Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут пишет он мне
в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое было весьма печальное, но, уповая
на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры
рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Городничий. Жаловаться? А кто тебе помог сплутовать, когда ты строил мост и написал дерева
на двадцать тысяч, тогда как его и
на сто
рублей не было? Я помог тебе, козлиная борода! Ты позабыл это? Я, показавши это
на тебя, мог бы тебя также спровадить
в Сибирь. Что скажешь? а?
На столе, например, арбуз —
в семьсот
рублей арбуз.
Солдат опять с прошением.
Вершками раны смерили
И оценили каждую
Чуть-чуть не
в медный грош.
Так мерил пристав следственный
Побои
на подравшихся
На рынке мужиках:
«Под правым глазом ссадина
Величиной с двугривенный,
В средине лба пробоина
В целковый. Итого:
На рубль пятнадцать с деньгою
Побоев…» Приравняем ли
К побоищу базарному
Войну под Севастополем,
Где лил солдатик кровь?
— А кто сплошал, и надо бы
Того тащить к помещику,
Да все испортит он!
Мужик богатый… Питерщик…
Вишь, принесла нелегкая
Домой его
на грех!
Порядки наши чудные
Ему пока
в диковину,
Так смех и разобрал!
А мы теперь расхлебывай! —
«Ну… вы его не трогайте,
А лучше киньте жеребий.
Заплатим мы: вот пять
рублей...
Цыфиркин. Так:
на те десять
рублей я износил сапогов
в два года. Мы и квиты.
А скудельный сосуд про себя скажет: вот и я
на что-нибудь пригодился, хотя и получаю содержания два
рубля медных
в месяц!
Следовательно, ежели человек, произведший
в свою пользу отчуждение
на сумму
в несколько миллионов
рублей, сделается впоследствии даже меценатом [Мецена́т — покровитель искусств.] и построит мраморный палаццо,
в котором сосредоточит все чудеса науки и искусства, то его все-таки нельзя назвать искусным общественным деятелем, а следует назвать только искусным мошенником.
Остановились
на трех тысячах
рублей в год и постановили считать эту цифру законною, до тех пор, однако ж, пока"обстоятельства перемены законам не сделают".
— Ах, много! И я знаю, что он ее любимец, но всё-таки видно, что это рыцарь… Ну, например, она рассказывала, что он хотел отдать всё состояние брату, что он
в детстве еще что-то необыкновенное сделал, спас женщину из воды. Словом, герой, — сказала Анна, улыбаясь и вспоминая про эти двести
рублей, которые он дал
на станции.
Когда Татарин явился со счетом
в двадцать шесть
рублей с копейками и с дополнением
на водку, Левин, которого
в другое время, как деревенского жителя, привел бы
в ужас счет
на его долю
в четырнадцать
рублей, теперь не обратил внимания
на это, расплатился и отправился домой, чтобы переодеться и ехать к Щербацким, где решится его судьба.
Отъехав три версты, Весловский вдруг хватился сигар и бумажника и не знал, потерял ли их или оставил
на столе.
В бумажнике было триста семьдесят
рублей, и потому нельзя было так оставить этого.
— Ну да, а ум высокий Рябинина может. И ни один купец не купит не считая, если ему не отдают даром, как ты. Твой лес я знаю. Я каждый год там бываю
на охоте, и твой лес стòит пятьсот
рублей чистыми деньгами, а он тебе дал двести
в рассрочку. Значит, ты ему подарил тысяч тридцать.
Но следующая, размененная
на покупку провизии к обеду для родных, стоившей двадцать восемь
рублей, хотя и вызвала
в Левине воспоминание о том, что двадцать восемь
рублей — это девять четвертей овса, который, потея и кряхтя, косили, вязали, молотили, веяли, подсевали и насыпали, — эта следующая пошла всё-таки легче.
Левина уже не поражало теперь, как
в первое время его жизни
в Москве, что для переезда с Воздвиженки
на Сивцев Вражек нужно было запрягать
в тяжелую карету пару сильных лошадей, провезти эту карету по снежному месиву четверть версты и стоять там четыре часа, заплатив за это пять
рублей. Теперь уже это казалось ему натурально.
