Неточные совпадения
Писатель был страстным охотником и любил восхищаться природой. Жмурясь, улыбаясь, подчеркивая слова множеством мелких жестов, он рассказывал о целомудренных березках, о задумчивой тишине лесных оврагов, о скромных цветах полей и звонком пении
птиц, рассказывал так, как будто он первый увидал и услышал все это. Двигая
в воздухе ладонями, как рыба плавниками, он умилялся...
Весело хлопотали
птицы, обильно цвели цветы, бархатное небо наполняло сад голубым сиянием, и
в блеске весенней радости было бы неприлично говорить о печальном. Вера Петровна стала расспрашивать Спивака о музыке, он тотчас оживился и, выдергивая из галстука синие нитки, делая пальцами
в воздухе маленькие запятые, сообщил, что на Западе — нет музыки.
Крылатые обезьяны,
птицы с головами зверей, черти
в форме жуков, рыб и
птиц; около полуразрушенного шалаша испуганно скорчился святой Антоний, на него идут свинья, одетая женщиной обезьяна
в смешном колпаке; всюду ползают различные гады; под столом, неведомо зачем стоящим
в пустыне, спряталась голая женщина; летают ведьмы; скелет какого-то животного играет на арфе;
в воздухе летит или взвешен колокол; идет царь с головой кабана и рогами козла.
Солнце, освещая пыль
в воздухе, окрашивало его
в розоватый цвет, на розоватом зеркале озера явились две гряды перистых облаков, распростертых
в небе, точно гигантские крылья невидимой
птицы, и, вплывая
в отражения этих облаков, лебеди становились почти невидимы.
С восхода солнца и до полуночи на улицах суетились люди, но еще более были обеспокоены
птицы, — весь день над Москвой реяли стаи галок, голубей, тревожно перелетая из центра города на окраины и обратно; казалось, что
в воздухе беспорядочно снуют тысячи черных челноков, ткется ими невидимая ткань.
— Свежо на дворе, плечи зябнут! — сказала она, пожимая плечами. — Какая драма! нездорова, невесела, осень на дворе, а осенью человек, как все звери, будто уходит
в себя. Вон и
птицы уже улетают — посмотрите, как журавли летят! — говорила она, указывая высоко над Волгой на кривую линию черных точек
в воздухе. — Когда кругом все делается мрачно, бледно, уныло, — и на душе становится уныло… Не правда ли?
Убеждения графа Ивана Михайловича с молодых лет состояли
в том, что как
птице свойственно питаться червяками, быть одетой перьями и пухом и летать по
воздуху, так и ему свойственно питаться дорогими кушаньями, приготовленными дорогими поварами, быть одетым
в самую покойную и дорогую одежду, ездить на самых покойных и быстрых лошадях, и что поэтому это всё должно быть для него готово.
Он сел опять на крылечко и, вдыхая
в себя наполнивший теплый
воздух крепкий запах молодого березового листа, долго глядел на темневший сад и слушал мельницу, соловьев и еще какую-то
птицу, однообразно свистевшую
в кусте у самого крыльца.
Неясные, почти неуловимые ухом звуки наполняли сонный
воздух; шум от полета ночной
птицы, падения снега с ветки на ветку, шелест колеблемой легким дуновением слабого ветерка засохшей былинки — все это вместе не могло нарушить тишины, царившей
в природе.
— Каза, каза (чайка)! — закричал он вдруг, указывая на белую
птицу, мелькавшую
в воздухе. — Море далеко нету.
Они держались преимущественно на песке и по окраске так подходили к окружающей обстановке, что их совершенно нельзя было заметить даже на близком расстоянии; вторично я увидел
птиц только тогда, когда они поднялись
в воздух.
Утки шумно поднимались, «срывались» с пруда, испуганные нашим неожиданным появлением
в их владениях, выстрелы дружно раздавались вслед за ними, и весело было видеть, как эти кургузые
птицы кувыркались на
воздухе, тяжко шлепались об воду.
Вы едете по зеленой, испещренной тенями дорожке; большие желтые мухи неподвижно висят
в золотистом
воздухе и вдруг отлетают; мошки вьются столбом, светлея
в тени, темнея на солнце;
птицы мирно поют.
Солнце село, но
в лесу еще светло;
воздух чист и прозрачен;
птицы болтливо лепечут; молодая трава блестит веселым блеском изумруда… вы ждете.
