Неточные совпадения
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь и не
в свое дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…»
В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться на такую
честь», — он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я
смертью окончу жизнь свою».
«Бежали-бежали, — говорит летописец, — многие, ни до чего не добежав, венец приняли; [Венец принять — умереть мученической
смертью.] многих изловили и заключили
в узы; сии
почитали себя благополучными».
Доктор и доктора говорили, что это была родильная горячка,
в которой из ста было 99 шансов, что кончится
смертью. Весь день был жар, бред и беспамятство. К полночи больная лежала без чувств и
почти без пульса.
Вдруг получил он
в самом деле
От управителя доклад,
Что дядя при
смерти в постеле
И с ним проститься был бы рад.
Прочтя печальное посланье,
Евгений тотчас на свиданье
Стремглав по
почте поскакал
И уж заранее зевал,
Приготовляясь, денег ради,
На вздохи, скуку и обман
(И тем я начал мой роман);
Но, прилетев
в деревню дяди,
Его нашел уж на столе,
Как дань, готовую земле.
Впрочем,
в эти два-три дня после
смерти Катерины Ивановны он уже раза два встречался с Свидригайловым, всегда
почти в квартире у Сони, куда он заходил как-то без цели, но всегда
почти на минуту.
— Через тридцать лет Пращев с женой, дочерью и женихом ее сидели ночью
в саду своем. Залаяла собака, бросилась
в кусты. Пращев — за нею и видит: стоит
в кустах Середа, отдавая ему
честь. «Что, Середа, настал день
смерти моей?» — «Так точно, ваше благородие!»
Но теперь, когда мысли о
смерти и любви облекались гневными словами маленькой,
почти уродливой девушки, Клим вдруг почувствовал, что эти мысли жестоко ударили его и
в сердце и
в голову.
Убийство Тагильского потрясло и взволновало его как
почти моментальное и устрашающее превращение живого, здорового человека
в труп, но
смерть сына трактирщика и содержателя публичного дома не возбуждала жалости к нему или каких-либо «добрых чувств». Клим Иванович хорошо помнил неприятнейшие часы бесед Тагильского
в связи с убийством Марины.
С полгода по
смерти Обломова жила она с Анисьей и Захаром
в дому, убиваясь горем. Она проторила тропинку к могиле мужа и выплакала все глаза,
почти ничего не ела, не пила, питалась только чаем и часто по ночам не смыкала глаз и истомилась совсем. Она никогда никому не жаловалась и, кажется, чем более отодвигалась от минуты разлуки, тем больше уходила
в себя,
в свою печаль, и замыкалась от всех, даже от Анисьи. Никто не знал, каково у ней на душе.
К ногам злодея молча пасть,
Как бессловесное созданье,
Царем быть отдану во власть
Врагу царя на поруганье,
Утратить жизнь — и с нею
честь,
Друзей с собой на плаху весть,
Над гробом слышать их проклятья,
Ложась безвинным под топор,
Врага веселый встретить взор
И
смерти кинуться
в объятья,
Не завещая никому
Вражды к злодею своему!..
Наше дворянство и теперь, потеряв права, могло бы оставаться высшим сословием,
в виде хранителя
чести, света, науки и высшей идеи и, что главное, не замыкаясь уже
в отдельную касту, что было бы
смертью идеи.
— Положение, изволите видеть, странное, — продолжал председатель, возвышая голос, — тем, что ей, этой Масловой, предстояло одно из двух: или
почти оправдание, тюремное заключение,
в которое могло быть зачислено и то, что она уже сидела, даже только арест, или каторга, — середины нет. Если бы вы прибавили слова: «но без намерения причинить
смерть», то она была бы оправдана.
Неутешная супруга Ефима Петровича,
почти тотчас же по
смерти его, отправилась на долгий срок
в Италию со всем семейством, состоявшим все из особ женского пола, а Алеша попал
в дом к каким-то двум дамам, которых он прежде никогда и не видывал, каким-то дальним родственницам Ефима Петровича, но на каких условиях, он сам того не знал.
Он
в тот ужасный день меня
почти от
смерти спас, придя ко мне ночью.