— Ах, эти мне сельские хозяева! — шутливо сказал Степан Аркадьич. — Этот ваш тон презрения к нашему брату городским!… А как дело сделать, так мы лучше всегда сделаем. Поверь, что я всё расчел, — сказал он, — и лес очень выгодно продан, так что я боюсь, как бы тот не отказался даже. Ведь это не обидной лес, — сказал Степан Аркадьич, желая словом обидной совсем убедить Левина
в несправедливости его сомнений, — а дровяной больше. И станет не больше тридцати сажен
на десятину, а он дал мне по двести
рублей.
— Ну, так я тебе скажу: то, что ты получаешь за свой труд
в хозяйстве лишних, положим, пять тысяч, а наш хозяин мужик, как бы он ни трудился, не получит больше пятидесяти
рублей, точно так же бесчестно, как то, что я получаю больше столоначальника и что Мальтус получает больше дорожного мастера. Напротив, я вижу какое-то враждебное, ни
на чем не основанное отношение общества к этим людям, и мне кажется, что тут зависть…
Вчера приехал сюда фокусник Апфельбаум.
На дверях ресторации явилась длинная афишка, извещающая почтеннейшую публику о том, что вышеименованный удивительный фокусник, акробат, химик и оптик будет иметь честь дать великолепное представление сегодняшнего числа
в восемь часов вечера,
в зале Благородного собрания (иначе —
в ресторации); билеты по два
рубля с полтиной.
Например, затеявши какое-нибудь благотворительное общество для бедных и пожертвовавши значительные суммы, мы тотчас
в ознаменование такого похвального поступка задаем обед всем первым сановникам города, разумеется,
на половину всех пожертвованных сумм;
на остальные нанимается тут же для комитета великолепная квартира, с отоплением и сторожами, а затем и остается всей суммы для бедных пять
рублей с полтиною, да и тут
в распределении этой суммы еще не все члены согласны между собою, и всякий сует какую-нибудь свою куму.
Прежде всего отнеслись к Коробочке, но тут почерпнули не много: купил-де за пятнадцать
рублей, и птичьи перья тоже покупает, и много всего обещался накупить,
в казну сало тоже ставит, и потому, наверно, плут, ибо уж был один такой, который покупал птичьи перья и
в казну сало поставлял, да обманул всех и протопопшу надул более чем
на сто
рублей.
С каждым годом притворялись окна
в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида более и более главные части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал
в своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались
в чистый навоз, хоть разводи
на них капусту, мука
в подвалах превратилась
в камень, и нужно было ее
рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они обращались
в пыль.
Известно, что есть много
на свете таких лиц, над отделкою которых натура недолго мудрила, не употребляла никаких мелких инструментов, как-то: напильников, буравчиков и прочего, но просто
рубила со своего плеча: хватила топором раз — вышел нос, хватила
в другой — вышли губы, большим сверлом ковырнула глаза и, не обскобливши, пустила
на свет, сказавши: «Живет!» Такой же самый крепкий и
на диво стаченный образ был у Собакевича: держал он его более вниз, чем вверх, шеей не ворочал вовсе и
в силу такого неповорота редко глядел
на того, с которым говорил, но всегда или
на угол печки, или
на дверь.
Чай, все губернии исходил с топором за поясом и сапогами
на плечах, съедал
на грош хлеба да
на два сушеной рыбы, а
в мошне, чай, притаскивал всякий раз домой целковиков по сту, а может, и государственную [Государственная — ассигнация
в тысячу
рублей.] зашивал
в холстяные штаны или затыкал
в сапог, — где тебя прибрало?
— Крестьян накупили
на сто тысяч, а за труды дали только одну беленькую. [Беленькая — ассигнация
в двадцать пять
рублей.]
2) Оных упомянутых ревижских душ, пришлых, или прибылых, или, как они неправильно изволили выразиться, умерших, нет налицо таковых, которые бы не были
в залоге, ибо все
в совокупности не только заложены без изъятия, но и перезаложены, с прибавкой по полутораста
рублей на душу, кроме небольшой деревни Гурмайловка, находящейся
в спорном положении по случаю тяжбы с помещиком Предищевым, и потому ни
в продажу, ни
в залог поступить не может».
— Как же, пошлем и за ним! — сказал председатель. — Все будет сделано, а чиновным вы никому не давайте ничего, об этом я вас прошу. Приятели мои не должны платить. — Сказавши это, он тут же дал какое-то приказанье Ивану Антоновичу, как видно ему не понравившееся. Крепости произвели, кажется, хорошее действие
на председателя, особливо когда он увидел, что всех покупок было почти
на сто тысяч
рублей. Несколько минут он смотрел
в глаза Чичикову с выраженьем большого удовольствия и наконец сказал...
