Неточные совпадения
Между тем чай был выпит; давно запряженные кони продрогли
на снегу; месяц бледнел
на западе и готов уж был погрузиться в черные свои тучи, висящие
на дальних вершинах, как клочки разодранного занавеса; мы
вышли из сакли.
Если пойти по правой, то можно перевалить
на реку Кулумбе (верхний приток Имана), если же идти по левой (к северо-западу), то
выйдешь в один из верхних притоков реки Арму.
Кулему, длиной 40 км, течет с
запада и имеет истоки в горах Сихотэ-Алиня, а Ханьдахеза — 20 км; по последней можно
выйти на реку Сицу (приток Санхобе), где в прошлом году меня застал лесной пожар.
Километрах в 10 от реки Соен тропа оставляет берег и через небольшой перевал, состоящий из роговообманкового андезита,
выходит к реке Витухэ — первому правому притоку Кусуна. Она течет в направлении с юго-запада
на северо-восток и по пути принимает в себя один только безымянный ключик. Окрестные горы покрыты березняком, порослью дуба и сибирской пихтой.
Истоки реки Тютихе представляют собой 2 ручья. По меньшему, текущему с юга, можно
выйти на реку Ното, а по большому, текущему с северо-запада, —
на Иман. У места слияния их высота над уровнем моря равняется 651 м. Мы выбрали последний путь, как наименее известный.
Вера в русский народ принуждает нас думать, что
Запад не в силах
выйти из кризиса без истины, хранящейся
на Востоке, в восточном православии, в восточной мистике, в восточном созерцании Божества.
Эти разговоры глубоко
запали в душу Артема, и он осторожно расспрашивал Мосея про разные скиты. Так незаметно в разговорах и время прошло. Шестьдесят верст прошли без малого в сутки: утром рано
вышли с Самосадки, шли целый день, а
на другое утро были уже под Горюном. По реке нужно было проплыть верст двести.
Яик, по указу Екатерины II переименованный в Урал,
выходит из гор, давших ему нынешнее его название; течет к югу вдоль их цепи, до того места, где некогда положено было основание Оренбургу и где теперь находится Орская крепость; тут, разделив каменистый хребет их, поворачивает
на запад и, протекши более двух тысяч пятисот верст, впадает в Каспийское море.
Я
вышел на крыльцо в сопровождении Мануйлихи. Полнеба закрыла черная туча с резкими курчавыми краями, но солнце еще светило, склоняясь к
западу, и в этом смешении света и надвигающейся тьмы было что-то зловещее. Старуха посмотрела вверх, прикрыв глаза, как зонтиком, ладонью, и значительно покачала головой.
Когда мы
вышли, солнце еще не думало склоняться к
западу. Я взглянул
на часы — нет двух. Вдали шагали провиантские и другие чиновники из присутствовавших
на обеде и, очевидно, еще имели надежду до пяти часов сослужить службу отечеству. Но куда деваться мне и Прокопу? где приютиться в такой час, когда одна еда отбыта, а для другой еды еще не наступил момент?
Он
вышел посмотреть, что делается
на улице, и понравилось черное
на западе небо, тревога туч, побелевшие в жутком ожидании ракиты.
Я
вышел на подъезд сам. Девочки по-прежнему жались у стенки; черненькая несколько выдавалась вперед, а другая совсем
западала за ее плечико.
Между тем Юрий и Ольга, которые
вышли из монастыря несколько прежде Натальи Сергевны, не захотев ее дожидаться у экипажа и желая воспользоваться душистой прохладой вечера, шли рука об руку по пыльной дороге; чувствуя теплоту девственного тела так близко от своего сердца, внимая шороху платья, Юрий невольно забылся, он обвил круглый стан Ольги одной рукою и другой отодвинул большой бумажный платок, покрывавший ее голову и плечи, напечатлел жаркий поцелуй
на ее круглой шее; она запылала, крепче прижалась к нему и ускорила шаги, не говоря ни слова… в это время они находились
на перекрестке двух дорог, возле большой засохшей от старости ветлы, коей черные сучья резко рисовались
на полусветлом небосклоне, еще хранящем последний отблеск
запада.
Я дал ему папиросу и
вышел на крыльцо. Из-за лесу подымалось уже солнце. С «Камня» над логом снимались ночные туманы и плыли
на запад, задевая за верхушки елей и кедров.
На траве сверкала роса, а в ближайшее окно виднелись желтые огоньки восковых свечей, поставленных в изголовье мертвого тела.
Шли
на запад, сквозь чёрную сеть сучьев был виден багровый закат усталого солнца,
на душе у нас тоже было красно и празднично — собрание
вышло хорошее, дружное, говорили мы все четверо по нескольку раз и, должно быть, хорошо тронули крестьянство.
Он возвратился оттуда, так сказать, с другого конца, пройдя весь загробный круг (так, по египетским верованиям, ладья бога Ра погружается в царство мертвых
на западе и в течение ночи проходит его целиком,
выходя уже
на востоке).
Оделся,
вышел на палубу. Последние тучи минувшей непогоды виднелись еще
на западе, а солнце уж довольно высо́ко стояло. Посмотрел
на часы — восемь.
На палубе уж сидело несколько человек. Никита Федорыч прошел в третий класс, но не нашел там Флора Гаврилова.
Спустившись с перевала, мы
вышли на какую-то маленькую речку, которая текла к северо-западу; по сторонам высились небольшие сопки, покрытые исключительно — хвойным лесом.
Затем он поднялся по реке Лефу, но не дошел до ее истоков и приблизительно с половины пути повернул к юго-западу,
вышел на реку Суйфун и спустился по ней до Амурского залива, названного так потому, что устье Суйфуна в то время принималось за устье Амура.
Я снова поставил больному клизму и
вышел наружу. В темной дали спало Заречье, нигде не видно было огонька. Тишина была полная, только собаки лаяли, да где-то стучала трещотка ночного сторожа. А над головою бесчисленными звездами сияло чистое, синее небо; Большая Медведица ярко выделялась
на западе… В темноте показалась черная фигура.
— Карманный компас, никогда не расстаюсь. Мы идем правильно. Вот север. Усадьба лежит па юго-востоке.
Выйти нам надо
на северо-запад.
Все, что тогда было поживей умом и попорядочнее, мужчины и женщины, по-своему шло вперед, читало, интересовалось и событиями
на Западе, и всякими выдающимися фактами внутренней жизни, подчинялось, правда, общему гнету сверху, но не всегда мирилось с ним, сочувствовало тем, кто «пострадал», значительно было подготовлено к тому движению, которое началось после Крымской войны, то есть всего три года после того, как мы
вышли из гимназии и превратились в студентов.
Запад уже не горел золотом. Он был покрыт ярко-розовыми, клочковатыми облаками, выглядевшими, как вспаханное поле. По дороге гнали стадо; среди сплошного блеянья овец слышалось протяжное мычанье коров и хлопанье кнута. Мужики, верхом
на устало шагавших лошадях, с запрокинутыми сохами возвращались с пахоты. Сергей Андреевич свернул в переулок и через обсаженные ивами конопляники
вышел в поле. Он долго шел по дороге, понурившись и хмуро глядя в землю.
На душе у него было тяжело и смутно.
Потом
вышел докладчик, военный, с огромным револьвером у пояса. Он говорил длинно и скучно, без подъема. Рассказывал историю комсомола
на Западе, говорил о материализме Маркса, о разоблаченных им всяческих «мистических тайнах».
Выйдя из Вены, Мюрат перешел Дунай и направился
на северо-запад — в перерез Кутузову, который в полтора суток прошел 56 верст, под дождем, утопая в грязи.