Прежний домик свой она продала и теперь проживала с матерью
почти в избе, а больной,
почти умирающий Смердяков, с самой
смерти Федора Павловича поселился у них.
Сердце его загорелось любовью, и он горько упрекнул себя, что мог на мгновение там,
в городе, даже забыть о том, кого оставил
в монастыре на одре
смерти и кого
чтил выше всех на свете.
По
смерти ее с обоими мальчиками случилось
почти точь-в-точь то же самое, что и с первым, Митей: они были совершенно забыты и заброшены отцом и попали все к тому же Григорию и также к нему
в избу.
— Признаю себя виновным
в пьянстве и разврате, — воскликнул он каким-то опять-таки неожиданным,
почти исступленным голосом, —
в лени и
в дебоширстве. Хотел стать навеки честным человеком именно
в ту секунду, когда подсекла судьба! Но
в смерти старика, врага моего и отца, — не виновен! Но
в ограблении его — нет, нет, не виновен, да и не могу быть виновным: Дмитрий Карамазов подлец, но не вор!
Чувствую я, что больная моя себя губит; вижу, что не совсем она
в памяти; понимаю также и то, что не
почитай она себя при
смерти, — не подумала бы она обо мне; а то ведь, как хотите, жутко умирать
в двадцать пять лет, никого не любивши: ведь вот что ее мучило, вот отчего она, с отчаянья, хоть за меня ухватилась, — понимаете теперь?
— Тем лучше. — Она говорила совершенно спокойно. — Когда остается одно спасение — призвать себе
в опору решимость на
смерть, эта опора
почти всегда выручит. Если скажешь: «уступай, или я умру» —
почти всегда уступят; но, знаете, шутить таким великим принципом не следует; да и нельзя унижать своего достоинства, если не уступят, то уж и надобно умереть. Он объяснил ей план, очень понятный уж и из этих рассуждений.
Почтеннейшее письмо ваше от 15-го сего месяца получить имел я
честь 23 сего же месяца,
в коем вы изъявляете мне свое желание иметь подробное известие о времени рождения и
смерти, о службе, о домашних обстоятельствах, также и о занятиях и нраве покойного Ивана Петровича Белкина, бывшего моего искреннего друга и соседа по поместьям.
Смерть его родителей,
почти в одно время приключившаяся, понудила его подать
в отставку и приехать
в село Горюхино, свою отчину.
— А наконец 17… года сентября 6-го дня отец его волею божиею помер, а между тем он проситель генерал-аншеф Троекуров с 17… года
почти с малолетства находился
в военной службе и по большой части был
в походах за границами, почему он и не мог иметь сведения, как о
смерти отца его, равно и об оставшемся после его имении.
Теперь у нее оставались только братья и, главное, княжна. Княжна, с которой она
почти не расставалась во всю жизнь, еще больше приблизила ее к себе после
смерти мужа. Она не распоряжалась ничем
в доме. Княгиня самодержавно управляла всем и притесняла старушку под предлогом забот и внимания.
За месяц до его
смерти я с ужасом стал примечать, что умственные способности его тухнут, слабеют, точно догорающие свечи,
в комнате становилось темнее, смутнее. Он вскоре стал с трудом и усилием приискивать слово для нескладной речи, останавливался на внешних созвучиях, потом он
почти и не говорил, а только заботливо спрашивал свои лекарства и не пора ли принять.
Роясь
в делах, я нашел переписку псковского губернского правления о какой-то помещице Ярыжкиной. Она засекла двух горничных до
смерти, попалась под суд за третью и была
почти совсем оправдана уголовной палатой, основавшей, между прочим, свое решение на том, что третья горничная не умерла. Женщина эта выдумывала удивительнейшие наказания — била утюгом, сучковатыми палками, вальком.
Возвращаясь мимо церкви и кладбища, мы встретили какое-то уродливое существо, тащившееся
почти на четвереньках; оно мне показывало что-то; я подошел — это была горбатая и разбитая параличом полуюродивая старуха, жившая подаянием и работавшая
в огороде прежнего священника; ей было тогда уже лет около семидесяти, и ее-то именно
смерть и обошла.
