Неточные совпадения
А окончательно
приобрел Митрофанов в
глазах Клима цвет и форму пасхальною ночью.
В тени группы молодых берез стояла на высоких ногах запряженная в крестьянскую телегу длинная лошадь с прогнутой спиной, шерсть ее когда-то была белой, но пропылилась,
приобрела грязную сероватость и желтоватые пятна, большая, костлявая голова бессильно и низко опущена к земле, в провалившейся глазнице тускло блестит мутный, влажный
глаз.
В темно-синем пиджаке, в черных брюках и тупоносых ботинках фигура Дронова
приобрела комическую солидность. Но лицо его осунулось,
глаза стали неподвижней, зрачки помутнели, а в белках явились красненькие жилки, точно у человека, который страдает бессонницей. Спрашивал он не так жадно и много, как прежде, говорил меньше, слушал рассеянно и, прижав локти к бокам, сцепив пальцы, крутил большие, как старик. Смотрел на все как-то сбоку, часто и устало отдувался, и казалось, что говорит он не о том, что думает.
— Если успею, — сказал Самгин и, решив не завтракать в «Московской», поехал прямо с вокзала к нотариусу знакомиться с завещанием Варвары. Там его ожидала неприятность: дом был заложен в двадцать тысяч частному лицу по первой закладной. Тощий, плоский нотариус, с желтым лицом, острым клочком седых волос на остром подбородке и красненькими
глазами окуня, сообщил, что залогодатель готов
приобрести дом в собственность, доплатив тысяч десять — двенадцать.
— Так — уютнее, — согласилась Дуняша, выходя из-за ширмы в капотике, обшитом мехом; косу она расплела, рыжие волосы богато рассыпались по спине, по плечам, лицо ее стало острее и
приобрело в
глазах Клима сходство с мордочкой лисы. Хотя Дуняша не улыбалась, но неуловимые, изменчивые
глаза ее горели радостью и как будто увеличились вдвое. Она села на диван, прижав голову к плечу Самгина.
Он очень торопился, Дронов, и был мало похож на того человека, каким знал его Самгин. Он, видимо, что-то утратил, что-то
приобрел, а в общем — выиграл. Более сытым и спокойнее стало его плоское, широконосое лицо, не так заметно выдавались скулы, не так раздерганно бегали рыжие
глаза, только золотые зубы блестели еще более ярко. Он сбрил усы. Говорил он более торопливо, чем раньше, но не так нагло. Как прежде, он отказался от кофе и попросил белого вина.
В ней не осталось почти ничего, что напоминало бы девушку, какой она была два года тому назад, — девушку, которая так бережно и гордо несла по земле свою красоту. Красота стала пышнее, ослепительней, движения Алины
приобрели ленивую грацию, и было сразу понятно — эта женщина знает: все, что бы она ни сделала, — будет красиво. В сиреневом шелке подкладки рукавов блестела кожа ее холеных рук и, несмотря на лень ее движений, чувствовалась в них размашистая дерзость. Карие
глаза улыбались тоже дерзко.
Второе дело было перед моими
глазами. Витберг скупал именья для храма. Его мысль состояла в том, чтоб помещичьи крестьяне, купленные с землею для храма, обязывались выставлять известное число работников — этим способом они
приобретали полную волю себе в деревне. Забавно, что наши сенаторы-помещики находили в этой мере какое-то невольничество!
Он ухаживал со страстью и терпением за какой-нибудь серебряной крышкой от кружки и не успокаивался, пока не
приобретал ее. Я знаком был с М. М. Зайцевским, но трудно было его уговорить показать собранные им редкости. Да никому он их и не показывал. Сам, один любовался своими сокровищами, тщательно их охраняя от постороннего
глаза.
Все, что он читал, говорил и делал,
приобретало в наших
глазах особенное значение.
Полуянов долго не решался сделать окончательный выбор деятельности, пока дело не решилось само собой. Раз он делал моцион перед обедом, — он
приобретал благородные привычки, — и увидел новую вывеску на новом доме: «Главное управление Запольской железной дороги». Полуянов остановился, протер
глаза, еще раз перечитал вывеску и сказал всего одно слово...
Мир, сверкавший, двигавшийся и звучавший вокруг, в маленькую головку слепого проникал главным образом в форме звуков, и в эти формы отливались его представления. На лице застывало особенное внимание к звукам: нижняя челюсть слегка оттягивалась вперед на тонкой и удлинившейся шее. Брови
приобретали особенную подвижность, а красивые, но неподвижные
глаза придавали лицу слепого какой-то суровый и вместе трогательный отпечаток.
О наружности Вязмитинова распространяться нечего: он имел довольно приятную наружность, хотя с того самого дня, когда его семилетним мальчиком привели в суровое училище, он
приобрел странную манеру часто пожиматься и моргать
глазами.
Самые наслаждения в
глазах сытого человека
приобретают ценность лишь в том случае, когда они достигаются легко, приплывают к нему, так сказать, сами собой.
