Неточные совпадения
Мы сели верхом; Вернер уцепился за поводья обеими руками, и мы пустились, — мигом проскакали мимо крепости через слободку и въехали
в ущелье, по которому вилась дорога, полузаросшая высокой травой и ежеминутно пересекаемая шумным
ручьем, через который нужно было переправляться вброд, к великому отчаянию доктора, потому что лошадь его каждый раз
в воде останавливалась.
Мгновенно изменился масштаб видимого:
ручей казался девочке огромной рекой, а яхта — далеким, большим судном, к которому, едва не падая
в воду, испуганная и оторопевшая, протягивала она руки.
Отойдя
в лес за мостик, по течению
ручья, девочка осторожно спустила на
воду у самого берега пленившее ее судно; паруса тотчас сверкнули алым отражением
в прозрачной
воде; свет, пронизывая материю, лег дрожащим розовым излучением на белых камнях дна.
Ручей из берегов бьёт мутною
водой,
Кипит, ревёт, крутит нечисту пену
в клубы,
Столетние валяет дубы,
Лишь трески слышны вдалеке...
Скучно булькала
вода в ручьях; дома, тесно прижавшиеся друг к другу, как будто боялись, размокнув, растаять, даже огонь фонарей казался жидким.
Я хотел перешагнуть
в одном месте через
ручей, ухватился за куст, он изменил, и я ступил
в воду, не без ропота, к удовольствию товарищей.
В кают-компании,
в батарейной палубе
вода лилась
ручьями и едва успевала стекать
в трюм.
Когда начало смеркаться, мы немного спустились с гребня хребта
в сторону реки Горелой. После недавних дождей
ручьи были полны
водой. Очень скоро мы нашли удобное место и расположились биваком высоко над уровнем моря.
28-го числа день был такой же пасмурный, как и накануне.
Ручьи еще шумели
в горах, но и они уже начали испытывать на себе заморозки. По
воде всюду плыла шуга, появились забереги, кое-где стал образовываться донный лед.
В ручьях, среди кустарников, и
в ямках с
водой около реки держались чирки-клоктуны [Определения иглохвостого стрижа и чирка-клоктуна сделаны С.А. Батурлиным.].
В 4 часа дня пошел дождь. Мы спустились с хребта и, как только нашли
в ручье воду, тотчас стали биваком. Стрелки принялись развьючивать мулов, а мы с Дерсу по обыкновению отправились на разведку. Я пошел вверх, а он вниз по ключу.
Вода в горных
ручьях была еще
в движении, но по замирающему шуму было уже заметно, что скоро и она должна будет покрыться ледяной корой и совсем замолкнуть. Там, где из расщелин
в камнях сочилась
вода и где раньше ее не было видно, теперь образовались большие ледяные натеки; они постоянно увеличивались
в размерах и казались замерзшими водопадами.
Был конец марта. Солнышко стояло высоко на небе и посылало на землю яркие лучи.
В воздухе чувствовалась еще свежесть ночных заморозков,
в особенности
в теневых местах, но уже по талому снегу, по
воде в ручьях и по веселому, праздничному виду деревьев видно было, что ночной холод никого уже запугать не может.
По мере того как мы подвигались книзу,
ручей становился многоводнее. Справа и слева
в него впадали такие же
ручьи, и скоро наш
ручей стал довольно большой горной речкой.
Вода с шумом стремилась по камням, но этот шум до того однообразен, что забываешь о нем и кажется, будто
в долине царит полная тишина.
— А вон там впереди,
в ложбине, над
ручьем, мостик… Они нас там! Они всегда этак… возле мостов. Наше дело, барин, чисто! — прибавил он со вздохом, — вряд ли живых отпустят; потому им главное: концы
в воду. Одного мне жаль, барин: пропала моя троечка, — и братьям-то она не достанется.
С этой стороны Сихотэ-Алинь казался грозным и недоступным. Вследствие размывов, а может быть, от каких-либо других причин здесь образовались узкие и глубокие распадки, похожие на каньоны. Казалось, будто горы дали трещины и эти трещины разошлись. По дну оврагов бежали
ручьи, но их не было видно; внизу, во мгле, слышно было только, как шумели каскады. Ниже бег
воды становился покойнее, и тогда
в рокоте ее можно было уловить игривые нотки.