Несколько голубовато-серых амурских кобчиков гонялись за насекомыми, делая
в воздухе резкие повороты. Некоторые
птицы сидели на кочках и равнодушно посматривали на людей, проходивших мимо них.
Птица, простреленная пулей, перевернулась
в воздухе, камнем полетела вниз и грузно ударилась о землю.
День выпал томительный, жаркий. Истома чувствовалась во всем. Ни малейшего дуновения ветра. Знойный
воздух словно окаменел. Все живое замерло и притаилось.
В стороне от дороги сидела какая-то хищная
птица, раскрыв рот. Видимо, и ей было жарко.
Солнце только что успело скрыться за горизонтом, и
в то время, когда лучи его золотили верхушки гор,
в долинах появились сумеречные тени. На фоне бледного неба резко выделялись вершины деревьев с пожелтевшими листьями. Среди
птиц, насекомых,
в сухой траве — словом, всюду, даже
в воздухе, чувствовалось приближение осени.
Птицы поднялись на
воздух и на этот раз разлетелись
в разные стороны.
Утром после бури еще моросил мелкий дождь.
В полдень ветер разорвал туманную завесу, выглянуло солнце, и вдруг все ожило: земной мир сделался прекрасен. Камни, деревья, трава, дорога приняли праздничный вид;
в кустах запели
птицы;
в воздухе появились насекомые, и даже шум воды, сбегающей пенистыми каскадами с гор, стал ликующим и веселым.
Говоря это, он прицелился и выстрелил
в одну из свиней. С ревом подпрыгнуло раненное насмерть животное, кинулось было к лесу; но тут же ткнулось мордой
в землю и начало барахтаться. Испуганные выстрелом
птицы с криком поднялись на
воздух и,
в свою очередь, испугали рыбу, которая, как сумасшедшая, взад и вперед начала носиться по протоке.
3 часа мы шли без отдыха, пока
в стороне не послышался шум воды. Вероятно, это была та самая река Чау-сун, о которой говорил китаец-охотник. Солнце достигло своей кульминационной точки на небе и палило вовсю. Лошади шли, тяжело дыша и понурив головы.
В воздухе стояла такая жара, что далее
в тени могучих кедровников нельзя было найти прохлады. Не слышно было ни зверей, ни
птиц; только одни насекомые носились
в воздухе, и чем сильнее припекало солнце, тем больше они проявляли жизни.
По его словам,
птицы любят двигаться против ветра. При полном штиле и во время теплой погоды они сидят на болотах. Если ветер дует им вслед, они зябнут, потому что холодный
воздух проникает под перья. Тогда
птицы прячутся
в траве. Только неожиданный снегопад может принудить пернатых лететь дальше, невзирая на ветер и стужу.
Десять раз выбегал я
в сени из спальни, чтоб прислушаться, не едет ли издали экипаж: все было тихо, едва-едва утренний ветер шелестил
в саду,
в теплом июньском
воздухе;
птицы начинали петь, алая заря слегка подкрашивала лист, и я снова торопился
в спальню, теребил добрую Прасковью Андреевну глупыми вопросами, судорожно жал руки Наташе, не знал, что делать, дрожал и был
в жару… но вот дрожки простучали по мосту через Лыбедь, — слава богу, вовремя!
В присутствии братьев и сестры я бросился с крыши сарая, успел подпрыгнуть, не долетев до земли, и затем уже понесся по
воздуху, сначала рядом прыжков, как по ступенькам невидимой лестницы, а потом ровно и плавно, почти как
птица.
Под ее мерную речь я незаметно засыпал и просыпался вместе с
птицами; прямо
в лицо смотрит солнце, нагреваясь, тихо струится утренний
воздух, листья яблонь стряхивают росу, влажная зелень травы блестит всё ярче, приобретая хрустальную прозрачность, тонкий парок вздымается над нею.
В саду уже пробились светло-зеленые иглы молодой травы, на яблонях набухли и лопались почки, приятно позеленел мох на крыше домика Петровны, всюду было много
птиц; веселый звон, свежий, пахучий
воздух приятно кружил голову.
Находя
в этих звуках сходство с отвратительным криком грызущихся кошек, народ называет иволгу дикою кошкой] стонут рябые кукушки, постукивают, долбя деревья, разноперые дятлы, трубят желны, трещат сойки; свиристели, лесные жаворонки, дубоноски и все многочисленное крылатое, мелкое певчее племя наполняет
воздух разными голосами и оживляет тишину лесов; на сучьях и
в дуплах дерев
птицы вьют свои гнезда, кладут яйца и выводят детей; для той же цели поселяются
в дуплах куницы и белки, враждебные
птицам, и шумные рои диких пчел.
