Неточные совпадения
Накануне погребения, после обеда, мне захотелось спать, и я пошел
в комнату Натальи Савишны, рассчитывая поместиться на ее
постели, на мягком пуховике,
под теплым стеганым
одеялом. Когда я вошел, Наталья Савишна лежала на своей
постели и, должно быть, спала; услыхав шум моих шагов, она приподнялась, откинула шерстяной платок, которым от мух была покрыта ее голова, и, поправляя чепец, уселась на край кровати.
Базаров ушел, а Аркадием овладело радостное чувство. Сладко засыпать
в родимом доме, на знакомой
постели,
под одеялом, над которым трудились любимые руки, быть может руки нянюшки, те ласковые, добрые и неутомимые руки. Аркадий вспомнил Егоровну, и вздохнул, и пожелал ей царствия небесного… О себе он не молился.
«Странный человек этот лекарь!» — думала она, лежа
в своей великолепной
постели, на кружевных подушках,
под легким шелковым
одеялом… Анна Сергеевна наследовала от отца частицу его наклонности к роскоши. Она очень любила своего грешного, но доброго отца, а он обожал ее, дружелюбно шутил с ней, как с ровней, и доверялся ей вполне, советовался с ней. Мать свою она едва помнила.
Клим вошел
в желтоватый сумрак за ширму, озабоченный только одним желанием: скрыть от Нехаевой, что она разгадана. Но он тотчас же почувствовал, что у него похолодели виски и лоб.
Одеяло было натянуто на
постели так гладко, что казалось: тела
под ним нет, а только одна голова лежит на подушке и
под серой полоской лба неестественно блестят глаза.
В десять часов мы легли спать; я завернулся с головой
в одеяло и из-под подушки вытянул синенький платочек: я для чего-то опять сходил, час тому назад, за ним
в ящик и, только что
постлали наши
постели, сунул его
под подушку.
Из корпуса его увели
в квартиру Палача
под руки. Анисье пришлось и раздевать его и укладывать
в постель. Страшный самодур, державший
в железных тисках целый горный округ, теперь отдавался
в ее руки, как грудной младенец, а по суровому лицу катились бессильные слезы. Анисья умелыми, ловкими руками уложила старика
в постель, взбила подушки, укрыла
одеялом, а сама все наговаривала ласковым полушепотом, каким убаюкивают малых ребят.
Усталость кружила ей голову, а на душе было странно спокойно и все
в глазах освещалось мягким и ласковым светом, тихо и ровно наполнявшим грудь. Она уже знала это спокойствие, оно являлось к ней всегда после больших волнений и — раньше — немного тревожило ее, но теперь только расширяло душу, укрепляя ее большим и сильным чувством. Она погасила лампу, легла
в холодную
постель, съежилась
под одеялом и быстро уснула крепким сном…
Но пота не появлялось; напротив, тело становилось все горячее и горячее, губы запеклись, язык высох и бормотал какие-то несвязные слова. Всю остальную ночь Надежда Владимировна просидела у его
постели, смачивая ему губы и язык водою с уксусом. По временам он выбивался из-под
одеяла и пылающею рукою искал ее руку. Мало-помалу невнятное бормотанье превратилось
в настоящий бред. Посреди этого бреда появлялись минуты какого-то вымученного просветления. Очевидно,
в его голове носились терзающие воспоминания.
Дыма тихонько полез
под одеяло, стараясь улечься на краю
постели. Однако когда
в комнате погасили огонь и последний из американцев улегся, он сначала все еще лицемерно вздохнул, потом поправился на своем месте и, наконец, сказал...
Долинский тоже лег
в постель, но как было еще довольно рано, то он не спал и просматривал новую книжку. Прошел час или два. Вдруг дверь из коридора очень тихо скрипнула и отворилась. Долинский опустил книгу на
одеяло и внимательно посмотрел из-под ладони.
Елена лежала на
постели в новеньком нарядном чепчике,
в батистовой белейшей кофте и
под розовым
одеялом. Таким образом нарядиться ее почти насильно заставила Елизавета Петровна и даже сама привезла ей все это
в подарок.
