Неточные совпадения
«Молодые люди до этого не охотники», — твердил он ей (нечего
говорить, каков был в тот день обед: Тимофеич собственною персоной скакал на утренней заре за какою-то особенною черкасскою говядиной; староста ездил в другую сторону за налимами, ершами и раками; за одни грибы бабы получили сорок две копейки медью); но глаза Арины Власьевны, неотступно обращенные на Базарова, выражали не одну преданность и нежность: в них виднелась и грусть, смешанная
с любопытством и страхом, виднелся какой-то смиренный
укор.
Мазепа мрачен. Ум его
Смущен жестокими мечтами.
Мария нежными очами
Глядит на старца своего.
Она, обняв его колени,
Слова любви ему твердит.
Напрасно: черных помышлений
Ее любовь не удалит.
Пред бедной девой
с невниманьем
Он хладно потупляет взор
И ей на ласковый
укорОдним ответствует молчаньем.
Удивлена, оскорблена,
Едва дыша, встает она
И
говорит с негодованьем...
Мне всегда
с укором говорили, что я не люблю материи и чураюсь материальной стороны жизни.
— Давно бы так надо, чем запираться-то, —
говорил тот
с укором парню.
Наклонясь слегка к директрисе, он что-то
говорил ей
с большим оживлением, а она слегка улыбалась и
с веселым
укором покачивала головою.
— Как всех барышень? — произнес окончательно опешенный Марфин. — А ты
говоришь, что видел барышню? — обратился он
с укором к Антипу Ильичу.
— Эх ты — ду-ура! — тихо и
с укором ответил Илья. Через несколько минут он шёл по улице
с Петрухой, парадно одетым в длинный сюртук и скрипучие сапоги, и буфетчик внушительно
говорил ему...
Горький
укор, ядовитое презрение выразились на лице старика.
С шумом оттолкнув от стола свое кресло, он вскочил
с него и, заложив руки за спину, мелкими шагами стал бегать по комнате, потряхивая головой и что-то
говоря про себя злым, свистящим шепотом… Любовь, бледная от волнения и обиды, чувствуя себя глупой и беспомощной пред ним, вслушивалась в его шепот, и сердце ее трепетно билось.
Мурзавецкая. Да ты не ершись, я тебе не в
укор говорю, я об душе твоей забочусь. Тебе теперь что нужно для очистки совести? Полюбить нужно небогатого, выйти за него замуж, да и наградить богатством-то своим любимого человека — вот ты
с грехом и расквитаешься.
— Полина, как можно так со мною
говорить! — вскричал я
с укором. — Разве я Де-Грие?
Белесова. Я ничего не преувеличиваю. Конечно, я не знаю,
с какими мыслями он смотрит на меня; я вам
говорю только о том, какое действие производит на меня его взгляд. Есть положения, в которых долгий и серьезный взгляд непереносим: в нем
укор, в нем обида, он будит совесть. (
С упреком.) А вы сами знаете, что мне, для моего спокойствия, надо усыплять совесть, а не будить ее.
— Как же? Обнимала, целовала, в перелеске под кустиком до утренней зори, бывало, вместе
с тобой мы просиживали, тайные любовные речи
говаривали… —
с укором говорил ей Петр Степаныч.
— Давеча я к тебе приходил…
С глаз долой прогнала ты меня… Заперлась… —
с нежным
укором стал
говорить ей Петр Степаныч. — Видеть меня не хотела…
С укором взглянул на Николая Александрыча недовольный словами его Денисов, потом, помолчавши немного и что-то сообразив, медленно стал
говорить, тихо,
с расстановками...
— Не один раз я
говорила с ней после великого собора, — отвечала Варенька. — Жалуется, что уверили ее, будто вся сокровенная тайна ей поведена, что она достигла высшего совершенства, а на соборе услыхала, что ей не все открыто.
С упреками и
укорами говорит, что искала в нашей вере истины, а нашла обман и ложь.
— Неосторожно поступили вы, что до великого собора не
говорили ей про сказанья, придуманные людьми малого ведения, —
с укором промолвил Николай Александрыч Марье Ивановне и племяннице.
— Мая! Мая! — проговорила
с укором Лидочка. — Как можешь ты
говорить так о таком добром человеке, как наш Фридрих Адольфович!
— И представьте себе, —
с недоумением и
укором говорил он, — мой старший брат из-за этого порвал со мною всякие сношения! Ну, почему? Когда я так хорошо устроился? За женой мне дали в приданое домик, посмотрели бы вы, какой при нем сад, какие в саду фрукты! Выхлопотали мне место в банке, получаю восемьдесят рублей жалованья…
— О, Вадим, как можешь ты так
говорить о маленьких сестрах! — вмешалась Екатерина Андреевна
с укором к сыну, покачивая головой.
«Сами себя Богу предадим» повторила в своей душе Наташа. «Боже мой, предаю себя Твоей воле», думала она. «Ничего нe хочу, не желаю; научи меня, чтò мне делать, как употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня!»
с умиленным нетерпением в душе
говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот-вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений. желаний,
укоров, надежд и пороков.