Неточные совпадения
Открыла другой футляр, побольше — там серьги. Она вдела их в уши и, сидя в постели, тянулась взглянуть на себя в зеркало. Потом открыла еще два футляра и нашла большие массивные браслеты, в виде змеи кольцом, с рубиновыми
глазами, усеянной по местам сверкающими
алмазами, и сейчас же надела их.
В переднем углу, в золоченом иконостасе, темнели образа старинного письма; изможденные, высохшие лица угодников, с вытянутыми в ниточку носами и губами, с глубокими морщинами на лбу и под
глазами, уныло глядели из дорогих золотых окладов, осыпанных жемчугом,
алмазами, изумрудами и рубинами.
Она с трудом раскрыла
глаза. Большое колесо, движимое водою, шумя, вертелось перед нею, и далеко летели вокруг него брызги. Отражая луну, они напомнили ей
алмазы, которыми девушки украшали ее в саду в тот день, когда приехал Серебряный.
Тогда в его
глазах на один миг сверкают черные
алмазы. И опять туман серого моря, и опять то же искание ответа. Это Гамлет, преображенный в поэта, или поэт, преображенный в Гамлета. Вот на миг он что-то видит не видящим нас взором и говорит о том, что видит. Да, он видит… видит… Он видит, что
Недосягаемые вершины таинственного Каштан-тау загорелись сплошным розовым
алмазом в лучах невидимого еще солнца. Передо мной сверкнул огненными
глазами не менее таинственный, чем Каштан-тау, мой кунак и с улыбкой указал на повисшего на скале убитого тура.
А публика еще ждет. Он секунду, а может быть, полминуты глядит в одну и ту же точку — и вдруг
глаза его, как серое северное море под прорвавшимся сквозь тучи лучом солнца, загораются черным
алмазом, сверкают на миг мимолетной улыбкой зубы, и он, радостный и оживленный, склоняет голову. Но это уж не Гамлет, а полный жизни, прекрасный артист Вольский.
Вдруг Гамлет-Вольский выпрямился, повернулся к Горацио, стоявшему почти на авансцене спиной к публике. Его
глаза цвета серого моря от расширенных зрачков сверкали черными
алмазами, блестели огнем победы… И громовым голосом, единственный раз во всей пьесе, он с торжествующей улыбкой бросил...
Действительный статский советник носил на указательном пальце перстень с
алмазом, говорил очень тихо, не раздвигал соединенных каблуков ног своих, поставленных в положение, употребляемое танцорами прежних времен, и не поворачивал головы, до половины закрытой отличнейшим бархатным воротником; богатый барин, напротив, всё чему-то смеялся, поднимал брови и сверкал белками
глаз.
Не отвечая, девушка взяла шкатулку, положила ее на стол и опрокинула нетерпеливым движением, почти сейчас же раскаявшись в этом, так как, одновременно с глухим стуком дерева, скатерть вспыхнула огнем алмазного слоя, карбункулов, жемчугов и опалов. Зеленые
глаза изумрудов перекатились сверху и утонули в радужном, белоснежном блеске; большинство были
алмазы.
Какая ночь! — В такую точно ночь
Я стала жертвою любви! — Иосиф мой!
О если б ты меня теперь увидел,
Ты испугался бы; в то время я цвела,
Мои
глаза блистали, как
алмазы,
И щеки были нежны, точно пух!..
Увы! Ноэми, кто б тогда подумал,
Что этот лоб морщины исчертят,
Что эти косы поседеют! — то-то время!..
Алмазы, жемчуг градом на меня
Посыплются, и я поеду в город,
И удивленье поразит моих соперниц,
Когда явлюсь в арену; я сто
глазУ них украду силой красоты…
Блажен, кто верит счастью и любви,
Блажен, кто верит небу и пророкам, —
Он долголетен будет на земли
И для сынов останется уроком.
Блажен, кто думы гордые свои
Умел смирить пред гордою толпою,
И кто грехов тяжелою ценою
Не покупал пурпурных уст и
глаз,
Живых, как жизнь, и светлых, как
алмаз!
Блажен, кто не склонял чела младого,
Как бедный раб, пред идолом другого!
Из ее больших открытых
глаз будто искры сыпались; они сверкали, как
алмазы, и никогда я не променяю таких голубых искрометных
глаз ни на какие черные, будь они чернее самого черного андалузского взгляда, да и блондинка моя, право, стоила той знаменитой брюнетки, которую воспел один известный и прекрасный поэт и который еще в таких превосходных стихах поклялся всей Кастилией, что готов переломать себе кости, если позволят ему только кончиком пальца прикоснуться к мантилье его красавицы.
«Тот царь был слаб и хил и стар,
А дочь непрочный ведь товар!
Ее, как лучший свой
алмаз,
Он скрыл от молодецких
глаз;
И на его царевну дочь
Смотрел лишь день да темна ночь,
И целовать красотку мог
Лишь перелетный ветерок.
К нему Арсений подошел,
И руки сжатые развел,
И поднял голову с земли;
Две яркие слезы текли
Из побелевших мутных
глаз,
Собой лишь светлы, как
алмаз.
Спокойны были все черты,
Исполнены той красоты,
Лишенной чувства и ума,
Таинственной, как смерть сама.
Бегает живо, горит, как
алмаз,
Черный и влажный смеющийся
глаз...