— Ну, брат, уж нечего тут очки-то вставлять! — ораторствовал Прокоп, уж всякому ведь известно, как ты дядю-то мертвого
под постель спрятал, а на место его другого
в колпаке
под одеяло положил! Чтобы свидетели, значит,
под завещанием подписались, что покойник, дескать,
в здравом уме и твердой памяти… Штукарь ведь ты!
Марья Константиновна поцеловала Надежду Федоровну
в лоб, перекрестила ее и тихо вышла. Становилось уже темно, и Ольга
в кухне зажгла огонь. Продолжая плакать, Надежда Федоровна пошла
в спальню и легла на
постель. Ее стала бить сильная лихорадка. Лежа, она разделась, смяла платье к ногам и свернулась
под одеялом клубочком. Ей хотелось пить, и некому было подать.
Федя вместо ответа разостлал на
постели Бучинского потертый персидский ковер и положил дорожную кожаную подушку: Карнаухов нетвердой походкой перебрался до приготовленной
постели и, как был, комом повалился взъерошенной головой
в подушку. Федя осторожно накрыл барина пестрым байковым
одеялом и на цыпочках вышел из комнаты; когда дверь за ним затворилась, Карнаухов выглянул из-под
одеяла и с пьяной гримасой, подмигивая, проговорил...
Она упала
в постель, и мелкие, истерические рыдания, мешающие дышать, от которых сводит руки и ноги, огласили спальню. Вспомнив, что через три-четыре комнаты ночует гость, она спрятала голову
под подушку, чтобы заглушить рыдания, но подушка свалилась на пол, и сама она едва не упала, когда нагнулась за ней; потянула она к лицу
одеяло, но руки не слушались и судорожно рвали всё, за что она хваталась.
Дальше от слез о. дьякон продолжать не мог, но, уже улегшись
в постель, из-под
одеяла шепнул сдавленным голосом...
Великанша втащила меня
в большую круглую комнату с огромным окном и опустила на широкую
постель, застланную ветхим, но дорогим
одеялом с княжеским гербом посередине, с грудой подушек и малиновым балдахином
под княжеской короной, окружавшим со всех сторон это огромное ложе.
И Володе, как нарочно,
в эти минуты представляется тепло и уют их квартиры на Офицерской. Счастливцы! Они спят теперь
в мягких
постелях,
под теплыми
одеялами,
в сухих, натопленных комнатах.
Зипун
под голову,
постель — дощатый, ру́бчатый помост,
одеяло — синее небо, хоть
в тот вечер было оно вовсе не синее, а ровно смоль черное.
По вечерам мы усаживались на чью-либо
постель и, тесно прижавшись одна к другой, все пять девочек, запугивали себя страшными рассказами. Потом, наслушавшись разных ужасов, мы тряслись всю ночь как
в лихорадке, пугаясь крытых белыми пикейными
одеялами постелей наших уехавших подруг, и только
под утро засыпали здоровым молодым сном.
Он спал
в теплой комнате,
в мягкой
постели, укрытый
одеялом,
под которым была тонкая свежая простыня, но почему-то не испытывал удобства; быть может, это оттого, что
в соседней комнате долго разговаривали доктор и фон Тауниц и вверху над потолком и
в печке метель шумела так же, как
в земской избе, и так же выла жалобно...
Комната была пуста. Усопшая казалось тихо спала, утопая
в мягких складках
постели. Худенькое тельце не обрисовывалось
под голубым атласным
одеялом. Головка наклонилась немного набок, острые линии лица, налагаемые смертью, не придавали ему страдальческого выражения, оно было, напротив, совершенно спокойно. Глаза были закрыты. Золотисто-льняные волосы сбились на бледный лобик, как бы выточенный из слоновой кости.
Жена Митиньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись
в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая
постель под стеганным
одеялом, сшитым из коротких кусочков.
И я як вернулся знову до себя
в постель, то лег
под одеяло и враз же ощутил
в себе такое благоволение опочить, что уже думал, будто теперь даже
вci ангелы божии легли опочивать на облачках, як на подушечках, а притомленные сельские люди, наработавшись, по всему селу так храпят, що аж земля стогнет, и тут я сам поклал голову на подушку и заплющил очи…