Неточные совпадения
Великолепный подъезд, отделанная дубом передняя, широкая лестница, громадный зал с
дубовыми конторками для служащих, кассирская с металлической сеткой,
комната правления с зеленым столом и солидною мебелью, приемная, — одним словом, все
в солидно-деловом, банковском стиле.
В следующей
комнате, куда привел хозяин гостя своего, тоже висело несколько картин такого же колорита; во весь почти передний угол стояла кивота с образами; на
дубовом некрашеном столе лежала раскрытая и повернутая корешком вверх книга,
в пергаментном переплете; перед столом у стены висело очень хорошей работы костяное распятие; стулья были некрашеные,
дубовые, высокие, с жесткими кожаными подушками.
В обширном покое, за
дубовым столом, покрытым остатками ужина, сидел Кручина-Шалонский с задушевным своим другом, боярином Истомою-Турениным; у дверей
комнаты дремали, прислонясь к стене, двое слуг; при каждом новом порыве ветра, от которого стучали ставни и раздавался по лесу глухой гул, они, вздрогнув, посматривали робко друг на друга и, казалось, не смели взглянуть на окна, из коих можно было различить, несмотря на темноту, часть западной стены и сторожевую башню, на которых отражались лучи ярко освещенного покоя.
Немного погодя Кузьмичов, о. Христофор и Егорушка сидели уже
в большой, мрачной и пустой
комнате за старым
дубовым столом.
Тюремщик отворил
дубовую дверь, окованную железом, и они вошли
в просторную
комнату с одним окном.
В ней стояли две кровати, небольшой стол и несколько стульев. На одном из них сидел человек лет за тридцать,
в синем сюртуке. Лицо его было бледно, усталость и совершенное изнурение сил ясно изображались на впалых щеках его; но взор его был спокоен и все черты лица выражали какое-то ледяное равнодушие и даже бесчувственность.
Ровно
в одиннадцать часов
в толстую
дубовую дверь круглой
комнаты раздались три легкие удара. Услыхав этот стук, Бер вскочил с своего кресла, сжал руки у сердца и, пошевелив беззвучно устами перед распятием, произнес: «войдите», и снова опустился на прежнее место.
Комната со сводом
в нижнем этаже дома Каркунова. На правой стороне (от актеров) дверь
в комнату Ераста, на левой —
в коридор; поперек
комнаты дубовый прилавок, за ним две конторки с табуретами; на стене часы. Кипы товаров
в суровых парусинных сорочках сложены у прилавка.
В глубине два окна.
Если вам когда-нибудь случалось взбираться по крутой и постоянно чем-то воняющей лестнице здания присутственных мест
в городе П-е и там, на самом верху, повернув направо, проникать сквозь неуклюжую и с вечно надломленным замком дверь
в целое отделение низеньких и сильно грязноватых
комнат, помещавших
в себе местный Приказ общественного призрения, то вам, конечно, бросался
в глаза сидевший у окна, перед
дубовой конторкой, чиновник, лет уже далеко за сорок, с крупными чертами лица, с всклокоченными волосами и бакенбардами, широкоплечий, с жилистыми руками и с более еще неуклюжими ногами.
В зале накрыт был стол во всю длину, человек на четырнадцать. Особой столовой у Марфы Николаевны не было. Она не любила и больших
дубовых шкапов. Посуда помещалась
в «буфетной»
комнате. Белые с золотом обои, рояль, ломберные столы, стулья, образ с лампадкой; зала смотрела суховато-чопорно и чрезвычайно чисто. За чистотой блюла сама Марфа Николаевна, а Любаша, напротив, оставляла везде следы своей непорядочности.
Они занимали
в доме одну
комнату и почти весь день сидели на своих почерневших от времени
дубовых кроватях, на перинах, покрытых ситцевыми на вате одеялами.
В обширной
комнате не было никакой мебели, кроме
дубового стола, украшенного искусною резьбой, и двух скамеек с суконными полавочниками; под каждой стояла колодка (скамеечка для ног) и подостлан был кизылбахский (персидский) ковер, или подножье, как называли наши предки.