Неточные совпадения
Пили, должно быть, на старые дрожжи, все быстро опьянели. Самгин старался пить меньше, но тоже чувствовал себя охмелевшим. У рояля
девица в клетчатой юбке ловко выколачивала бойкий мотивчик и пела по-французски; ей внушительно подпевал адвокат, взбивая свою шевелюру, кто-то хлопал ладонями, звенело стекло на столе, и все вещи в комнате, каждая своим
голосом, откликались на судорожное веселье людей.
— Конечно, — честным
голосом ответила
девица. — Меня все хвалят.
У него даже
голос от огорчения стал другой, высокий, жалобно звенящий, а оплывшее лицо сузилось и выражало искреннейшее горе. По вискам, по лбу, из-под глаз струились капли воды, как будто все его лицо вспотело слезами, светлые глаза его блестели сконфуженно и виновато. Он выжимал воду с волос головы и бороды горстью, брызгал на песок, на подолы
девиц и тоскливо выкрикивал...
— Тетка права, — сочным
голосом, громко и с интонациями деревенской
девицы говорила Марина, — город — гнилой, а люди в нем — сухие. И скупы, лимон к чаю режут на двенадцать кусков.
Уже не один раз Клим слышал в тишине сочный
голос, мягкий смех Алины, но упрямо не хотел пойти к
девицам.
— Presente! [Я здесь! (франц.)] — откликнулся из-за ширм дребезжащий женский
голос с парижским акцентом, и не более как через две минуты выскочила mademoiselle Alphonsine, наскоро одетая, в распашонке, только что с постели, — странное какое-то существо, высокого роста и сухощавая, как щепка,
девица, брюнетка, с длинной талией, с длинным лицом, с прыгающими глазами и с ввалившимися щеками, — страшно износившееся существо!
разбитым, сиплым
голосом начала примадонна, толстая, обрюзгшая
девица, с птичьим носом. Хор подхватил, и все кругом точно застонало от пестрой волны закружившихся звуков. Какой-то пьяный купчик с осовелым лицом дико вскрикивал и расслабленно приседал к самому полу.
— Монах на монастырь просит, знал к кому прийти! — громко между тем проговорила стоявшая в левом углу
девица. Но господин, подбежавший к Алеше, мигом повернулся к ней на каблуках и взволнованным срывающимся каким-то
голосом ей ответил...
Ославляй, дескать, по всему городу, не боюсь тебя!» Взглянул я на
девицу, не соврал мой
голос: так конечно, так оно и будет.
Тихо, без всякого движения сидела на постели монахиня, устремив полные благоговейных слез глаза на озаренное лампадой распятие, молча смотрели на нее девушки. Всенощная кончилась, под окном послышались шаги и
голос игуменьи, возвращавшейся с матерью Манефой. Сестра Феоктиста быстро встала, надела свою шапку с покрывалом и, поцеловав обеих
девиц, быстро скользнула за двери игуменьиной кельи.
— Это одна
девица приезжая, — отвечал Неведомов каким-то уважительным
голосом.
Женщины в фартуках всплескивали руками и щебетали скоро-скоро подобострастными и испуганными
голосами. Красноносая
девица кричала с трагическими жестами что-то очень внушительное, но совершенно непонятное, очевидно, на иностранном языке. Рассудительным басом уговаривал мальчика господин в золотых очках; при этом он наклонял голову то на один, то на другой бок и степенно разводил руками. А красивая дама томно стонала, прижимая тонкий кружевной платок к глазам.
Автор однажды высказал в обществе молодых деревенских
девиц, что, по его мнению, если девушка мечтает при луне, так это прекрасно рекомендует ее сердце, — все рассмеялись и сказали в один
голос: «Какие глупости мечтать!» Наш великий Пушкин, призванный, кажется, быть вечным любимцем женщин, Пушкин, которого барышни моего времени знали всего почти наизусть, которого Татьяна была для них идеалом, — нынешние барышни почти не читали этого Пушкина, но зато поглотили целые сотни томов Дюма и Поля Феваля [Феваль Поль (1817—1887) — французский писатель, автор бульварных романов.], и знаете ли почему? — потому что там описывается двор, великолепные гостиные героинь и торжественные поезды.
