— Держу пари, что этот телеграфист влюблен в ту хорошенькую. Жить среди поля под одной крышей с этим воздушным созданием и не влюбиться — выше сил человеческих. А какое, мой друг, несчастие, какая насмешка, быть сутулым, лохматым, сереньким, порядочным и неглупым, и влюбиться в эту хорошенькую и
глупенькую девочку, которая на вас ноль внимания! Или еще хуже: представьте, что этот телеграфист влюблен и в то же время женат и что жена у него такая же сутулая, лохматая и порядочная, как он сам… Пытка!
Если бы они это говорили, я бы знала, что умные и добрые люди так думают; а то ведь мне все казалось, что это только я так думаю, потому что я
глупенькая девочка, что кроме меня, глупенькой, никто так не думает, никто этого в самом деле не ждет.
Неточные совпадения
Он смущался и досадовал, видя, что
девочка возвращает его к детскому,
глупенькому, но он не мог, не умел убедить ее в своей значительности; это было уже потому трудно, что Лида могла говорить непрерывно целый час, но не слушала его и не отвечала на вопросы.
Это напомнило мне давнопрошедшие истории с Волковым; и хотя я с некоторой гордостью думал, что был тогда
глупеньким дитятей, и теперь понимал, что семилетняя
девочка не может быть невестой сорокалетнего мужчины, но слово «невеста» все-таки неприятно щекотало мое ухо.
— Моя жизнь — скачка в горах, Андро! Я хочу в горы! — шепчу я с отчаянием, и лицо мое, должно быть, выражает самое неподдельное горе, потому что Андро беспокойно топчется на месте и бормочет, будто ему приходится утешать совсем
глупенькую маленькую
девочку...
— Как зачем? Вот
глупенькая джаным, — расхохоталась Гуль-Гуль, — в жены меня берет… он… Гуль-Гуль в жены. Разве не стоит? — черные глаза
девочки блеснули.
Зеленая комната ходуном заходила в глазах Дорушки… Волнение
девочки было ей не под силу. Дорушка зашаталась, голова у нее закружилась, наполнилась туманом Ноги подкашивались. Непривычка лгать, отвращение ко всему лживому, к малейшей фальши глубоко претила честной натуре Дорушки, и в то же время страх за Дуню, ее любимую
глупенькую еще малютку-подружку заставляли покривить душой благородную чуткую Дорушку.
Женись, накладывай на себя ярмо,
девочка —
глупенькая, через три-четыре года раздобреет, народит детей — и возись со всей этой детворой!