Неточные совпадения
Левин,
глядя на это крошечное жалкое
существо, делал тщетные усилия, чтобы найти в своей душе какие-нибудь признаки к нему отеческого чувства.
Он пришел в столовую. Тетушки нарядные, доктор и соседка стояли у закуски. Всё было так обыкновенно, но в душе Нехлюдова была буря. Он не понимал ничего из того, что ему говорили, отвечал невпопад и думал только о Катюше, вспоминая ощущение этого последнего поцелуя, когда он догнал ее в коридоре. Он ни о чем другом не мог думать. Когда она входила в комнату, он, не
глядя на нее, чувствовал всем
существом своим ее присутствие и должен был делать усилие над собой, чтобы не смотреть
на нее.
— Да, да, это может быть, но Сенат не может рассматривать дело по
существу, — сказал Владимир Васильевич строго,
глядя на пепел. — Сенат следит только за правильностью применения закона и толкования его.
Особенно любит она
глядеть на игры и шалости молодежи; сложит руки под грудью, закинет голову, прищурит глаза и сидит, улыбаясь, да вдруг вздохнет и скажет: «Ах вы, детки мои, детки!..» Так, бывало, и хочется подойти к ней, взять ее за руку и сказать: «Послушайте, Татьяна Борисовна, вы себе цены не знаете, ведь вы, при всей вашей простоте и неучености, — необыкновенное
существо!» Одно имя ее звучит чем-то знакомым, приветным, охотно произносится, возбуждает дружелюбную улыбку.
Подумайте, Аня: ваш дед, прадед и все ваши предки были крепостники, владевшие живыми душами, и неужели с каждой вишни в саду, с каждого листка, с каждого ствола не
глядят на вас человеческие
существа, неужели вы не слышите голосов…
«Не лучше ли бы было, — думал Павел с горечью в сердце,
глядя, как все они с усердием молились, — чем возлагать надежды
на неведомое
существо, они выдумали бы себе какой-нибудь труд поумней или выбили бы себе другое социальное положение!»
— А, так у него была и внучка! Ну, братец, чудак же она! Как
глядит, как
глядит! Просто говорю: еще бы ты минут пять не пришел, я бы здесь не высидел. Насилу отперла и до сих пор ни слова; просто жутко с ней,
на человеческое
существо не похожа. Да как она здесь очутилась? А, понимаю, верно, к деду пришла, не зная, что он умер.
Но он уж и сам сознавал свою ошибку. Сконфуженно смотрел он
на Фаинушку, как бы размышляя: за что я легкомысленно загубил такое молодое, прелестное
существо? Но милая эта особа не только не выказывала ни малейшего уныния, но, напротив, с беззаветною бодростью
глядела в глаза опасности.
Крепко, свежо и радостно пахло морским воздухом. Но ничто не радовало глаз Елены. У нее было такое чувство, точно не люди, а какое-то высшее, всемогущее, злобное и насмешливое
существо вдруг нелепо взяло и опоганило ее тело, осквернило ее мысли, ломало ее гордость и навеки лишило ее спокойной, доверчивой радости жизни. Она сама не знала, что ей делать, и думала об этом так же вяло и безразлично, как
глядела она
на берег,
на небо,
на море.
В сущности он не мог не презирать меня и непременно должен был
глядеть на меня, как
на существо покоряющееся, слабое, жалкое и во всех отношениях перед ним низшее.
Пуки ассигнаций росли в сундуках, и как всякий, кому достается в удел этот страшный дар, он начал становиться скучным, недоступным ко всему, кроме золота, беспричинным скрягой, беспутным собирателем и уже готов был обратиться в одно из тех странных
существ, которых много попадается в нашем бесчувственном свете,
на которых с ужасом
глядит исполненный жизни и сердца человек, которому кажутся они движущимися каменными гробами с мертвецом внутри наместо сердца.
До сих пор он
глядел на подобные
существа как
на что-то недоступное, которые рождены только для того, чтобы пронестись в великолепной коляске с ливрейными лакеями и щегольским кучером и бросить равнодушный взгляд
на бредущего пешком, в небогатом плащишке человека.
«Какое милое
существо, а в каком дурацком семействе родилось!» — подумал про себя Сергей Петрович,
глядя на хорошенькую Мари, танцующую с третьим офицером. Осмотрев внимательно ее роскошный стан, ее пухленькие ручки и, наконец, заметив довольно таинственные и много говорящие взгляды, он не выдержал, подошел к ней и позвал ее
на кадриль.
