Неточные совпадения
По обыкновению, Бурмакин забыл
об исходной точке и ударился в сторону. При таких
условиях Милочка могла
говорить что угодно, оставаясь неприкосновенною в своей невменяемости. Все ей заранее прощалось ради «святой простоты», которой она была олицетворением, и ежели порою молодому человеку приводилось испытывать некоторую неловкость, выслушивая ее наивные признания, то неловкость эта почти моментально утопала в превыспренностях, которыми полна была его душа.
«Завтра,
говорит, я поеду в контору
об земле своей рендовой и это
условие засвидетельствую».
— Без
условий! Это невозможно; и не упрекай меня, Ваня, напрасно. Я
об этом дни и ночи думала и думаю. После того как я их покинула, может быть, не было дня, чтоб я
об этом не думала. Да и сколько раз мы с тобой же
об этом
говорили! Ведь ты знаешь сам, что это невозможно!
Чтобы вполне оценить гнетущее влияние «мелочей», чтобы ощутить их во всей осязаемости, перенесемся из больших центров в глубь провинции. И чем глубже, тем яснее и яснее выступит ненормальность
условий, в которые поставлено человеческое существование. [Прошу читателя иметь в виду, что я
говорю не
об одной России: почти все европейские государства в этом отношении устроены на один образец. (Прим. М. Е. Салтыкова-Щедрина.)]
При этих
условиях Арина Петровна рано почувствовала себя одинокою, так что,
говоря по правде, даже от семейной жизни совсем отвыкла, хотя слово «семья» не сходит с ее языка и, по наружности, всеми ее действиями исключительно руководят непрестанные заботы
об устройстве семейных дел.
Я уже
говорил выше
об условиях работы и образе нашей жизни.
Об условиях со мной не
говорите: делающий достоин мзды, а вол молотящий — корму. Более мне ничего ненужно. Мефодий Червев».
— Так и быть, я вам сообщу ужасную тайну… да… Только
условие: никому не рассказывать. Правда, мне немного совестно
говорить о самом себе, но что поделаете, если я — самая умная птица! Меня это иногда даже немного стесняет, но шила в мешке не утаишь… Пожалуйста, только никому
об этом ни слова!..
«Это противоестественно,
говорят они, и потому невозможно». Да никто и не
говорит об отречении от личности. Личность для разумного человека есть то же, что дыхание, кровообращение для животной личности. Как животной личности отречься от кровообращения? Про это и
говорить нельзя. Так же нельзя
говорить разумному человеку и
об отречении от личности. Личность для разумного человека есть такое же необходимое
условие его жизни, как и кровообращение —
условие существования его животной личности.
— Ну, Господь с вами, ступайте. Как самдомой вернется, мы вас и оповестим. А
условия наши в газете были, так что
об иных каких и не приходится
говорить.
Князь Вадбольский, управившись с Владимиром, поспешил к пастору и, узнав, что он
говорит по-русски, обласкал его; на принесенные же им жалобы, что так неожиданно и против
условий схвачен человек, ему близкий, дан ему утешительный ответ, что это сделано по воле фельдмаршала, именно для блага человека, в котором он принимает такое живое участие; и потому пастор убежден молчать
об этом происшествии, как о важной тайне.
Не
говоря уже
об учителях церкви древнего мира: Татиане, Клименте, Оригене, Тертуллиане, Киприане, Лактанции и других, противоречие это сознавалось и в средние века, в новое же время выяснялось всё больше и больше и выражалось и в огромном количестве сект, отрицающих противное христианству государственное устройство с необходимым
условием существования его — насилием, и в самых разнообразных гуманитарных учениях, даже не признающих себя христианскими, которые все, так же, как и особенно распространившиеся в последнее время учения социалистические, коммунистические, анархические, суть не что иное, как только односторонние проявления отрицающего насилие христианского сознания в его истинном значении.
«Приношения» к «чаю под патриархами» были не только в обычае, но это, так сказать, составляло необходимое
условие. Андрей Николаевич не скрывал, что его дела находятся в большом стеснении, но, напротив, он сам
говорил об этом всем и своей веселою откровенностью довольно легко и благоуспешно выходил из затруднений, не испытывая лишений.
Он очень сдержанно
говорил о ее климате и населении, не распространялся и
об условиях жизни, но зато очень много и напыщенно сообщал
об открытой ему деятельности и о своих широких планах.