Неточные совпадения
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я
в комнате моей
Пишу, читаю без лампады,
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла,
И, не пуская тьму ночную
На золотые небеса,
Одна заря сменить другую
Спешит,
дав ночи полчаса.
К рыжебородому подошел какой-то толстый и увел за собой. Пьяный юноша исчез, к
даме подошел высокий, худощавый, носатый, с бледным лицом, с пенсне, с
прозрачной бородкой неопределенной окраски, он толкал
в плечо румянощекую девушку, с толстой косой золотистых волос.
Вера
в случайности, туман галлюцинации исчезали из жизни. Светла и свободна, открывалась перед ней
даль, и она, как
в прозрачной воде, видела
в ней каждый камешек, рытвину и потом чистое дно.
— Нет, я предложения не делал совсем, но лишь потому, что не успел; она сама предупредила меня, — не
в прямых, конечно, словах, но, однако же,
в слишком
прозрачных и ясных
дала мне «деликатно» понять, что идея эта впредь невозможна.
То, что было вчера мрачно и темно и так пугало воображение, теперь утопало
в блеске раннего утра; толстый, неуклюжий Жонкьер с маяком, «Три брата» и высокие крутые берега, которые видны на десятки верст по обе стороны,
прозрачный туман на горах и дым от пожара
давали при блеске солнца и моря картину недурную.
За дверями гостиной послышались легкие шаги, и
в залу вошла Зинаида Егоровна. Она была
в белом утреннем пеньюаре, и ее роскошная, густая коса красиво покоилась
в синелевой сетке, а всегда бледное, болезненно
прозрачное лицо казалось еще бледнее и
прозрачнее от лежавшего на нем следа бессонной ночи. Зинаида Егоровна была очень эффектна: точно средневековая, рыцарственная
дама, мечтающая о своем далеком рыцаре.
В провинции печоринство приняло совершенно своеобразные формы; оно утратило свой демонический характер, свою прозрачность и нежность, которыми
в особенности привлекает к себе симпатии
дам, и облеклось
в свой будничный, плотяный наряд, вполне соответственный нашему северному климату, который, как известно, ничего
прозрачного и легкого не терпит.
Я не согласен с ним, но также очень полюбил тихий домик на берегу Кинеля, его
прозрачные воды, его движущиеся течением реки камыши, зеленую степь вокруг и плот, ходивший почти от самого крыльца и перевозивший через Кинель
в еще более степную, ковылистую, казалось безграничную
даль, прямо на юг!..
Он
дал ей одежду незамечаемой формы, подобной возникающей
в воображении, — без ощущения ткани: сделал ее складки
прозрачными и пошевелил их.
Море огромное, лениво вздыхающее у берега, — уснуло и неподвижно
в дали, облитой голубым сиянием луны. Мягкое и серебристое, оно слилось там с синим южным небом и крепко спит, отражая
в себе
прозрачную ткань перистых облаков, неподвижных и не скрывающих собою золотых узоров звезд. Кажется, что небо все ниже наклоняется над морем, желая понять то, о чем шепчут неугомонные волны, сонно всползая на берег.
Но прошло немного времени, роса испарилась, воздух застыл, и обманутая степь приняла свой унылый июльский вид. Трава поникла, жизнь замерла. Загорелые холмы, буро-зеленые, вдали лиловые, со своими покойными, как тень, тонами, равнина с туманной
далью и опрокинутое над ними небо, которое
в степи, где нет лесов и высоких гор, кажется страшно глубоким и
прозрачным, представлялись теперь бесконечными, оцепеневшими от тоски…
Она умела одеться так, что ее красота выигрывала, как доброе вино
в стакане хорошего стекла: чем
прозрачнее стекло — тем лучше оно показывает душу вина, цвет всегда дополняет запах и вкус, доигрывая до конца ту красную песню без слов, которую мы пьем для того, чтоб
дать душе немножко крови солнца.
Светила ночи затмевались;
В дали прозрачной означались
Громады светлоснежных гор;
Главу склонив, потупя взор,
Они
в безмолвии расстались.
