Неточные совпадения
Я могу признавать положительный смысл революции и социальные
результаты революции, могу видеть много положительного
в самом советском принципе, могу верить
в великую миссию русского народа и вместе с тем ко многому относиться критически
в действиях советской
власти, могу с непримиримой враждой относиться к идеологической диктатуре.
Когда он встречался с человеком, имеющим угрюмый вид, он не наскакивал на него с восклицанием: «Что волком-то смотришь!» — но думал про себя: «Вот человек, у которого, должно быть, на сердце горе лежит!» Когда слышал, что обыватель предается звонкому и раскатистому смеху, то также не обращался к нему с вопросом: «Чего, каналья, пасть-то разинул?» — но думал: «Вот милый человек, с которым и я охотно бы посмеялся, если бы не был помпадуром!»
Результатом такого образа действий было то, что обыватели начали смеяться и плакать по своему усмотрению, отнюдь не опасаясь, чтобы
в том или другом случае было усмотрено что-либо похожее на непризнание
властей.
По счастью, расторопные волоколамские
власти приняли меры,
в результате которых, во-первых, пророк прекратил свою деятельность, а во-вторых, стекла на телеграфе вставили.
В результате получилось начало той общей «секуляризации» жизни, а
в частности и
власти, которая продолжается и до сих пор.
Но
в последних
результатах русского атеизма,
в воинствующем безбожии, получившем
власть, человечность переродилась
в новую бесчеловечность.
Царь, удрученный
результатом допроса ведуний, воочию разрушившим его горделивую мечту о том, что он, представитель
власти от Бога,
в торжественные минуты праведного суда, могучим словом своим, как глаголом божества, разрушающим чары, может дать силу воле разорвать узы языка, связанные нечистым, теперь пришел
в уме своем к другому роковому для него решению, что «царь тоже человек и смертный», и эта мысль погрузила его душу
в состояние тяжелого нравственного страданья.
Если бы область человеческого знания ограничивалась одним отвлеченным мышлением, то, подвергнув критике то объяснение
власти, которое дает наука, человечество пришло бы к заключению, что
власть есть только слово и
в действительности не существует. Но для познавания явлений, кроме отвлеченного мышления, человек имеет орудие опыта, на котором он поверяет
результаты мышления. И опыт говорит, что
власть не есть слово, но действительно существующее явление.
И опустошенность эта есть
результат слишком застарелого рабства, слишком далеко зашедшего процесса разложения
в старом строе, слишком долгого паралича русской церкви и нравственного падения церковной
власти.