Неточные совпадения
Он не раздеваясь ходил своим ровным шагом взад и вперед по звучному паркету освещенной одною лампой
столовой, по ковру темной гостиной,
в которой свет отражался только
на большом, недавно сделанном портрете его, висевшем над
диваном, и чрез ее кабинет, где горели две свечи, освещая портреты ее родных и приятельниц и красивые, давно близко знакомые ему безделушки ее письменного стола. Чрез ее комнату он доходил до двери спальни и опять поворачивался.
Он пошел к Варваре, надеясь услышать от нее что-нибудь о Лидии, и почувствовал себя оскорбленным, войдя
в столовую, увидав там за столом Лидию, против ее — Диомидова, а
на диване Варвару.
В столовой она свалилась
на диван и стала расплетать косу.
Однажды, зачеркивая написанное, он услышал
в столовой чужие голоса; протирая очки платком, он вышел и увидал
на диване Брагина рядом с Варварой, а у печки стоял, гладя изразцы ладонями, высокий человек
в длинном сюртуке и валенках.
Когда он и Лютов вышли
в столовую, Маракуев уже лежал, вытянувшись
на диване, голый, а Макаров, засучив рукава, покрякивая, массировал ему грудь, живот, бока. Осторожно поворачивая шею, перекатывая по кожаной подушке влажную голову, Маракуев говорил, откашливаясь, бессвязно и негромко, как
в бреду...
Не очень охотно Клим отвел его
в столовую, пустую и темную, окна ее были закрыты ставнями. Там, сидя
на диване и снимая сапог, Иноков спросил...
Самгин возвратился
в столовую, прилег
на диван, прислушался: дождь перестал, ветер тихо гладил стекла окна, шумел город, часы пробили восемь. Час до девяти был необычно растянут, чудовищно вместителен,
в пустоту его уложились воспоминания о всем, что пережил Самгин, и все это еще раз напомнило ему, что он — человек своеобразный, исключительный и потому обречен
на одиночество. Но эта самооценка, которой он гордился, сегодня была только воспоминанием и даже как будто ненужным сегодня.
Не желая видеть этих людей, он прошел
в кабинет свой, прилег там
на диван, но дверь
в столовую была не плотно прикрыта, и он хорошо слышал беседу старого народника с письмоводителем.
Надо бы взять костяной ножик, да его нет; можно, конечно, спросить и
столовый, но Обломов предпочел положить книгу
на свое место и направиться к
дивану; только что он оперся рукой
в шитую подушку, чтоб половчей приладиться лечь, как Захар вошел
в комнату.
Тут стояло двое-трое
столовых часов, коробка с перчатками, несколько ящиков с вином, фортепьяно; лежали материи, висели золотые цепочки, теснились
в куче этажерки, красивые столики, шкапы и
диваны,
на окнах вазы,
на столе какая-то машина, потом бумага, духи.
Я глядел тогда
на зарю,
на деревья,
на зеленые мелкие листья, уже потемневшие, но еще резко отделявшиеся от розового неба;
в гостиной, за фортепьянами, сидела Софья и беспрестанно наигрывала какую-нибудь любимую, страстно задумчивую фразу из Бетховена; злая старуха мирно похрапывала, сидя
на диване;
в столовой, залитой потоком алого света, Вера хлопотала за чаем; самовар затейливо шипел, словно чему-то радовался; с веселым треском ломались крендельки, ложечки звонко стучали по чашкам; канарейка, немилосердно трещавшая целый день, внезапно утихала и только изредка чирикала, как будто о чем-то спрашивала; из прозрачного, легкого облачка мимоходом падали редкие капли…
Умчались к «Яру» подвыпившие за обедом любители «клубнички», картежники перебирались
в игорные залы, а за «обжорным» столом
в ярко освещенной
столовой продолжали заседать гурманы, вернувшиеся после отдыха
на мягких
диванах и креслах гостиной, придумывали и обдумывали разные заковыристые блюда
на ужин, а накрахмаленный повар
в белом колпаке делал свои замечания и нередко одним словом разбивал кулинарные фантазии, не считаясь с тем, что за столом сидела сплоченная компания именитого московского купечества.
Впрочем, быть с нею наедине
в это время нам мало удавалось, даже менее, чем поутру: Александра Ивановна или Миницкие, если не были заняты, приходили к нам
в кабинет; дамы ложились
на большую двуспальную кровать, Миницкий садился
на диван — и начинались одушевленные и откровенные разговоры, так что нас с сестрицей нередко усылали
в столовую или детскую.
Это они говорили, уже переходя из
столовой в гостиную,
в которой стоял самый покойный и манящий к себе турецкий
диван,
на каковой хозяйка и гость опустились, или, точнее сказать, полуприлегли, и камер-юнкер обнял было тучный стан Екатерины Петровны, чтобы приблизить к себе ее набеленное лицо и напечатлеть
на нем поцелуй, но Екатерина Петровна, услыхав
в это мгновение какой-то шум
в зале, поспешила отстраниться от своего собеседника и даже пересесть
на другой
диван, а камер-юнкер, думая, что это сам Тулузов идет, побледнел и
в струнку вытянулся
на диване; но вошел пока еще только лакей и доложил Екатерине Петровне, что какой-то молодой господин по фамилии Углаков желает ее видеть.
