!
За что,
за что я полюбил вас, когда полюбил — о, ничего не понимаю. Дорогая моя, хорошая, чистая,
будьте моей женой! Я вас люблю, люблю… как никого никогда…
С того времени не проходило дня, чтоб молодой человек, в известный час, не являлся под окнами их дома. Между им и ею учредились неусловленные сношения. Сидя на своем месте
за работой, она чувствовала его приближение, — подымала голову, смотрела на него с каждым днем долее и долее. Молодой человек, казалось,
был за то ей благодарен: она видела острым взором
молодости, как быстрый румянец покрывал его бледные щеки всякий раз, когда взоры их встречались. Через неделю она ему улыбнулась…
Возвышая их и поручая им важные дела, Петр решительно шел наперекор стародавнему обычаю, по которому старость считалась достаточным ручательством
за ум и знания человека, а
молодость осуждалась на то, чтобы
быть во посылочках у стариков.
Эти болезненно щекотливые люди между прочим говорят, что они не видят никакой надобности в оглашении этой истории; я же вижу в этом несколько надобностей, из коих каждая одна настоятельнее другой: 1) я хочу изложением истории похождений Артура Бенни очистить его собственную память от недостойных клевет; 2) я желаю посредством этой правдивой и удобной для поверки повести освободить от порицания и осуждения живых лиц, терпящих до сих пор тяжелые напраслины
за приязнь к Бенни при его жизни; 3) я пытаюсь показать в этой невымышленной повести настоящую картину недавней эпохи, отнявшей у нашей не богатой просвещенными людьми родины наилучших юношей, которые при других обстоятельствах могли бы
быть полезнейшими деятелями, и 4) я имею намерение дать этою живою историею всякому, кому попадется в руки эта скромная книжка, такое чтение, в коем старость найдет себе нечто на послушание, а
молодость на поучение.
Много раз езжал я с другими охотниками на охоту
за волками с живым поросенком, много раз караулил волков на привадах, много раз подстерегал тех же волков из-под гончих, стоя на самом лучшем лазу из острова, в котором находилась целая волчья выводка, — и ни одного волка в глаза не видал. Но вот что случилось со мной в
молодости. Это
было в 1811 году, 21 сентября.
И все-то ты здесь положишь, все, без завета, — и здоровье, и
молодость, и красоту, и надежды, и в двадцать два года
будешь смотреть как тридцатипятилетняя, и хорошо еще, коль не больная, моли Бога
за это.
У этой бабы он нанимал угол под лестницей, но платить
за «квартиру» ему
было нечем, и он платил веселыми шутками, игрою на гармонике, трогательными песнями; когда он, тенорком,
напевал их, в глазах его сияла усмешка. Баба Галкина в
молодости была хористкой оперы, она понимала толк в песнях, и нередко из ее нахальных глаз на пухлые, сизые щеки пьяницы и обжоры обильно катились мелкие слезинки, она сгоняла их с кожи щек жирными пальцами и потом тщательно вытирала пальцы грязным платочком.
Но их расторгают, — расторгают с тем, чтобы одну продать
за золотой мешок сорокалетнему толстяку, в котором столько же чувств, как и в мраморной статуе, а другого… другого заставить, в порыве отчаяния, может
быть, броситься в омут порока и утратить там свою
молодость, здоровье, сердце и ум, одним словом — все, все, что
есть в нем прекрасного.
Правда, я не должен
был бы
пить водки, потому что
за молодостью лет не получил еще благословения брить бороду и разрешения на вся, как старшие братья, но домине принуждал меня и приводил какой-то латинский стих — не помню уже — в силу коего всякий, желающий себе блага, должен непременно
пить.