Отдышавшись немного, олень поднялся на ноги и, шатаясь, пошел
в сторону, но, не доходя до леса, увидел
ручей и, не обращая на нас более внимания, стал жадно пить
воду.
Повороты были так круты, что кони не могли повернуться и должны были делать обходы; через
ручьи следы шли по бревну, и нигде тропа не спускалась
в воду; бурелом, преграждавший путь, не был прорублен; люди шли свободно, а лошадей обводили стороной.
Я весь ушел
в созерцание природы и совершенно забыл, что нахожусь один, вдали от бивака. Вдруг
в стороне от себя я услышал шорох. Среди глубокой тишины он показался мне очень сильным. Я думал, что идет какое-нибудь крупное животное, и приготовился к обороне, но это оказался барсук. Он двигался мелкой рысцой, иногда останавливался и что-то искал
в траве; он прошел так близко от меня, что я мог достать его концом ружья. Барсук направился к
ручью, полакал
воду и заковылял дальше. Опять стало тихо.
Путешествие по тайге всегда довольно однообразно. Сегодня — лес, завтра — лес, послезавтра — опять лес.
Ручьи, которые приходится переходить вброд, заросшие кустами, заваленные камнями, с чистой прозрачной
водой, сухостой, валежник, покрытый мхом, папоротники удивительно похожи друг на друга. Вследствие того что деревья постоянно приходится видеть близко перед собой, глаз утомляется и ищет простора. Чувствуется какая-то неловкость
в зрении, является непреодолимое желание смотреть вдаль.
Читатель ошибется, если вообразит себе женьшеневую плантацию
в виде поляны, на которой посеяны растения. Место, где найдено было
в разное время несколько корней женьшеня, считается удобным. Сюда переносятся и все другие корни. Первое, что я увидел, — это навесы из кедрового корья для защиты женьшеня от палящих лучей солнца. Для того чтобы не прогревалась земля, с боков были посажены папоротники и из соседнего
ручья проведена узенькая канавка, по которой сочилась
вода.
Река Сица быстрая и порожистая. Пороги ее не похожи на пороги других рек Уссурийского края. Это скорее шумные и пенистые каскады.
В среднем течении река шириной около 10 м и имеет быстроту течения 8 км
в час
в малую
воду. Истоки ее представляются
в виде одного большого
ручья, принимающего
в себя множество мелких
ручьев, стекающих с гор по коротким распадкам.
Стояла китайская фанзочка много лет
в тиши, слушая только шум
воды в ручье, и вдруг все кругом наполнилось песнями и веселым смехом. Китайцы вышли из фанзы, тоже развели небольшой огонек
в стороне, сели на корточки и молча стали смотреть на людей, так неожиданно пришедших и нарушивших их покой. Мало-помалу песни стрелков начали затихать. Казаки и стрелки последний раз напились чаю и стали устраиваться на ночь.
Когда лодка отчалила от берега, мы тоже тронулись
в путь. Теперь горы были справа, а река — слева. Болота кончились, но это нас не избавило от сырости. От последних дождей земля была сильно пропитана
водой;
ручьи вышли из берегов и разлились по долинам.
Обсудив наше положение, мы решили спуститься
в долину и идти по течению
воды. Восточный склон хребта был крутой, заваленный буреломом и покрытый осыпями. Пришлось спускаться зигзагами, что отняло много времени.
Ручей, которого мы придерживались, скоро стал забирать на юг; тогда мы пошли целиной и пересекли несколько горных отрогов.
Спускаться по таким оврагам очень тяжело.
В особенности трудно пришлось лошадям. Если графически изобразить наш спуск с Сихотэ-Алиня, то он представился бы
в виде мелкой извилистой линии по направлению к востоку. Этот спуск продолжался 2 часа. По дну лощины протекал
ручей. Среди зарослей его почти не было видно. С веселым шумом бежала
вода вниз по долине, словно радуясь тому, что наконец-то она вырвалась из-под земли на свободу. Ниже течение
ручья становилось спокойнее.
Чем выше мы поднимались, тем больше иссякали
ручьи и наконец пропали совсем. Однако глухой шум под камнями указывал, что источники эти еще богаты
водой. Мало-помалу шум этот тоже начинал стихать. Слышно было, как под землей бежала
вода маленькими струйками, точно ее лили из чайника, потом струйки эти превратились
в капли, и затем все стихло.