Впрочем, и трудно было, потому что представились сами собою такие интересные подробности, от которых никак нельзя было отказаться: даже названа была по имени деревня, где находилась та приходская церковь,
в которой положено было венчаться, именно деревня Трухмачевка, поп — отец Сидор, за венчание — семьдесят пять
рублей, и то не согласился бы, если бы он не припугнул его, обещаясь донести
на него, что перевенчал лабазника Михайла
на куме, что он уступил даже свою коляску и заготовил
на всех станциях переменных лошадей.
Черные фраки мелькали и носились врознь и кучами там и там, как носятся мухи
на белом сияющем рафинаде
в пору жаркого июльского лета, когда старая ключница
рубит и делит его
на сверкающие обломки перед открытым окном; дети все глядят, собравшись вокруг, следя любопытно за движениями жестких рук ее, подымающих молот, а воздушные эскадроны мух, поднятые легким воздухом, влетают смело, как полные хозяева, и, пользуясь подслеповатостию старухи и солнцем, беспокоящим глаза ее, обсыпают лакомые куски где вразбитную, где густыми кучами.
Двести
рублей выходит
на человека
в год
в богоугодном заведении!..
Когда брат Натальи Савишны явился для получения наследства и всего имущества покойной оказалось
на двадцать пять
рублей ассигнациями, он не хотел верить этому и говорил, что не может быть, чтобы старуха, которая шестьдесят лет жила
в богатом доме, все
на руках имела, весь свой век жила скупо и над всякой тряпкой тряслась, чтобы она ничего не оставила. Но это действительно было так.
Когда maman вышла замуж, желая чем-нибудь отблагодарить Наталью Савишну за ее двадцатилетние труды и привязанность, она позвала ее к себе и, выразив
в самых лестных словах всю свою к ней признательность и любовь, вручила ей лист гербовой бумаги,
на котором была написана вольная Наталье Савишне, и сказала, что, несмотря
на то, будет ли она или нет продолжать служить
в нашем доме, она всегда будет получать ежегодную пенсию
в триста
рублей.
Надев приготовленный капот и чепчик и облокотившись
на подушки, она до самого конца не переставала разговаривать с священником, вспомнила, что ничего не оставила бедным, достала десять
рублей и просила его раздать их
в приходе; потом перекрестилась, легла и
в последний раз вздохнула, с радостной улыбкой, произнося имя Божие.
Разумеется, невеста явилась, Аркадий Иванович прямо сообщил ей, что
на время должен по одному весьма важному обстоятельству уехать из Петербурга, а потому и принес ей пятнадцать тысяч
рублей серебром
в разных билетах, прося принять их от него
в виде подарка, так как он и давно собирался подарить ей эту безделку пред свадьбой.
— Всю эту возню, то есть похороны и прочее, я беру
на себя. Знаете, были бы деньги, а ведь я вам сказал, что у меня лишние. Этих двух птенцов и эту Полечку я помещу
в какие-нибудь сиротские заведения получше и положу
на каждого, до совершеннолетия, по тысяче пятисот
рублей капиталу, чтоб уж совсем Софья Семеновна была покойна. Да и ее из омута вытащу, потому хорошая девушка, так ли? Ну-с, так вы и передайте Авдотье Романовне, что ее десять тысяч я вот так и употребил.
— А вы небось выдержите? Нет, я бы не выдержал! За сто
рублей награждения идти
на этакий ужас! Идти с фальшивым билетом — куда же? —
в банкирскую контору, где
на этом собаку съели, — нет, я бы сконфузился. А вы не сконфузитесь?
Об издательской-то деятельности и мечтал Разумихин, уже два года работавший
на других и недурно знавший три европейские языка, несмотря
на то, что дней шесть назад сказал было Раскольникову, что
в немецком «швах», с целью уговорить его взять
на себя половину переводной работы и три
рубля задатку: и он тогда соврал, и Раскольников знал, что он врет.
Утром сегодня я разменял, для своих надобностей, несколько пятипроцентных билетов,
на сумму, номинально,
в три тысячи
рублей.