—
Приобрести право не покидать ее ни на минуту, не уходить домой… быть всюду и всегда с ней. Быть в
глазах света законным ее обладателем… Она назовет меня громко, не краснея и не бледнея, своим… и так на всю жизнь! и гордиться этим вечно…
«Обыватель всегда в чем-нибудь виноват, и потому всегда надлежит на порочную его волю воздействовать», — продолжает старик, и вдруг, прекращая чтение и отирая навернувшиеся на
глазах слезы (с некоторого времени, и именно с выхода в отставку, он
приобрел так называемый «слезный дар»), прибавляет...
Увидав это, дядя не выдержал своей роли и в ужасе заметил, что такое образование равносильно круглому невежеству; что знание языков важно как средство, при пособии которого человек может с большим успехом
приобретать другие знания, которые, собственно, только и начинают образование ума; но, встретив в ответ на это сухую, исполненную жалости к его заблуждениям улыбку своей жены, он оставил и это так, как оно есть, но впоследствии был несколько несправедлив, никогда не прощая детям их невежества и осмеивая его в
глаза им иногда тонко, а иногда и довольно зло.
Заметалась, завизжала Марья Степановна, бросилась к профессору, хватая его за руки и крича: «Убегайте, Владимир Ипатьич, убегайте!» Тот поднялся с винтящегося стула, выпрямился и, сложив палец крючочком, ответил, причем его
глаза на миг
приобрели прежний остренький блеск, напомнивший прежнего вдохновенного Персикова.
Человек заводит телегу, и этого простого факта, который чуть ли не каждый день проходит перед нашими
глазами незамеченным, совершенно достаточно, чтоб он
приобрел элементарные понятия о навозе и навсегда оставил кочевые привычки!
Точно стадо свиней ворвалось в красивый сад и топчет цветы. Уланов противен и страшен: бешено возбужденный, он весь горит, серое лицо в красных пятнах,
глаза выкатились, тело развратно извивается в бесстыдных движениях, и невероятно высокий голос его
приобрел какую-то силу, режущую сердце яростной тоскою...
И каждое слово человека, глядевшего этим спокойным, сдержанным, знающим взглядом,
приобретало в
глазах толпы особенную авторитетность.
Так, лишение зрения необходимо заставляет человека отказаться от некоторых общественных занятий и, кроме того, отнимает у него возможность
приобретать новые впечатления посредством
глаз.
Он лежал на спине с открытыми
глазами и прислушивался к осторожным ночным звукам, которые в темноте, во время бессонницы,
приобретают такую странную отчетливость.
— Это он верно вам говорит, — наклонился писарь ко мне, уставляясь в меня своими большими черными
глазами, немного напоминавшими чахоточного. Дело первой важности — большие можно тысячи
приобрести…
«Половина второго… Не пора ли идти обедать?» — думает Стебельков, заводя часы бронзовым ключиком, который он только что
приобрел и в головке которого вставлена маленькая фотографическая картинка, видимая в увеличенном виде, если рассматривать ее на свет. Александр Михайлович смотрит картинку, прищурив левый
глаз, и улыбается. «Какие славные штучки нынче делают, право! И как ухитряются… в таком маленьком виде? — приходит ему в голову. — Однако нужно идти…»
Белые меловые буквы красиво, но мрачно выделялись на черном фоне, и, когда больной лежал навзничь, закрыв
глаза, белая надпись продолжала что-то говорить о нем,
приобретала сходство с надмогильными оповещениями, что вот тут, в этой сырой или мерзлой земле, зарыт человек.
Он стоит в дверях нашего дома, типичного старого грузинского дома с плоской кровлей, на которой хорошенькая, но вечно сонная Маро сушит виноград и дыни… Таких домов уже немного осталось в Гори, который
приобрел с годами вполне европейский вид. Волнистые пряди седых волос отца красиво серебрятся в свете выплывшего из-за туч месяца. Темные
глаза смотрят прямо в мои
глаза с ласковым укором.
Плющевая беседка, небольшой ажурный домик, весь обвитый гибкими ползучими, как зеленые змеи, ветками плюща, успела
приобрести в
глазах приюток за их сравнительно недолгое присутствие здесь репутацию вместилища всяких тайн и секретов.
— Не стыдись, пожалуйста, моей благодарности, — продолжала maman, — я знаю, что присутствовать на своей собственной цензуре очень неприятно, особенно когда нас в
глаза хвалят; но я все это говорю не в похвалу тебе, а просто открываю тебе мою высшую радость.
Приобрести твою откровенность — это все, чего я могла желать и молить у бога, и он все это дал мне.
Низовьев прекрасно понимает, что
приобрести ее будет трудно, очень трудно. На это пойдет, быть может, не один год. В Париж он не вернется так скоро. Где будет она, там и он. Ей надо ехать на Кавказ, на воды. Печень и нервы начинают шалить. Предписаны ей ессентуки, номер семнадцатый, и нарзан. И он там будет жариться на солнце, есть тошную баранину, бродить по пыльным дорожкам на ее
глазах, трястись на казацкой лошади позади ее в хвосте других мужчин, молодых и старых. А потом — в Петербург!
