Неточные совпадения
Полтора
года уже будет назад, как очутились мы, наконец, после странствий и многочисленных
бедствий,
в сей великолепной и украшенной многочисленными памятниками столице.
Я узнал только, что он некогда был кучером у старой бездетной барыни, бежал со вверенной ему тройкой лошадей, пропадал целый
год и, должно быть, убедившись на деле
в невыгодах и
бедствиях бродячей жизни, вернулся сам, но уже хромой, бросился
в ноги своей госпоже и,
в течение нескольких
лет примерным поведеньем загладив свое преступленье, понемногу вошел к ней
в милость, заслужил, наконец, ее полную доверенность, попал
в приказчики, а по смерти барыни, неизвестно каким образом, оказался отпущенным на волю, приписался
в мещане, начал снимать у соседей бакши, разбогател и живет теперь припеваючи.
В течение целых шестидесяти
лет, с самого рождения до самой кончины, бедняк боролся со всеми нуждами, недугами и
бедствиями, свойственными маленьким людям; бился как рыба об лед, недоедал, недосыпал, кланялся, хлопотал, унывал и томился, дрожал над каждой копейкой, действительно «невинно» пострадал по службе и умер наконец не то на чердаке, не то
в погребе, не успев заработать ни себе, ни детям куска насущного хлеба.
Они рассказывали о том, сколько
бедствий им пришлось претерпеть на чужой земле
в первые
годы переселения.
Бедный, худой, высокий и плешивый диакон был один из тех восторженных мечтателей, которых не лечат ни
лета, ни
бедствия, напротив,
бедствия их поддерживают
в мистическом созерцании. Его вера, доходившая до фанатизма, была искренна и не лишена поэтического оттенка. Между им — отцом голодной семьи — и сиротой, кормимой чужим хлебом, тотчас образовалось взаимное пониманье.
Для отвращения подобных
бедствий лет сорок или пятьдесят тому назад
в общем употреблении было одно средство: предварительно опалить кругом стога, лес, гумна и деревню.
В течение двадцати
лет бедный немец пытал свое счастие: побывал у различных господ, жил и
в Москве, и
в губернских городах, терпел и сносил многое, узнал нищету, бился, как рыба об лед; но мысль о возвращении на родину не покидала его среди всех
бедствий, которым он подвергался; она только одна его и поддерживала.
В остроге посещала его жена. Без него ей и так плохо было, а тут еще сгорела и совсем разорилась, стала с детьми побираться.
Бедствия жены еще больше озлобили Степана. Он и
в остроге был зол со всеми и раз чуть не зарубил топором кашевара, за что ему был прибавлен
год.
В этот
год он узнал, что жена его померла и что дома его нет больше…
1 января 1774
года, после молебствия и слова, говоренного казанским архиереем Вениамином, Бибиков собрал у себя дворянство и произнес умную и сильную речь,
в которой, изобразив настоящее
бедствие и попечения правительства о пресечении оного, обратился к сословию, которое вместе с правительством обречено было на гибель крамолою, и требовал содействия от его усердия к отечеству и верности к престолу.
Несколько
лет уже продолжался общий мир во всей Европе; торговля процветала, все народы казались спокойными, и Россия, забывая понемногу прошедшие
бедствия, начинала уже пользоваться плодами своих побед и неимоверных пожертвований; мы отдохнули, и русские полуфранцузы появились снова
в обществах, снова начали бредить Парижем и добиваться почетного названия — обезьян вертлявого народа, который продолжал кричать по-прежнему, что мы варвары, а французы первая нация
в свете; вероятно, потому, что русские сами сожгли Москву, а Париж остался целым.
В 1915
году эпидемия желтой лихорадки охватила весь полуостров и прилегающую к нему часть материка.
Бедствие достигло грозной силы; каждый день умирало по пятьсот и более человек.
Так, например,
в самом начале римской империи история указывает нам на семейные огорчения Августа как на причины того, что
в последние
годы своего правления он не мог отвратить тех
бедствий, которым Рим подвергся тогда извне и внутри.
Вот, например, как изображает он
бедствия голода 1787
года во вступлении к сочинению «О состоянии России
в рассуждении денег и хлеба».