Я каждый день, восстав от сна,
Благодарю сердечно бога
За то, что в наши времена
Волшебников не так уж много.
К тому же — честь и слава им! —
Женитьбы наши безопасны…
Их замыслы не так ужасны
Мужьям,
девицам молодым.
Но есть волшебники другие,
Которых ненавижу я:
Улыбка, очи голубые
И
голос милый — о друзья!
Не верьте им: они лукавы!
Страшитесь, подражая мне,
Их упоительной отравы,
И почивайте в тишине.
— Ее? — Он грубо обругал
девицу и продолжал тяжелым
голосом: — Тут все гады. Пароходишко этот — хуже деревни. В деревне жил?
Подбежал Максим, тоже пьяный, и вдвоем они потащили меня по палубе к своей каюте, мимо спящих пассажиров. Но у дверей каюты стоял Смурый, в двери, держась за косяки, — Яков Иваныч, а
девица колотила его по спине кулаками и пьяным
голосом кричала...
Когда в конце обедни великолепный расчесанный дьякон провозгласил «многая лета» и певчие прекрасными
голосами дружно подхватили эти слова, Николай, оглянувшись, заметил стоявшую у окна Нелидову с ее пышными плечами и в ее пользу решил сравнение с вчерашней
девицей.
Девицы Рутиловы поспешили отыскать Передонова, чтобы поиздеваться над ним. Он сидел один, у окна, и смотрел на толпу блуждающими глазами. Все люди и предметы являлись ему бессмысленными, но равно враждебными. Людмила, цыганкою, подошла к нему и сказала измененным гортанным
голосом...
Передонов сказал, что пришел к Александру Алексеевичу по делу.
Девица его впустила. Переступая порог, Передонов зачурался про себя. И хорошо, что поспешил: не успел еще он снять пальто, как уже в гостиной послышался резкий, сердитый
голос Авиновицкого.
Голос у прокурора всегда был устрашающий, — иначе он и не говорил. Так и теперь, сердитым и бранчивым
голосом он еще из гостиной кричал приветствие и выражение радости по тому поводу, что наконец-то Передонов собрался к нему.
Но последних слов уже не было слышно. Коляска, принятая дружно четверкою сильных коней, исчезла в облаках пыли. Подали и мой тарантас; я сел в него, и мы тотчас же проехали городишко. «Конечно, этот господин привирает, — подумал я, — он слишком сердит и не может быть беспристрастным. Но опять-таки все, что он говорил о дяде, очень замечательно. Вот уж два
голоса согласны в том, что дядя любит эту
девицу… Гм! Женюсь я иль нет?» В этот раз я крепко задумался.
Когда же я начал умолять его, ссылаясь на престарелую мать и девицу-сестру, у которой единственное сокровище на земле — ее добродетель, то он не только не внял
голосу великодушия, но даже позволил себе несколько двусмысленностей насчет добродетели моей доброй, бедной сестры.
Юрий едва слышал, что говорил ему юродивый; он не понимал сам, что с ним делалось;
голос упавшей в обморок
девицы, вероятно, дочери боярина Кручины, проник до глубины его сердца: что-то знакомое, близкое душе его отозвалось в этом крике, который, казалось Юрию, походил более на радостное восклицание, чем на вопль горести.
За сценой
голос Агнии: «Ты не плачь, не тоскуй, душа-девица».
В коридорчике, отделявшем комнату Софьи Карловны от комнаты
девиц, послышался легкий скрип двери и тихий болезненный стон, в котором я узнал
голос Мани, а вслед за тем на пороге торопливо появилась Ида Ивановна; она схватила меня мимоходом за руку и выдернула в залу.
Артамонов промолчал, взглянув исподлобья на Зинаиду, она шла впереди десятка
девиц и пела неприятным, низким
голосом...
