Неточные совпадения
Самгин, оглушенный, стоял на дрожащих ногах, очень хотел уйти, но не мог, точно спина пальто примерзла к стене и не позволяла пошевелиться. Не мог он и закрыть глаз, — все еще падала взметенная взрывом белая пыль, клочья шерсти;
раненый полицейский, открыв лицо, тянул на себя медвежью полость; мелькали люди, почему-то все маленькие, — они выскакивали из ворот, из дверей
домов и становились
в полукруг; несколько человек стояло рядом с Самгиным, и один из них тихо сказал...
Стало известно, что вчера убито пять человек, и
в их числе — гимназист, племянник тюремного инспектора Топоркова, одиннадцать человек тяжко изувечены, лежат
в больницах, Корнев — двенадцатый, при смерти, а человек двадцать
раненых спрятано по
домам.
— Не узнаю, — ответил Лютов и, шумно вздохнув, поправился, сел покрепче на стуле. — Я, брат, из градоначальства, вызывался по делу об устройстве
в доме моем приемного покоя для убитых и
раненых. Это, разумеется, Алина, она, брат…
Всё те же были улицы, те же, даже более частые, огни, звуки, стоны, встречи с
ранеными и те же батареи, бруствера и траншеи, какие были весною, когда он был
в Севастополе; но всё это почему-то было теперь грустнее и вместе энергичнее, — пробоин
в домах больше, огней
в окнах уже совсем нету, исключая Кущина
дома (госпиталя), женщины ни одной не встречается, — на всем лежит теперь не прежний характер привычки и беспечности, а какая-то печать тяжелого ожидания, усталости и напряженности.
Раненого Авдеева снесли
в госпиталь, помещавшийся
в небольшом крытом тесом
доме на выезде из крепости, и положили
в общую палату на одну из пустых коек.
По взятии Китай-города и окружающих его предместий
раненый Милославский переехал, по приглашению князя Пожарского,
в собственный
дом его, на Лубянку.
Слепой старик был женат на молдаванке, у которой
в доме лежал
раненый; она была не первой молодости и, несмотря на большой римский нос и на огромные орлиные глаза, отличалась великим смирением духа.
Деньги, что шли на училище, велено архиереем доставлять
в семинарию,
в странноприимном
доме срок дарового корма сокращался, а потом и совсем прекратился, больницу закрыли, перестали принимать увечных и
раненых, потому-де, что монахи должны ежечасно проводить время
в богомыслии, а за больными ухаживать им невместно.
В бою китайцы помогают японцам, наших
раненых грабят, указания дают ложные — подводят под пули японцев, фураж и провиант добровольно не продают, устраивают склады для неприятеля, своими часто лживыми жалобами вызывают незаслуженное наказание, стоит отделиться по делам службы, как солдата убивают, заснёт солдат
в фанзе — и тут ему покоя от манзы нет, его обкрадывают, выгонять же хозяина из его
дома не позволяют — не гуманно, достаточно того, что бедному китайцу приходится стеснить свою семью на ночь.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за
ранеными через два
дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась
в восторженно-счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч
раненых.
Раненые эти виднелись
в дворах и
в окнах
домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить
раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому,
раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Дорогой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.
Не я ли мешал твоей самоотверженной работе
в лазарете, тащил тебя
в дом, гордо заявлял о своем неумении обращаться с детьми, не желая замечать, что ведь ты научилась же обращаться с
ранеными, что много потруднее детей.
— Послушай, граф, ты довел до того, что за
дом ничего не дают, а теперь и всё наше — детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что
в доме на 100 тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На
раненых есть правительство. Они знают. Посмотри; вон напротив, у Лопухиных еще третьего дня всё до чиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
— Папа, ничего, что я
раненых пригласила
в дом? — сказала ему Наташа.
— Пожалуйте, ваше сиятельство,
в галлерею: там как прикажете на счет картин? — сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел
в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать
раненым, которые просятся ехать.
В соседних
домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить
раненые из других
домов.
Мавра Кузьминишна предлагала внести
раненого в дом. — Господа ничего не скажут… — говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому
раненого внесли во флигель и положили
в бывшей комнате m-me Schoss.
Раненый этот был князь Андрей Болконский.
— Можно
раненым у нас
в доме остановиться? — спросила она.
Офицер
в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с
ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать
в дворы и подъезжать к подъездам
домов Поварской улицы. Наташе, видимо, понравились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузьминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше
раненых.
Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми,
ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и
раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и
дома в Кремсе, обращенные
в лазареты, не могли уже вмещать
в себе всех больных и
раненых, — несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска.
Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1-го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от
раненых офицеров и притаскивались сами
раненые, помещенные у Ростовых и
в соседних
домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы.