Неточные совпадения
Пушки замолчали. Серенькое небо украсилось двумя
заревами, одно — там, где спускалось солнце, другое —
в стороне Пресни. Как всегда под вечер, кружилась стая галок и ворон. Из переулка вырвалась лошадь, —
в санках сидел согнувшись Лютов.
В той
стороне, куда пошел пожар, виднелось красное
зарево.
Да,
в жизни есть пристрастие к возвращающемуся ритму, к повторению мотива; кто не знает, как старчество близко к детству? Вглядитесь, и вы увидите, что по обе
стороны полного разгара жизни, с ее венками из цветов и терний, с ее колыбелями и гробами, часто повторяются эпохи, сходные
в главных чертах. Чего юность еще не имела, то уже утрачено; о чем юность мечтала, без личных видов, выходит светлее, спокойнее и также без личных видов из-за туч и
зарева.
«Дай постою на одном месте, может
зарево пойдет
в другую
сторону, аль прочь от меня, аль потухнет совсем».
— Что?! —
заревел он таким неестественно оглушительным голосом, что еврейские мальчишки, сидевшие около шоссе на заборе, посыпались, как воробьи,
в разные
стороны.
Беседу эту прервал и направил
в совершенно другую
сторону мальчуган
в зыбке, который вдруг
заревел. Первая подбежала к нему главная его нянька — старшая сестренка и, сунув ребенку
в рот соску, стала ему, грозя пальчиком, приговаривать: «Нишкни, Миша, нишкни!»… И Миша затих.
— Кто, кто это крикнул, кто? —
заревел майор, бросаясь
в ту
сторону, откуда послышался голос. — Это ты, Расторгуев, ты крикнул?
В кордегардию!
Один из безработных, выкинутых этим огромным потоком, который лишь ненадолго затих там,
в той
стороне, где высились эти каменные вавилонские башни и
зарево огней тихо догорало, как будто и оно засыпало перед рассветом.
Матвей смотрел
в сторону города: поле курилось розоватым паром, и всюду на нём золотисто блестели красные пятна, точно кто-то щедро разбросал куски кумача. Солнце опустилось за дальние холмы, город был не виден.
Зарево заката широко распростёрло огненные крылья, и
в красном огне плавилась туча, похожая на огромного сома.
Пролетка опять понеслась с прежней быстротой.
Зарево становилось все сильнее. Длинные тени от лошадей перебегали с одной
стороны дороги на другую. Временами Боброву начинало казаться, что он мчится по какому-то крутому косогору и вот-вот вместе с экипажем и лошадьми полетит с отвесной кручи
в глубокую пропасть. Он совершенно потерял способность опознаваться и никак не мог узнать места, по которому проезжал. Вдруг лошади стали.
Юрий, не отвечая ни слова, схватил лошадь под уздцы; «что ты, что ты, боярин! — закричал грубо мужик, — уж не впрямь ли хочешь со мною съездить!.. эк всполошился!» — продолжал он ударив лошадь кнутом и присвиснув; добрый конь рванулся… но Юрий, коего силы удвоило отчаяние, так крепко вцепился
в узду, что лошадь принуждена была кинуться
в сторону; между тем колесо телеги сильно ударилось о камень, и она едва не опрокинулась; мужик, потерявший равновесие, упал, но не выпустил вожжи; он уж занес ногу, чтоб опять вскочить
в телегу, когда неожиданный удар по голове поверг его на землю, и сильная рука вырвала вожжи… «Разбой!» —
заревел мужик, опомнившись и стараясь приподняться; но Юрий уже успел схватить Ольгу, посадить ее
в телегу, повернуть лошадь и ударить ее изо всей мочи; она кинулась со всех ног; мужик еще раз успел хриплым голосом закричать: «разбой!» Колесо переехало ему через грудь, и он замолк, вероятно навеки.
Лишь на той
стороне, у берега, оставалась чистая, гладкая, не застланная листьями полоса воды, и
в ней мальчик видел отраженные с необыкновенной отчетливостью: и прибрежную осоку, и черный зубчатый лес, и горевшее за ним
зарево.
Красное
зарево костров, освещая низины леса, усиливало мрак
в его вершинах и по
сторонам.
Бросила горшки свои Фекла; села на лавку и, ухватясь руками за колена, вся вытянулась вперед, зорко глядя на сыновей. И вдруг стала такая бледная, что краше во гроб кладут. Чужим теплом Трифоновы дети не грелись, чужого куска не едали, родительского дома отродясь не покидали. И никогда у отца с матерью на мысли того не бывало, чтобы когда-нибудь их сыновьям довелось на чужой
стороне хлеб добывать. Горько бедной Фекле. Глядела, глядела старуха на своих соколиков и
заревела в источный голос.
— Хорошо также стерлядку кольчиком, — сказал почетный мировой, закрывая глаза, но тотчас же, неожиданно для всех, он рванулся с места, сделал зверское лицо и
заревел в сторону председателя: — Петр Николаич, скоро ли вы? Не могу я больше ждать! Не могу!
Он выставил свою лысую голову из окна и был изумлен необыкновенным зрелищем: по озеру летело с разных
сторон множество двойственных огней, которые соединились у берега против дома, произвели
в воздухе блестящее
зарево и зажгли воды.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое-где по небу; красное, подобное пожару
зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный, красный шар удивительно колебался
в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую
сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело
зарево первого начавшегося
в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и
в противоположной от месяца
стороне висела та светлая комета, которая связывалась
в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на
зарево, видневшееся
в городе.