— Заглазное хозяйство — не хозяйство, — продолжала Марья Гавриловна. — Что лучше хозяйского
глаза?.. Говорится же: «Свой
глаз —
алмаз, а чужой — стекло».
— Уповаю на Владычицу. Всего станет, матушка, — говорила Виринея. — Не изволь мутить себя заботами, всего при милости Божией хватит. Слава Господу Богу, что поднял тебя… Теперь все ладнехонько у нас пойдет: ведь хозяюшкин
глаз, что твой
алмаз. Хозяюшка в дому, что оладышек в меду: ступит — копейка, переступит — другая, а зачнет семенить, и рублем не покрыть. За тобой, матушка, голодом не помрем.
Но, едва Андрею Николаевичу метнулись в
глаза два черных
алмаза, страх тотчас пропал, и стало легко и спокойно.
Лица Наташи видно не было, и только ее
глаза, страшно большие и страшно черные, сверкали перед ним, как черные
алмазы.
Он прищелкивает языком, поводит черными сверкающими
глазами и… как по щучьему велению, мой
Алмаз тотчас оседлан и взнуздан. Я взлетаю в седло…
Призрак являл собой невысокую фигуру во всем белом, в белой же чадре, из-под которой сверкали, искрясь и мерцая, подобно черным
алмазам, два огненных черных
глаза…
— Да, да, я счастлива, джаным! — шептала она, глядя сияющими, как черные
алмазы, счастливыми
глазами, хотя на длинных ресницах еще дрожали росинки слез. — Гуль-Гуль будет скоро большой, совсем большой, Гуль-Гуль выбрала себе мужа по душе… Гуль-Гуль ускачет в горы за чернооким горцем, а Лейла-Фатьма лопнет со злости, потому что она ведьма и знается с шайтаном и горными духами.
Глаза Люды, огромные и горящие в темноте, как
алмазы, полны ужаса.
Под Главным домом, у лавочки с уральскими камнями, часу в первом дня стоял Веденеев и, накупив целую кучу красно-кровавых рубинов, голубых сапфиров, сине-алых аметистов, малиновых турмалинов и белых, будто
алмазы блестящих, тяжеловесов, укладывал их в большую малахитовую шкатулку для первого подарка нареченной невесте. Едва отвел он
глаза от игравших разноцветными переливами камней, увидал быстро, с озабоченным видом проходившего мимо Петра Степаныча.
— А вы не намекайте, — говорит невестина мать. — Мы вас по вашим родителям почитаем и на свадьбу пригласили, а вы разные слова… А ежели вы знали, что Егор Федорыч из интереса женится, то что же вы раньше молчали? Пришли бы да и сказали по-родственному: так и так, мол, на интерес польстился… А тебе, батюшка, грех! — обращается вдруг невестина мать к жениху, слезливо мигая
глазами. — Я ее, может, вскормила, вспоила… берегла пуще
алмаза изумрудного, деточку мою, а ты… ты из интереса…
Все это отлетело от него. Был уже поздний час, около двух. Те две барыни подпили, и она пила шампанское, но только бледнела, и блеск
глаз сделался изумительный — точно у нее в глубине зрачков по крупному
алмазу.
Джентльмен говорит, что ее лицо напоминало дождь и солнце: «Her smiles and tears were like a better day; those happy smiles that played on her ripe lip seemed not to know what guests where in her eyes; which parted thence as pearls from diamonds dropped» [Ее улыбки и слезы напоминали погожий день; счастливые улыбки, игравшие на ее устах, казалось, не знали, что за гости были в ее
глазах, — эти гости ушли оттуда, как падают жемчужины с
алмазов (англ.).] и т. д.
Дикое, но прекрасное очарование положительно сковывает тебя: высокие развесы елей, пышными шатрами нависшие и шумно раскачивающиеся над головой, а под ногами мрачное море, по которому ходят бурливые волны,
глаз обнимает бесконечную сизую пелену, кипящую сверкающими
алмазами при свете дня.
А на салтане кафтан весь сажен яхонтами, шапка — верх
алмаз великой: при солнце так и слепит
глаза, словно блиставица, [Молния] сайдак [Колчан.] золотой усыпан яхонтами, да три сабли на нем, золотом кованы, седло золотое и снасть [Сбруя.] золотая, и все золото.
Послышался звонок, и вслед за его дребезжащим звоном влетела в кабинет, шурша своим длинным шелковым шлейфом, молодая дама, блистая красотой, парою обворожительных
глаз и
алмазами, сверкавшими на ее груди и в ушах. Она была в трауре, скрашенном некоторыми туалетными принадлежностями национального цвета. При появлении ее все спешили оправиться и встать со своих мест.
Ах, как хороша королева!
Глаза у нее темно-синие, как вода в том озере, что шумит под окнами замка, и блестят они, как та драгоценная диадема, что горит, переливается
алмазами и яхонтами на ее белокурых кудрях. И личико королевы совсем как у ребенка: тихое, кроткое, безмятежное.
Дикое, но прекрасное очарование положительно сковывает тебя: высокие развесы елей, пышными шатрами нависшие и шумно раскачивающиеся над головой, а под ногами мрачное море, по которому ходят бурливые волны,
глаз обнимает бесконечную сизую пелену, кипящую сверкающими
алмазами при светиле дня.
Месяц привстал только с земли и светил лениво, то глядя сонным лицом в
глаза путнику, то перебирая листьями дерев, как блестящею гранью
алмазов, то склоняясь за дерево, опозоренное грозой.