— Но позвольте, позвольте же мне, отчасти, все рассказать… как было дело и…
в свою очередь… хотя это и лишнее, согласен с вами, рассказывать, — но год назад эта девица умерла от тифа, я же остался жильцом, как был, и хозяйка, как переехала
на теперешнюю квартиру, сказала мне… и сказала дружески… что она совершенно во мне уверена и все… но что не захочу ли я дать ей это заемное письмо,
в сто пятнадцать
рублей, всего что она считала за мной долгу.
Тысячу бы
рублей в ту минуту я дал, своих собственных, чтобы только
на вас
в свои глаза посмотреть: как вы тогда сто шагов с мещанинишкой рядом шли, после того как он вам «убийцу»
в глаза сказал, и ничего у него, целых сто шагов, спросить не посмели!..
Некто крестьянин Душкин, содержатель распивочной, напротив того самого дома, является
в контору и приносит ювелирский футляр с золотыми серьгами и рассказывает целую повесть: «Прибежал-де ко мне повечеру, третьего дня, примерно
в начале девятого, — день и час! вникаешь? — работник красильщик, который и до этого ко мне
на дню забегал, Миколай, и принес мне ефту коробку, с золотыми сережками и с камушками, и просил за них под заклад два
рубля, а
на мой спрос: где взял? — объявил, что
на панели поднял.
Уходя, Раскольников успел просунуть руку
в карман, загреб сколько пришлось медных денег, доставшихся ему с разменянного
в распивочной
рубля, и неприметно положил
на окошко.
Мужик, избу
рубя,
на свой Топор озлился;
Пошёл топор в-худых; Мужик взбесился...
Чудеснейшего свойства
Он наконец: уступчив, скромен, тих,
В лице ни тени беспокойства
И
на душе проступков никаких,
Чужих и вкривь и вкось не
рубит, —
Вот я за что его люблю.
Он сел за зеленый стол с умеренным изъявлением удовольствия и кончил тем, что обыграл Базарова
на два
рубля пятьдесят копеек ассигнациями:
в доме Арины Власьевны и понятия не имели о счете
на серебро…
Николай Петрович сказал ему, что брат сам себя поранил по неосторожности,
на что доктор отвечал: «Гм!» — но, получив тут же
в руку двадцать пять
рублей серебром, промолвил: «Скажите! это часто случается, точно».
Я опустил руку
в карман и достал оттуда один
рубль, потом снова опустил руку во второй раз, но… карман мой был пуст… Мой неразменный
рубль уже не возвратился… он пропал… он исчез… его не было, и
на меня все смотрели и смеялись.
—
Рубль возвращается, это правда. Это его хорошее свойство, — его также нельзя и потерять; но зато у него есть другое свойство, очень невыгодное: неразменный
рубль не переведется
в твоем кармане до тех пор, пока ты будешь покупать
на него вещи, тебе или другим людям нужные или полезные, но раз, что ты изведешь хоть один грош
на полную бесполезность — твой
рубль в то же мгновение исчезнет.
— Однако вы, я вижу, очень неопытны, как и следует быть
в вашем возрасте, — вы не понимаете,
в чем дело. Мой жилет ровно ничего не стоит, потому что он не светит и не греет, и потому я его отдаю вам даром, но вы мне заплатите по
рублю за каждую нашитую
на нем стекловидную пуговицу, потому что эти пуговицы хотя тоже не светят и не греют, но они могут немножко блестеть
на минутку, и это всем очень нравится.
— Ну, вот тебе беспереводный
рубль, — сказала она. Бери его и поезжай
в церковь. После обедни мы, старики, зайдем к батюшке, отцу Василию, пить чай, а ты один, — совершенно один, — можешь идти
на ярмарку и покупать все, что ты сам захочешь. Ты сторгуешь вещь, опустишь руку
в карман и выдашь свой
рубль, а он опять очутится
в твоем же кармане.
Есть поверье, будто волшебными средствами можно получить неразменный
рубль, т. е. такой
рубль, который, сколько раз его ни выдавай, он все-таки опять является целым
в кармане. Но для того, чтобы добыть такой
рубль, нужно претерпеть большие страхи. Всех их я не помню, но знаю, что, между прочим, надо взять черную без единой отметины кошку и нести ее продавать рождественскою ночью
на перекресток четырех дорог, из которых притом одна непременно должна вести к кладбищу.