Но кроме врагов, бегающих по земле и отыскивающих чутьем свою добычу, такие же враги их летают и по
воздуху: орлы, беркуты, большие ястреба готовы напасть на зайца, как скоро почему-нибудь он бывает принужден оставить днем свое потаенное убежище, свое логово; если же это логово выбрано неудачно, не довольно закрыто травой или степным кустарником (разумеется,
в чистых полях), то непременно и там увидит его зоркий до невероятности черный беркут (степной орел), огромнейший и сильнейший из всех хищных
птиц, похожий на копну сена, почерневшую от дождя, когда сидит на стогу или на сурчине, — увидит и, зашумев как буря, упадет на бедного зайца внезапно из облаков, унесет
в длинных и острых когтях на далекое расстояние и, опустясь на удобном месте, съест почти всего, с шерстью и мелкими костями.
В исходе мая я возвращался с охоты домой; идучи по берегу пруда и не находя
птицы, по которой мог бы разрядить ружье, — а ствол его надобно было вымыть, — я хотел уже выстрелить на
воздух.
Бортевые промыслы
в Оренбургской губернии были прежде весьма значительны, но умножившееся народонаселение и невежественная жадность при доставанье меда, который нередко вынимают весь, не оставляя запаса на зиму, губят диких пчел, которых и без того истребляют медведи, большие охотники до меда, некоторые породы
птиц и жестокость зимних морозов] Трав и цветов мало
в большом лесу: густая, постоянная тень неблагоприятна растительности, которой необходимы свет и теплота солнечных лучей; чаще других виднеются зубчатый папоротник, плотные и зеленые листья ландыша, высокие стебли отцветшего лесного левкоя да краснеет кучками зрелая костяника; сырой запах грибов носится
в воздухе, но всех слышнее острый и, по-моему, очень приятный запах груздей, потому что они родятся семьями, гнездами и любят моститься (как говорят
в народе)
в мелком папоротнике, под согнивающими прошлогодними листьями.
Вся хитрость состоит
в том, чтоб уловить гаршнепа
в ту минуту, когда он, сделав уступку ветру и будучи отнесен им
в сторону, начнет опять лететь прямо; тут выходят такие мгновения от противоборства ветра и усилий
птицы, что она стоит
в воздухе неподвижно; опытные стрелки знают это и редко дают промахи по гаршнепам.
Какая-то
птица билась
в воздухе. Она, видимо, старалась укрыться
в лесу, но ее ветром относило
в сторону. При свете молнии я увидел, как она камнем падала на землю.
Хитрые
птицы караулили мои движения, и только я нагибался за камнем или замахивался рукой, как они предупреждали меня и вовремя поднимались
в воздух, но тотчас опять садились по соседству и иногда даже ближе, чем раньше.
Птицы приняли
в воздухе вертикальное положение, они неистово хлопали крыльями и издавали пронзительные крики, которые можно было бы назвать квохтаньем.
Вдруг грянул выстрел под самыми окнами, я бросился к окошку и увидел дымок, расходящийся
в воздухе, стоящего с ружьем Филиппа (старый сокольник) и пуделя Тритона, которого все звали «Трентон», который, держа во рту за крылышко какую-то
птицу, выходил из воды на берег.
Голос Павла звучал твердо, слова звенели
в воздухе четко и ясно, но толпа разваливалась, люди один за другим отходили вправо и влево к домам, прислонялись к заборам. Теперь толпа имела форму клина, острием ее был Павел, и над его головой красно горело знамя рабочего народа. И еще толпа походила на черную
птицу — широко раскинув свои крылья, она насторожилась, готовая подняться и лететь, а Павел был ее клювом…
Древко, белое и длинное, мелькнуло
в воздухе, наклонилось, разрезало толпу, скрылось
в ней, и через минуту над поднятыми кверху лицами людей взметнулось красной
птицей широкое полотно знамени рабочего народа.