Давно я не слыхал такого бытового жаргона, как у этого чада Казани. У него был целый словарь своих словечек, большею частью бранных, но с добродушными интонациями. Некоторые имели особый дружеский и хвалебный смысл. Кто ему нравился, кто с ним сходился — он и в
глаза не иначе называл его, как"пса". И все почти существительные
приобретали окончание на ец: вместо баба — бабец, вместо лягушка — лягушец, вместо кабак — кабачец.
Он отступил шага на два назад. Глаша действительно была неузнаваема. Из сравнительно полной, здоровой девушки она сделалась буквально обтянутым кожей скелетом. Ее лицо
приобрело какую-то мертвенную восковую прозрачность, и лишь синие
глаза сделались еще больше, как бы выкатились из орбит и
приобрели какое-то светлое, страдальческое выражение.
Это был буквально скелет, обтянутый кожею, и только одни
глаза, казалось,
приобрели еще больше прелести от перенесенных их обладателем физических и нравственных мук.
Кровавое событие на Сенатской площади за истекшие две-три недели с каждым днем теряло, даже в
глазах современников, значение выдающегося исторического факта, а лишь
приобретало окраску незначительного эпизода — безумной выходки нескольких безумных голов.
Обе девочки, княжна Людмила и Таня, любили прикладываться
глазами к этим чистым прогалинам оконных стекол и любоваться меблировкой апартаментов, хотя лучшие вещи, как-то: бронза и штофная мебель были под чехлами, но, быть может, именно потому они казались детскому воображению еще красивее. Одним словом, дом в Луговом
приобрел в их
глазах почти сказочную таинственность.
Она встала и медленно приближалась к дочери, с протянутыми руками, видного роста, в корсете под шелковым капотом с треном, в белой кружевной косынке, покрывавшей и голову. На лицо падала тень, и она смотрела моложаво, с чуть заметными морщинами, со слоем желтой пудры;
глаза, узкие и близорукие,
приобрели привычку мигать и щуриться; на лбу лежали кудерьки напудренных волос; зубы она сохранила и щеголяла ими, а всего больше руками замечательной тонкости и белизны, с дюжиной колец на каждой кисти.
— Подлость, низость, порок, преступление
приобретают в
глазах людей другую окраску, если сопровождаются звоном золота.
Точно пелена спала с
глаз Якова Потаповича: все странности в поведении считавшегося ему другом и князем Владимиром Воротынским, которым он давал те или другие посильные объяснения,
приобрели теперь в его
глазах иную окраску и явились подтверждающими рассказ Григория Семенова обстоятельствами. Припомнился ему разговор с Бомелием, действовавшим, как оказывается, заодно с Малютою, его выпытывания о намерениях княжны, его чуть заметная усмешка. Яков Потапович понял, что Григорий говорил правду.
В
глазах девушки мужчина, открывший ей этот новый мир,
приобретает двойную цену, она привязывается к нему не только духовно, но и телесно, и этой двойной привязанностью наполняет свою жизнь.
В минуты же какого-нибудь расстройства, потрясения, или глубокой задумчивости,
глаза эти направлялись на одну точку и
приобретая вид стеклянных, делались страшными. В минуты же раздражения в них быстро мелькал какой-то зеленый огонек.
Княжна Лидия Дмитриевна стала неузнаваема. Она страшно похудела и осунулась, цвет лица
приобрел снова восковую прозрачность, впалые щеки и
глаза горели: одни зловещим румянцем, а другие каким-то странным, неестественным блеском.
Старшего удалось убедить подождать еще месяц с платой за квартиру. Удалось упросить отсрочки и у прочих кредиторов. А тут еще подвернулся и другой урок. Фруктовщица, как называла за
глаза мать Гусынь Верочка, рекомендовала ее в дом своих знакомых, где требовалось готовить маленькую дочку. Дела бабушки и Верочки поправились сразу. Верочка ожила, повеселела. Ожила и бабушка. Теперь у нее была возможность
приобретать лекарство от ревматизма и питаться не одним картофелем с хлебом.
По-французски она не любила говорить с
глазу на
глаз и вообще неохотно вела разговор на этом языке, между тем как Александр Ильич, с переезда в город, стал
приобретать привычку, которую двадцать лет назад считал"нелепою"и даже"постыдною".
В ней было маленькое сходство с матерью, в
глазах и усмешке, волосы ее не темнели, а
приобретали золотисто-красноватый оттенок; в тонкой и прозрачной коже, около
глаз, приютились чуть заметные веснушки.
Но главное внимание мое обратил на себя Володя: его
глаза сузились, и взор
приобрел ту определенность, какую дает рассматривание близкого предмета; несомненно, Володя видел то же, что и я.
— Чтò ты? чтò с тобой, дружок мой?.. — Некрасивая графиня Марья всегда хорошела, когда плакала. Она никогда не плакала от боли или досады, но всегда от грусти и жалости. И когда она плакала, лучистые
глаза ее
приобретали неотразимую прелесть.