Жили они на песчаной кладбищенской улице,
почти у самого кладбища, и я
в первый раз почувствовал, что такое
смерть…
Причины
смерти почти всякий раз регистрируются священниками по запискам врачей и фельдшеров, много тут фантазии, [Между прочим, я встречал тут такие диагнозы, как неумеренное питье от груди, неразвитость к жизни, душевная болезнь сердца, воспаление тела, внутреннее истощение, курьезный пневмоний, Шпер и проч.] но
в общем этот материал по существу тот же, что и
в «Правдивых книгах», не лучше и не хуже.
Мать
в то время уж очень больна была и
почти умирала; чрез два месяца она и
в самом деле померла; она знала, что она умирает, но все-таки с дочерью помириться не подумала до самой
смерти, даже не говорила с ней ни слова, гнала спать
в сени, даже
почти не кормила.
Нина Александровна, видя искренние слезы его, проговорила ему наконец безо всякого упрека и чуть ли даже не с лаской: «Ну, бог с вами, ну, не плачьте, ну, бог вас простит!» Лебедев был до того поражен этими словами и тоном их, что во весь этот вечер не хотел уже и отходить от Нины Александровны (и во все следующие дни, до самой
смерти генерала, он
почти с утра до ночи проводил время
в их доме).
—
В Беломирском. Перевод
в Беломирский состоялся
почти накануне
смерти. Я тут стоял и благословил его
в вечность. Ваша матушка…
Но много ли получишь от русского купца за уроки по гривеннику, да еще с болезненною, без ног, матерью, которая, наконец, и своею
смертью в отдаленной губернии совсем
почти не облегчила его?
В самый день
смерти была
в институте утром, со всеми
почти прощалась и после обеда, около вечернего чая, ее нашли на диване мертвую.
Кажется, господа доктора
в самом начале болезни дурно лечили меня и наконец залечили
почти до
смерти, доведя до совершенного ослабления пищеварительные органы; а может быть, что мнительность, излишние опасения страстной матери, беспрестанная перемена лекарств были причиною отчаянного положения,
в котором я находился.
Странное дело, — эти
почти бессмысленные слова ребенка заставили как бы
в самом Еспере Иваныче заговорить неведомый голос: ему почему-то представился с особенной ясностью этот неширокий горизонт всей видимой местности, но
в которой он однако погреб себя на всю жизнь; впереди не виделось никаких новых умственных или нравственных радостей, — ничего, кроме
смерти, и разве уж за пределами ее откроется какой-нибудь мир и источник иных наслаждений; а Паша все продолжал приставать к нему с разными вопросами о видневшихся цветах из воды, о спорхнувшей целой стае диких уток, о мелькавших вдали селах и деревнях.
Все-таки мы воздадим
честь севастопольским героям; они только своей нечеловеческой храбростью спасли наше отечество: там, начиная с матроса Кошки до Корнилова [Корнилов Владимир Алексеевич (1806—1854) — вице-адмирал русского Черноморского флота, один из организаторов Севастопольской обороны; 5 октября 1854 года был смертельно ранен при отражении штурма Малахова кургана.], все были Леониды при Фермопилах [Леониды при Фермопилах — Леонид — спартанский царь;
в 480 году до н. э. защищал узкий проход Фермопилы с тремястами спартанцев, прикрывая от натиска персов отход греческих войск, пока все триста человек не пали
смертью храбрых.], — ура великим севастопольцам!
Наконец, откуда-то издали раздались голоса священника и дьякона: «Христос воскресе!» Хор певчих сейчас же подхватил: «Из мертвых смертию,
смерть поправ!»; а затем пошли радостные кантаты: «святися, святися!» «приидите пиво пием» — Павел стоял
почти в восторге: так радостен, так счастлив он давно уже не бывал.
Пробовали мы его
в свою компанию залучить, однако пользы не оказалось никакой; первое дело, что отец отпускал ему самую малую сумму, всего тысяч десять на серебро
в год, и, следовательно, денег у него
в наличности не бывало; второе дело, что хотя он заемные письма и с охотою давал, но уплаты по ним приходилось ждать до
смерти отца, а это
в нашем быту не расчет; третье дело,
чести в нем совсем не было никакой: другой, если ткнуть ему кулаком
в рожу или назвать при всех подлецом, так из кожи вылезет, чтобы достать деньги и заплатить, а этот ничего, только смеется.