И чем несноснее становились страдания тела, чем изнеможеннее страдальческий вид, способный потрясти до слез и нечувствительного человека, тем жарче пламенел огонь мечтаний безнадежных, бесплотных грез: светился
в огромных очах, согревал
прозрачную бледность лица и всей его юношеской фигуре
давал ту нежность и мягкую воздушность, какой художники наделяют своих мучеников и святых.
И вот повелел однажды Соломон устроить
в одном из своих покоев
прозрачный хрустальный пол с пустым пространством под ним, куда налили воды и пустили живых рыб. Все это было сделано с таким необычайным искусством, что непредупрежденный человек ни за что не заметил бы стекла и стал бы
давать клятву, что перед ним находится бассейн с чистой свежей водой.
И казалось, что роскошные зеленые ковры на берегах, алмазные отражения лучей,
прозрачную синюю
даль и все щегольское и парадное природа сняла теперь с Волги и уложила
в сундуки до будущей весны, и вороны летали около Волги и дразнили ее: «Голая!
От спанья
в одежде было нехорошо
в голове, тело изнемогало от лени. Ученики, каждый день ждавшие роспуска перед экзаменами, ничего не делали, томились, шалили от скуки. Никитин тоже томился, не замечал шалостей и то и дело подходил к окну. Ему была видна улица, ярко освещенная солнцем. Над домами
прозрачное голубое небо, птицы, а далеко-далеко, за зелеными садами и домами, просторная, бесконечная
даль с синеющими рощами, с дымком от бегущего поезда…
Гусеницы сумеречных бабочек, более или менее волосистые, где-нибудь
в верхнем уголку ящика, или под листом растения, положенного для их пищи, заматывали себя вокруг тонкими нитями той же клейкой материи, с примесью волосков, покрывавших туловище, — нитями, иногда пушистыми, как хлопчатая бумага, иногда покрытыми сверху белым, несколько блестящим лаком, что
давало им вид тонкой и
прозрачной, но некрепкой пелены.
Человек
в своей жизни то же, чтò дождевая туча, выливающаяся на луга, поля, леса, сады, пруды, реки. Туча вылилась, освежила и
дала жизнь миллионам травинок, колосьев, кустов, деревьев и теперь стала светлой,
прозрачной и скоро совсем исчезнет. Так же и телесная жизнь доброго человека: многим и многим помог он, облегчил жизнь, направил на путь, утешил и теперь изошел весь и, умирая, уходит туда, где живет одно вечное, невидимое, духовное.
На лазаретную веранду выпускались больные, и
в том числе моя Нина, ставшая еще бледнее и
прозрачнее за последнее время. Она сидела на балконе, маленькая и хрупкая, все ушедшая
в кресло, с пледом на ногах. Мы подолгу стояли у веранды, разговаривая с нею. Ее освободили от экзаменов, и она ожидала того времени, когда улучшение ее здоровья
даст возможность телеграфировать отцу — приезжать за нею.
— Вчера ночью ко мне приходил Дато; он обещал еще раз зайти за мною. Мы пойдем туда, где люди ходят
в белых
прозрачных платьях, от которых исходит яркий свет. И мне
дадут такую же одежду, если я буду щедрым и добрым… Иной одежды мне не нужно…
Как сый всегда
в начале века
На вся простерту мочь явил,
Себе подобна человека
Создати с миром положил,
Пространства из пустыней мрачных
Исторг — и твердых и
прозрачныхПервейши семена всех тел;
Разруша древню смесь спокоил;
Стихиями он все устроил
И солнцу жизнь
давать велел.
После того шторма, что так напугал невидимую и странную г-жу Норден, наступила неделя вялого затишья, сырой и теплой погоды,
прозрачных и душных туманов, не ощущаемых вблизи, но всю
даль крывших безразличной мглою и полдень превращавших
в серые сумерки; и вместе с туманами далеко отошла от берега мелкая вода, и открылись островки и целые материки песчаных отмелей.