За перевалом, следуя течению
воды к востоку, мы часа
в 3,5 дня вышли на реку Инза-Лазагоу — Долина серебряной скалы. Река эта будет самым большим и ближайшим к морю притоком Тютихе.
В верховьях Инза-Лазагоу состоит тоже из 2 речек, именуемых также Сицой и Тунцой. Каждая из них,
в свою очередь, слагается из нескольких мелких
ручьев.
Закусив немного холодной кашицей, оставленной от вчерашнего ужина, мы тронулись
в путь. Теперь проводник-китаец повернул круто на восток. Сразу с бивака мы попали
в область размытых гор, предшествовавших Сихотэ-Алиню. Это были невысокие холмы с пологими склонами. Множество
ручьев текло
в разные стороны, так что сразу трудно ориентироваться и указать то направление, куда стремилась выйти
вода.
Подкрепив свои силы едой, мы с Дерсу отправились вперед, а лошади остались сзади. Теперь наша дорога стала подыматься куда-то
в гору. Я думал, что Тютихе протекает здесь по ущелью и потому тропа обходит опасное место. Однако я заметил, что это была не та тропа, по которой мы шли раньше. Во-первых, на ней не было конных следов, а во-вторых, она шла вверх по
ручью,
в чем я убедился, как только увидел
воду. Тогда мы решили повернуть назад и идти напрямик к реке
в надежде, что где-нибудь пересечем свою дорогу.
Характер растительности был тот же самый, что и около поста Ольги. Дуб, береза, липа, бархат, тополь, ясень и ива росли то группами, то
в одиночку. Различные кустарники, главным образом, леспедеца, калина и таволга, опутанные виноградом и полевым горошком, делали некоторые места положительно непроходимыми,
в особенности если к ним еще примешивалось чертово дерево. Идти по таким кустарникам
в жаркий день очень трудно. Единственная отрада —
ручьи с холодною
водою.
Если
в болотах стоит слишком много
воды или когда болот очень мало, бекасы высыпают на лужи, стоящие по жнивью хлебных полей, и на луговые весенние
ручьи, о чем я уже и говорил.
Но есть родники совсем другого рода, которые выбиваются из земли
в самых низких, болотистых местах и образуют около себя ямки или бассейны с
водой, большей или меньшей величины, смотря по местоположению: из них текут
ручьи.
Потом, когда дружная весна быстро,
в одну неделю иногда, переменит печальную картину зимы на веселый вид весны, когда везде побегут
ручьи, образуются лужи и целые озера
воды, разольются реки, стаи кряковных уток летят ниже и опускаются на места, которые им понравятся.
7) Водяной дрозд, почти такой же величины, как певчий, или немного его поменьше, темно-пепельного цвета; ножки очень черны; под горлом имеет белое пятно; он держится по маленьким речкам и
ручьям и бегает по их бережкам; он нередко перебегает по дну речки с одного берега на другой, погружаясь
в воду на аршин и более глубиною, даже ловит мелкую рыбешку; нос имеет прямой и жесткий, светло-рогового цвета.
Иногда
ручей бежит по открытому месту, по песку и мелкой гальке, извиваясь по ровному лугу или долочку. Он уже не так чист и прозрачен — ветер наносит пыль и всякий сор на его поверхность; не так и холоден — солнечные лучи прогревают сквозь его мелкую
воду. Но случается, что такой
ручей поникает, то есть уходит
в землю, и, пробежав полверсты или версту, иногда гораздо более, появляется снова на поверхность, и струя его, процеженная и охлажденная землей, катится опять, хотя и ненадолго, чистою и холодною.
Убыль рек,
в целой России замечаемая, происходит, по общему мнению, от истребления лесов, [Есть много селений, навсегда потерявших
воду от истребления леса, которым некогда обрастали головы их речек или родниковых
ручьев.
Что мне было до того, что с гор бежали
ручьи, что показались проталины
в саду и около церкви, что опять прошла Белая и опять широко разлились ее
воды!