Необозримые леса, по местам истребленные жестокими пожарами и пересекаемые быстрыми и многоводными лесными речками, тянутся по обеим сторонам дороги, скрывая
в своих неприступных недрах тысячи зверей и
птиц, оглашающих
воздух самыми разнообразными голосами; дорога, бегущая узеньким и прихотливым извивом среди обгорелых пней и старых деревьев, наклоняющих свои косматые ветви так низко, что они беспрестанно цепляются за экипаж, напоминает те старинные просеки, которые устроены как бы исключительно для насущных нужд лесников, а не для езды; пар, встающий от тучной, нетронутой земли, сообщает мягкую, нежную влажность
воздуху, насыщенному смолистым запахом сосен и елей и милыми, свежими благоуханиями многоразличных лесных злаков…
Зато
в парке было весело; березы покрылись молодыми бледно-зелеными листьями и семенными сережками; почки липы надувались и трескались; около клумб возился садовник с рабочими; взрыхляли землю, сажали цветы. Некоторые
птицы уж вывели птенчиков; гнезда самых мелких пернатых, по большей части, были свиты
в дуплах дерев, и иногда так низко, что Ольга могла заглядывать
в них. По вечерам весь
воздух был напоен душистым паром распустившейся березовой листвы.
Большой дом, обширные комнаты, парк с густыми аллеями; летом —
воздух пропитан ароматами, парк гремит пением
птиц; зимой — деревья задумчиво помавают обнаженными вершинами, деревня утопает
в сугробах; во все стороны далеко-далеко видно.
А потом по старому палу опять клубника засядет;
птица на нее разная налетит, все больше мелочь этакая, и пойдет
в воздухе чириканье…
Если вы видали когда-нибудь, как по меже
в хлебах птичка коростель бежит, — по-нашему, по-орловски, дергач зовется: крыла он растопырит, а зад у него не как у прочих
птиц, не распространяется по
воздуху, а вниз висит и ноги книзу пустит, точно они ему не надобны, — настоящее, выходит, будто он едет по
воздуху.
Случалось ли вам летом лечь спать днем
в пасмурную дождливую погоду и, проснувшись на закате солнца, открыть глаза и
в расширяющемся четырехугольнике окна, из-под полотняной сторы, которая, надувшись, бьется прутом об подоконник, увидать мокрую от дождя, тенистую, лиловатую сторону липовой аллеи и сырую садовую дорожку, освещенную яркими косыми лучами, услыхать вдруг веселую жизнь
птиц в саду и увидать насекомых, которые вьются
в отверстии окна, просвечивая на солнце, почувствовать запах последождевого
воздуха и подумать: «Как мне не стыдно было проспать такой вечер», — и торопливо вскочить, чтобы идти
в сад порадоваться жизнью?
Два раза напускал его царь, и два раза он долго оставался
в воздухе, бил без промаху всякую
птицу и, натешившись вдоволь, спускался опять на золотую рукавицу царя.
Время стоит еще раннее, шестой час
в начале; золотистый утренний туман вьется над проселком, едва пропуская лучи только что показавшегося на горизонте солнца; трава блестит;
воздух напоен запахами ели, грибов и ягод; дорога идет зигзагами по низменности,
в которой кишат бесчисленные стада
птиц.
Разглядишь какую-нибудь
птицу в синем, прозрачном
воздухе и долго, упорно следишь за ее полетом: вон она всполоснулась над водой, вон исчезла
в синеве, вон опять показалась чуть мелькающей точкой…
Ветхая просвирня бежала, подпрыгивая и подскакивая, как бегают дурно летающие
птицы, прежде чем им подняться на
воздух, а Варнава шел тихо; но тем не менее все-таки трудно было решить, могла ли бы просвирня и при таком быстром аллюре догнать своего сына, потому что он был уж
в конце улицы, которую та только что начинала.
«Говорить она стала меньше, больше спрашивает», — соображал Кожемякин, следя, как
в воздухе мелькает, точно белая
птица, её рука.
По реке и окружающим ее инде болотам все породы уток и куликов, гуси, бекасы, дупели и курахтаны вили свои гнезда и разнообразным криком и писком наполняли
воздух; на горах же, сейчас превращавшихся
в равнины, покрытые тучною травою,
воздух оглашался другими особенными свистами и голосами; там водилась во множестве вся степная
птица: дрофы, журавли, стрепета, кроншнепы и кречетки; по лесистым отрогам жила бездна тетеревов; река кипела всеми породами рыб, которые могли сносить ее студеную воду: щуки, окуни, голавли, язи, даже кутема и лох изобильно водились
в ней; всякого зверя и
в степях и лесах было невероятное множество; словом сказать: это был — да и теперь есть — уголок обетованный.