Около этого времени ее постигло горькое испытание: умерла старая директриса института. Горе едва не подавило ее, но она, как и по случаю
смерти тетки, вступила с ним
в борьбу и вышла из нее с
честью.
Недостатка
в движении, конечно, нет (да и не может не быть движения
в городе с
почти миллионным населением), но это какое-то озабоченное,
почти вымученное движение, как будто всем этим двигающимся взад и вперед людям до
смерти хочется куда-то убежать.
Панталеоне тоже собирался
в Америку, но умер перед самым отъездом из Франкфурта. «А Эмилио, наш милый, несравненный Эмилио — погиб славной
смертью за свободу родины,
в Сицилии, куда он отправился
в числе тех „Тысячи“, которыми предводительствовал великий Гарибальди; мы все горячо оплакали кончину нашего бесценного брата, но, и проливая слезы, мы гордились им — и вечно будем им гордиться и свято
чтить его память!
Утром воины беспрекословно исполнили приказание вождя. И когда они, несмотря на адский ружейный огонь, подплыли
почти к самому острову, то из воды послышался страшный треск, весь остров покосился набок и стал тонуть. Напрасно европейцы молили о пощаде. Все они погибли под ударами томагавков или нашли
смерть в озере. К вечеру же вода выбросила труп Черной Пантеры. У него под водою не хватило дыхания, и он, перепилив корень, утонул. И с тех пор старые жрецы поют
в назидание юношам, и так далее и так далее.
В нем совмещались именно те простые, но трогательные и глубокие черты, которые даже и
в его времена гораздо чаще встречались
в рядовых, чем
в офицерах, те чисто русские, мужицкие черты, которые
в соединении дают возвышенный образ, делавший иногда нашего солдата не только непобедимым, но и великомучеником,
почти святым, — черты, состоявшие из бесхитростной, наивной веры, ясного, добродушно-веселого взгляда на жизнь, холодной и деловой отваги, покорства перед лицом
смерти, жалости к побежденному, бесконечного терпения и поразительной физической и нравственной выносливости.
Смерть, должно быть, произошла мгновенно; никакого смертного мучения не замечалось
в лице; выражение было спокойное,
почти счастливое, только бы жить.
— Но чем же, однако, мы вас вознаградим? — продолжал Ченцов, бывший
в добром настроении духа частию от выпитого шампанского, а также и от мысли, что на похоронах Петра Григорьича все прошло более чем прилично: «Надобно же было, по его мнению, хоть чем-нибудь
почтить старика,
смерть которого все-таки лежала до некоторой степени на совести его и Катрин».
— Бог только меня спасал от этого злодея, нашего бывшего губернского предводителя Крапчика, — толковал он, шамкая своим беззубым ртом, — совсем было под уголовщину подвел, и я по
смерть мою буду богомольцем за сенатора; он
в те поры заступился за меня, а потом и дворяне
почтили мою службу и на следующую баллотировку повысили меня из заседателей
в исправники.
Это, милый друг, я знаю по себе: нас ведь батьки и матки и весь,
почесть, табор лелеют и холят, как скотину перед праздником, чтобы отдать на убой барину богатому али, пожалуй, как нынче вот стало, купцу, а мне того до
смерти не хотелось, и полюбился мне тут один чиновничек молоденький; на гитаре, я тебе говорю, он играл хоть бы нашим запевалам впору и все ходил
в наш, знаешь, трактир,
в Грузинах…
Ходят еще
в народе предания о славе, роскоши и жестокости грозного царя, поются еще кое-где песни про осуждение на
смерть царевича, про нашествия татар на Москву и про покорение Сибири Ермаком Тимофеевичем, которого изображения, вероятно, несходные, можно видеть доселе
почти во всех избах сибирских; но
в этих преданиях, песнях и рассказах — правда мешается с вымыслом, и они дают действительным событиям колеблющиеся очертания, показывая их как будто сквозь туман и дозволяя воображению восстановлять по произволу эти неясные образы.
— Государь, возьми назад свое слово! Вели меня
смерти предать!
В голове моей ты волён, но
в чести моей не волён никто!