Не надо, впрочем, думать, чтобы
бедствие было повсеместное:
в южных краях его не было, и
в это самое время, к которому относятся слова Щербатова, зимою и весною 1787
года, Екатерина совершила знаменитое свое путешествие
в Тавриду, своим великолепием изумившее иностранных послов, сопровождавших императрицу.
В этом путешествии Георгий Конисский сказал ей знаменитую свою речь...
В 1828
году Овэн явился
в Мексике с намерением официально принять на себя управление Тэхасом, чтобы предотвратить
бедствия, которых театром сделалась с тех пор эта провинция.
В старину бывало,
Что
в годы тяжкие народных
бедствийБог воздвигал вождей и из народа.
Разумеется, все эти нынешние мои воспоминания охватывают один небольшой район нашей ближайшей местности (Орловский, Мценский и Малоархангельскии уезды) и отражаются
в моей памяти только
в той форме,
в какой они могли быть доступны «барчуку», жившему под родительским крылом,
в защищенном от
бедствия господском доме, — и потом воспоминания эти так неполны, бессвязны, отрывочны и поверхностны, что они отнюдь не могут представить многостороннюю картину народного
бедствия, но
в них все-таки, может быть, найдется нечто пригодное к тому, чтобы представить хоть кое-что из тех обстоятельств, какими сопровождалась ужасная зима
в глухой, бесхлебной деревеньке сороковых
годов.
«Случающиеся по временам засухи составляют для колонистов, страдающих от них каждые 10–12
лет, самое тяжкое
бедствие: они губят и хлеб и скот. Только Виктория
в Южная Австралия не посещаются этими бичами…»
Семи
лет перевезли меня
в Софьино, что под Москвою, на берегу же Москвы-реки. С того времени дан мне был
в воспитатели Андрей Денисов, из рода князей Мышитских. Говорили много об учености, приобретенной им
в Киевской академии, об его уме и необыкновенных качествах душевных. Но мне легче было бы остаться на руках доброй, простодушной моей мамки, которой память столько же для меня драгоценна, сколько ненавистно воспоминание о Денисове, виновнике всех моих
бедствий.
Я выполнил точно волю своего благодетеля, потому что хранить тайну умел с детских
лет. Ах! почему не мог я назвать тогда своею матерью пригожую женщину, посещавшую меня тайком,
в которой узнал я со временем Кропотову, жену Семена Ивановича? Она кормила меня своею грудью, любила меня, как сына, и, может статься, была настоящая моя… Нет, не хочу обманывать себя этою приятною мечтою. Скольких
бедствий избавился бы я тогда!
Сам Наполеон не имеет больше смысла; все действия его очевидно жалки и гадки; но опять совершается необъяснимая случайность: союзники ненавидят Наполеона,
в котором они видят причину своих
бедствий; лишенный силы и власти, изобличенный
в злодействах и коварствах, он бы должен был представляться им таким, каким он представлялся им десять
лет тому назад, и
год после, — разбойником вне закона.
Деятельность эта практически представляется мне такою: человек из общества, желающий
в тяжелый нынешний
год принять участие
в общем
бедствии, приезжает
в одну из пострадавших от неурожая местностей и начинает там жить, проживая там на месте,
в Мамадышском, Лукояновском, Ефремовском уездах
в голодной деревне, те обычные десятки тысяч, тысячи или сотни рублей, которые он проживает ежегодно и посвящая свой досуг, употребляемый им
в городах на увеселения, на ту деятельность на пользу голодного народа, какая ему будет по силам.
Так что оказывалось, что хлеб с лебедой был
в этом случае не признаком
бедствия, а приемом строгого мужика для того, чтоб меньше ели хлеба, — так же как для этой же цели и
в изобильные
года хозяйственный мужик никогда не даст теплого и даже мягкого хлеба, а всё сухой.
Местности, которые я проехал — около 35-ти верст
в длину — от Гремячево до границ Ефремовского и Богородицкого уездов и
в ширину, как мне говорили, верст на 20, — ожидает и
в будущем
году ужасное
бедствие.
Деревня
в бедственном состоянии, но очевидно, что не неурожай нынешнего
года главное
бедствие. Неурожай этот представляется даже маленькой бедой
в сравнении с теми частными причинами
бедствий, которым подвержена каждая отдельная семья, и теми общими, независимыми от неурожая
бедствиями, которые привели их
в то состояние,
в котором они находятся.