Напрасно говорю я себе, что я не мог ожидать такой мгновенной развязки, что она меня самого поразила своей внезапностью, что я не подозревал, какое
существо была Вера. Она, точно, умела молчать до последней минуты. Мне следовало бежать, как только я почувствовал, что люблю ее, люблю замужнюю женщину; но я остался — и вдребезги разбилось прекрасное создание, и с немым отчаянием
гляжу я
на дело рук своих.
Известия эти доставили мне чувство некоторого удовлетворения, героические усилия молодого надломленного
существа не пропали даром. Но когда я
гляжу теперь
на несколько пожелтевших листочков,
на которых я тогда набросал в коротких чертах рассказ Степана, — сердце у меня сжимается невольным сочувствием. И сквозь благополучие Дальней заимки хочется заглянуть в безвестную судьбу беспокойного, неудовлетворившегося, может быть давно уже погибшего человека…
Лёнька отстранился, дрогнув от страха, сразу наполнившего холодом всё его
существо, и подошёл ближе к забору, около которого густо разросся бурьян. Напряжённо
глядя на широкую спину казака-конвоира, он протянул в сторону руку и, посмотрев
на неё, бросил тряпку в бурьян…
Кузьма Васильевич долго стоял как вкопанный и пристально, не смигнув ни разу,
глядел на это странное
существо; и оно
на него
глядело и тоже не мигало и не шевелилось.
Теперь, когда я пишу эти строки, в мои теплые окна злобно стучит осенний дождь и где-то надо мной воет ветер. Я
гляжу на темное окно и
на фоне ночного мрака силюсь создать силою воображения мою милую героиню… И я вижу ее с ее невинно-детским, наивным, добрым личиком и любящими глазами. Мне хочется бросить перо и разорвать, сжечь то, что уже написано. К чему трогать память этого молодого, безгрешного
существа?
Я в оба глаза
глядел на эту каменную загадку, допытываясь, где и в чем тайна этого твердого, покойного, радостного состояния всего моего
существа, неведомо как влившегося в меня?
Глядя на мир из своего представления о жизни, как стремления к личному благу, человек видел в мире неразумную борьбу
существ, губящих друг друга.
Глядя вне себя
на плотские начала и концы существования других людей (даже
существ вообще), я вижу, что одна жизнь как будто длиннее, другая короче; одна прежде проявляется и дольше продолжает быть мне видима, — другая позже проявляется и очень скоро опять скрывается от меня, но во всех я вижу проявление одного и того же закона всякой истинной жизни — увеличение любви, как бы расширение лучей жизни.
Но мало и этого: начиная испытывать ослабление сил и болезни, и
глядя на болезни и старость, смерть других людей, он замечает еще и то, что и самое его существование, в котором одном он чувствует настоящую, полную жизнь, каждым часом, каждым движением приближается к ослаблению, старости, смерти; что жизнь его, кроме того, что она подвержена тысячам случайностей уничтожения от других борющихся с ним
существ и всё увеличивающимся страданиям, по самому свойству своему есть только не перестающее приближение к смерти, к тому состоянию, в котором вместе с жизнью личности наверное уничтожится всякая возможность какого бы то ни было блага личности.
«Полмиллиона, даваемого в приданое за Гоголицыной, играли и играют в его красивой голове большую роль, нежели стоящее около него перед аналоем живое
существо!» — злобно думал Осип Федорович,
глядя в церкви
на жениха и невесту.
Яков Потапович со страхом
глядел на нее и как-то всем
существом своим чувствовал, что она говорит одну правду: что ни князь, ни он не в силах будут изменить созревшего в ее уме решения.
Безгранично и, главное, безнадежно влюбленная в князя, молодая девушка первое время как-то свыклась с немым созерцанием своего героя и довольствовалась тем, что
глядела на него исподтишка, полными восторженного обожания глазами. Он ей казался каким-то высшим
существом, близость к которому невозможна ни для одной женщины.
Все
существо его ликовало и озарялось торжеством в самом его любимом роде: он мог
глядеть свысока
на стоявшего около него светского человека, присланного могущественным лицом, и, таким образом, унижал и посла и самого пославшего.
Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде
на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро, и неловко, — что Денисов человек, который сел
на лошадь; тогда как,
глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел
на лошадь, а человек, составляющий вместе с лошадью одно увеличенное двойною силою
существо.