Находя во мне живое сочувствие, они с увлеченьем предавались удовольствию рассказывать мне: как сначала обтают горы, как побегут с них
ручьи, как спустят пруд, разольется полая
вода, пойдет вверх по полоям рыба, как начнут ловить ее вятелями и мордами; как прилетит летняя птица, запоют жаворонки, проснутся сурки и начнут свистать, сидя на задних лапках по своим сурчинам; как зазеленеют луга, оденется лес, кусты и зальются, защелкают
в них соловьи…
Принесли холодной
воды, вспрыснули ему лицо, облили голову, отец пришел
в себя, и
ручьи слез полились по его бледному лицу.
Косой дождь, гонимый сильным ветром, лил как из ведра; с фризовой спины Василья текли потоки
в лужу мутной
воды, образовавшуюся на фартуке. Сначала сбитая катышками пыль превратилась
в жидкую грязь, которую месили колеса, толчки стали меньше, и по глинистым колеям потекли мутные
ручьи. Молния светила шире и бледнее, и раскаты грома уже были не так поразительны за равномерным шумом дождя.
Пришла опять весна, пошли
ручьи с гор, взглянуло и
в наши леса солнышко. Я, ваше благородие, больно это времечко люблю; кажется, и не нарадуешься: везде капель, везде
вода — везде, выходит, шум;
в самом, то есть, пустом месте словно кто-нибудь тебе соприсутствует, а не один ты бредешь, как зимой, например.
— Вообразите, у вас перед глазами целый хребет гор, и когда вы поднимаетесь, то направо и налево на каждом шагу видите, что с гор текут быстрые
ручьи и даже речки с чистой, как кристалл,
водой… А сколько
в них форелей и какого вкуса превосходного — описать трудно. Вот ты до рыбы охотник, — тебе бы там следовало жить! — отнеслась gnadige Frau
в заключение к мужу своему, чтобы сообща с ним развлекать Егора Егорыча.
Полоскать белье зимою,
в ледяной
воде ручья — каторжное дело; у всех женщин руки до того мерзли, что трескалась кожа.
Погибель была неизбежна; и витязь взмолился Христу, чтобы Спаситель избавил его от позорного плена, и предание гласит, что
в то же мгновение из-под чистого неба вниз стрекнула стрела и взвилась опять кверху, и грянул удар, и кони татарские пали на колени и сбросили своих всадников, а когда те поднялись и встали, то витязя уже не было, и на месте, где он стоял, гремя и сверкая алмазною пеной, бил вверх высокою струёй ключ студеной
воды, сердито рвал ребра оврага и серебристым
ручьем разбегался вдали по зеленому лугу.
Пока Павлюкан
в одном белье и жилете отпрягал и проваживал потных коней и устанавливал их к корму у растянутого на оглоблях хрептюга, протопоп походил немножко по лесу, а потом, взяв из повозки коверчик, снес его
в зеленую лощинку, из которой бурливым ключом бил гремучий
ручей, умылся тут свежею
водой и здесь же лег отдохнуть на этом коверчике.
Люба стала главною нитью, связывающею его с жизнью города: ей были известны все события, сплетни, намерения жителей, и о чём бы она ни говорила, речь её была подобна
ручью чистой
воды в грязных потоках — он уже нашёл своё русло и бежит тихонько, светлый по грязи, мимо неё.
По дороге
в Полибино, прямо на восток, верстах
в восьми от Багрова, заселилась на небольшом
ручье большая мордовская деревня Нойкино; верстах
в двух от нее построилась мельница на речке Бокле, текущей почти параллельно с Бугурусланом на юг; недалеко от мельницы впадает Бокла
в Насягай, который диагоналом с северо-востока торопливо катит свои сильные и быстрые
воды прямо на юго-запад.
Когда на дикой, чистой, вольной речке или
ручье сделают первую мельницу и запрудят
воду плотиной из свежего хвороста и земли, пригнетя сверху несколькими пластами толстого дерна, взодранного плугом, то
в первые годы
в этом пруду, чистом и прозрачном, как стекло, живут пеструшка, красуля и кутема.
Во время весенних разливов рыба заходит
в самые вершины рек, речек и
ручьев; заходит
в такие места, что трудно поверить, стоя на таком месте летом, чтобы тут ловили крупную рыбу крыленами или вятелями, ставя их сначала по течению, а потом против течения
воды.