Самая мебель, красные с желтоватыми разводами обои
в гостиной, множество плетеных стульев
в столовой, гарусные полинялые подушки с изображением девиц и собак по
диванам, рогатые лампы и сумрачные портреты
на стенах — все внушало невольную тоску, от всего веяло чем-то холодным и кислым.
У меня
в так называемом зале были:
диван, обитый настоящею русской кожей; стол круглый, обтянутый полинявшим фиолетовым плисом с совершенно бесцветною шелковою бахромою;
столовые часы с медным арапом; печка с горельефной фигурой во впадине,
в которой настаивалась настойка; длинное зеркало с очень хорошим стеклом и бронзовою арфою
на верхней доске высокой рамы.
Таким образом его приводят
в столовую, откуда заранее вынесена вся мебель, а пол густо застлан соломой… Слона привязывают за ногу к кольцу, ввинченному
в пол. Кладут перед ним свежей моркови, капусты и репы. Немец располагается рядом,
на диване. Тушат огни, и все ложатся спать.
Между тем Ивана Ильича покамест перенесли
на маленький кожаный
диван, стоявший тут же
в столовой. Покамест убирали со столов и разбирали их, Пселдонимов бросался во все углы занять денег, пробовал даже занять у прислуги, но ни у кого ничего не оказалось. Он даже рискнул было побеспокоить Акима Петровича, оставшегося дольше других. Но тот, хоть и добрый человек, услышав о деньгах, пришел
в такое недоуменье и
в такой даже испуг, что наговорил самой неожиданной дряни.
Огромная, крытая ковром
столовая с длинными столами и с
диванами по бортам, помещавшаяся
в кормовой рубке, изящный салон, где стояло пианино, библиотека, курительная, светлые, поместительные пассажирские каюты с ослепительно чистым постельным бельем, ванны и души, расторопная и внимательная прислуга, обильные и вкусные завтраки и обеды с хорошим вином и ледяной водой, лонгшезы и столики наверху, над рубкой, прикрытой от палящих лучей солнца тентом, где пассажиры, спасаясь от жары
в каютах, проводили большую часть времени, — все это делало путешествие
на море более или менее приятным, по крайней мере для людей, не страдающих морской болезнью при малейшей качке.
Обозы были полны мебели и разной домашней утвари. Лиза видела, как
на даче отворились решетчатые ворота и большие стеклянные двери, как с бесконечной перебранкой закопошились около мебели возницы.
В стеклянные двери внесли большие кресла и
диван, обитые темно-малиновым бархатом, столы для зала, гостиной и
столовой, большую двуспальную кровать, детскую кровать… Внесли также что-то большое, увязанное
в рогожи, тяжелое…
— А!.. — окликнул его сзади Усатин. — Вот это чудесно! Какая прохлада! Мы здесь и закусим…
В столовой наверно духота… Только еще рано… Мы посидим, потолкуем… Не угодно ли
на диван?
Рано утром, часу
в девятом,
в передней,
на желтом ясеневом
диване уже сидел, сгорбившись, остриженный
в скобку мужичок — приказчик Гордея Парамоныча. Его приняли бы за кучера или старшего дворника по короткой ваточной сибирке из темно-синего сукна и смазным сапогам, пустившим дух по гостиной и
столовой. Тулуп он оставил
в кухне, через которую и поднялся.
Ему некогда было, однако, размышлять о том, хорошо или дурно он поступил, взяв к себе музыканта. Одеваясь, он мысленно распределил свой день: взял бумаги, отдал необходимые приказания дома и торопясь надел шинель и калоши. Проходя мимо
столовой, он заглянул
в дверь. Альберт, уткнув лицо
в подушку и раскидавшись,
в грязной, изорванной рубахе, мертвым сном спал
на сафьянном
диване, куда его, бесчувственного, положили вчера вечером. Что-то не хорошо — невольно казалось Делесову.
Сбежавший вниз Карнеев застал княжну Лиду
в глубоком обмороке. Бережно взял он
на руки эту драгоценную для него ношу и быстро, мимо удивленных швейцара и лакея, понес ее к себе наверх. Она не приходила
в себя. Иван Павлович уложил ее
на диван. Одного из слуг послал за нашатырным спиртом
в ученическую аптеку, а другого за бутылкой лучшего вина, всегда имевшегося
в запасе
в буфете
столовой Константина Николаевича.
Николай Леопольдович сидел
на диване в столовой, молчал и тяжело переводил дыхание. После возбужденного состояния,
в которое его привело появление князя Шестова, наступила реакция — он совершенно ослаб.
В то время, когда все это происходило
в Зиновьеве, князь Сергей Сергеевич Луговой медленно ходил по отцовскому кабинету, убранному с тою роскошной, массивной деловитостью, которой отличалась наша седая старина. Все гости разъехались. Слуги были заняты уборкой
столовой и других комнат, а князь, повторяем, удалился
в свой кабинет и присел
на широкий дедовский
диван с трубкой
в руке.
То он приказывал разбить свою походную кровать
в галлерее, то он оставался
на диване или
в вольтеровском кресле
в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не rn-lle Bourienne, а мальчик Петруша читал ему; то он ночевал
в столовой.