Неточные совпадения
Бенжамин Констан видел
в этом отличие
понимания свободы
в христианский период истории от
понимания ее
в античном греко-римском мире.
И
в христианский период истории происходит возврат к языческому
пониманию государства, т. е. тоталитарному, монистическому
пониманию.
Только новое сознание
в христианстве, только
понимание его как религии не только личного, но и социального и космического преображения, т. е. усиление
в христианском сознании мессианства и пророчества, может привести к разрешению мучительной проблемы отношений человека и общества.
Несмелов хочет построить
христианскую антропологию, но эта антропология превращается
в понимание христианства
в целом, вследствие особого значения, которое он придает человеку.
Он был врагом всякого монофизитского уклона
в понимании христианства, он утверждал активность человека
в христианском богочеловеческом деле, он ввел
в христианство правду гуманизма и гуманитаризма.
Славянофилы основывались не только на философском универсализме, но и на универсализме
христианском,
в основах их миросозерцания лежало известное
понимание православия, и они хотели органически применить его к своему
пониманию России.
Христианская история, говорят, не удалась, христианство не осуществилось
в истории, но сама эта неудача, сама неосуществленность христианства поучительна для
понимания религиозного смысла истории, поддерживает истину
христианских пророчеств.
Так что, как сведения, полученные мною после выхода моей книги о том, как не переставая понималось и понимается меньшинством людей
христианское учение
в его прямом и истинном смысле, так и критики на нее, и церковные и светские, отрицающие возможность понимать учение Христа
в прямом смысле, убедили меня
в том, что тогда как, с одной стороны, никогда для меньшинства не прекращалось, но всё яснее и яснее становилось истинное
понимание этого учения, так, с другой стороны, для большинства смысл его всё более и более затемнялся, дойдя, наконец, до той степени затемнения, что люди прямо уже не понимают самых простых положений, самыми простыми словами выраженных
в Евангелии.
То же происходит и теперь
в нашем человечестве при переходе, переживаемом нами, от языческого жизнепонимания к
христианскому. Общественный человек нашего времени приводится самою жизнью к необходимости отречься от языческого
понимания жизни, не свойственного теперешнему возрасту человечества, и подчиниться требованиям
христианского учения, истины которого, как бы они ни были извращены и перетолкованы, все-таки известны ему и одни представляют разрешение тех противоречий,
в которых он путается.
Это-то обладание мнимым непогрешимым их орудием познания и служит главным препятствием
понимания христианского учения для людей неверующих и так называемых научных, мнением которых и руководится всё огромное большинство неверующих, так называемых образованных людей. Из этого-то мнимого
понимания вытекают все заблуждения научных людей о
христианском учении, и
в особенности два странные недоразумения, более всего другого препятствующие правильному
пониманию его.
Это сочинение
в наших глазах является самым важным для
понимания духа кантовской философии, ее интимного религиозного мотива, но оно задумано им не как особая «критика», что для Канта и характерно, но лишь как систематическое применение выводов трех критик к
христианской догматике.].
Но Мария, хотя и «сердце Церкви», еще не есть сама Церковь, которая
в самобытном своем существе таинственно и прикровенно изображается
в Песни Песней [Мистическое
понимание Песни Песней, по которому
в ней изображается жизнь Церкви, стало обычным у
христианских писателей.
Безличность платоновского эроса как бы перешла
в безличное
понимание христианской caritas.
В истории
христианского сознания всегда преобладало первое
понимание.
Но само
христианское понимание правды
в социальной жизни отличается от того
понимания, которое свойственно материалистическому социализму.
Проблематика коммунизма способствует пробуждению
христианской совести и должна привести к раскрытию творческого социального христианства не
в смысле
понимания христианства как социальной религии, а
в смысле раскрытия
христианской правды
в отношении к социальной жизни.
Но коммунизм нужно понять как вызов
христианскому миру,
в нем обнаруживается высший суд и
понимание о неисполненном долге.
Достоевский
в своем
понимании христианской свободы как бы выходит за пределы исторического православия.
Средство избавления от этого бедственного положения, и средство не фантастическое, не искусственное, а самое естественное, состоит
в усвоении людьми
христианского мира открытого им 19 веков тому назад высшего, соответствующего теперешнему возрасту человечества
понимания жизни и вытекающего из него руководства поведения, то есть
христианского учения
в его истинном смысле.
Свойственное же нашему времени миросозерцание есть то
понимание смысла человеческой жизни и вытекающее из него руководство поведения, которое было открыто
христианским учением
в его истинном значении 1900 лет тому назад, но было скрыто от людей искусственным и лживым церковным извращением.
В том извращенном виде,
в котором
христианское учение было предложено языческим народам, оно представлялось им только как некоторое смягчение грубости
понимания божества, как более высокое
понимание назначения человека и требований нравственности.
Люди
христианского мира, приняв под видом
христианского учения составленное церковью извращение его, заменившее язычество и сначала отчасти удовлетворявшее людей своими новыми формами, перестали со временем верить и
в это извращенное церковью христианство и дошли наконец до того, что остались без всякого религиозного
понимания жизни и вытекающего из него руководства поведения.
Всё несомненно подтверждало мое убеждение, что слова — не судите и не осуждайте — значат не судите
в судах; но толкование о том, что будто это значит: не злословьте ближнего, до такой степени общепринято и до такой степени смело и самоуверенно суды процветают во всех
христианских государствах, опираясь даже на церковь, что я долго сомневался
в справедливости моего
понимания.
Жили и живут так теперь все дикие народы, не дошедшие до того, что называется цивилизацией; живут так и люди, ставшие
в своем
понимании смысла жизни выше цивилизации: живут и
в Европе, и
в Америке, и
в особенности
в России
христианские общины, отказавшиеся от правительства, не нуждающиеся
в нем и только неизбежно терпящие его вмешательство.
Разлад этот
в жизни
христианских народов
в особенности велик, я думаю, потому, что объяснение
понимания жизни, внесенное христианством
в сознание народов, слишком далеко опередило склад жизни народов, принявших его, а потому и вытекающее из него руководство поведения было слишком противоположно не только личным привычкам людей, но и всему складу жизни языческих народов, принявших
христианское учение.
Число людей, признающих несовместимость христианства с покорностью государству, постоянно увеличивалось;
в наше же время,
в особенности с тех пор, как правительством было введено самое очевидно противоположное
христианскому учению требование общей воинской повинности, несогласие людей
христианского понимания с государственным устройством стало всё чаще и чаще проявляться.