— Ну, все равно; так вот он, — продолжал г. Ратч, сперва тихим
голосом, а потом все громче и громче и, к удивлению моему, с заметным немецким акцентом, — он меня всегда предупреждал: «Эй! Иван Демьяныч! эй! друг мой, берегитесь! У вашей падчерицы органический недостаток в сердце — hypertrophia cordialis! [Расширение сердца! (лат.).] Чуть что — беда! Сильных ощущений пуще всего избегать должно… На рассудок должно действовать…» А помилуйте, разве можно с молодою
девицей!.. на рассудок действовать? Х… х… ха…
— И так как я желаю в сем деле, — продолжал, еще более возвысив
голос, Харлов, — должный порядок и законность соблюсти, то покорнейше прошу вашего сыночка, Дмитрия Семеновича, — вас я, сударыня, обеспокоивать не осмеливаюсь, — прошу оного сыночка, Дмитрия Семеновича, родственнику же моему Бычкову в прямой долг вменяю — при совершении формального акта и ввода во владение моих двух дочерей, Анны замужней и Евлампии
девицы, присутствовать; который акт имеет быть в действие введен послезавтра, в двенадцатом часу дня, в собственном моем имении Еськове, Козюлькине тож, при участии предержащих властей и чинов, кои уже суть приглашены.
— Жена? У вас нет жены, — отвечал Плодомасову губернатор. — Вы, государь мой, по злообычаю забыли, вероятно, что вы от этой
девицы не снисхождения можете ожидать, а сугубого гнева на вас. Благородная
девица сия, конечно, присоединит свой
голос к тем свидетельствам, которые против вас сделаны, и это будет ваше последнее с нею свидание. Прошу вас, государыня моя, сказать, точно ли вы с сим господином обвенчаны, как все о том свидетельствуют, насильно?
Стою однажды за всенощной и слышу — клирошанка одна дивно поёт.
Девица высокая, лицо разгорелось, глаза чёрные, строгие, губы яркие,
голос большой и смелый — поёт она, точно спрашивает, и чудится мне в этом
голосе злая слеза.
— Папаша, папаша! Павел Павлович тоже каламбур сказал, — кричали две средние Захлебинины в один
голос, — он говорит, что мы «
девицы, на которых нужно дивиться…»
— Я сам, смолоду, честен был! — воскликнул он незнакомым мне
голосом, ударив себя ладонью в грудь, потом — ткнул рукою в плечо
девицы...
Из глубины все еще важных развалин дворянского дома порою долетали визги
девиц, тенор Коли-телеграфиста, колокольный
голос Ваньки Хряпова, сына ростовщика, бойкие песни Фимки Пушкаревой, звон гитары — но все эти звуки тоскливой и пьяной жизни не мешали Симе и его слушателю.
— Скажи-ка мужу слово-то! — весело воскликнула одна из
девиц, и Назаров по
голосу узнал бойкую подругу Христины, Наталью Копылову. — Чать он — власть, сейчас за волосья сгребёт…
Стол стоял в простенке между окон, за ним сидело трое: Григорий и Матрёна с товаркой — пожилой, высокой и худой женщиной с рябым лицом и добрыми серыми глазами. Звали её Фелицата Егоровна, она была
девицей, дочерью коллежского асессора, и не могла пить чай на воде из больничного куба, а всегда кипятила самовар свой собственный. Объявив всё это Орлову надорванным
голосом, она гостеприимно предложила ему сесть под окном и дышать вволю «настоящим небесным воздухом», а затем куда-то исчезла.
Чтение Рымова было действительно чрезвычайно смешно и натурально: с монологом каждого действующего лица не только менялся его
голос, но как будто бы перекраивалось и самое лицо, виделись: и грубоватая физиономия тетки, и сладкое выражение двадцатипятилетней
девицы, и, наконец, звонко ораторствовала сваха.
Через несколько времени отлегло нá сердце у канонницы. Подняла она голову, села на постель, мутным взором окинула стоявших
девиц и, сложив на коленях руки, стала причитать в истошный
голос...
Василий Борисыч из обители вышел, и неспешными шагами идет он к большому кресту. Подошел, остановился, положил перед крестом семипоклонный начал, ровно перед добрым делом… От креста по узкой тропинке к темному лесочку пошел. Фленушка приметила гостя, только что выбрался он на всполье,
голос ему подала. Подошел к
девицам Василий Борисыч.
— Пишите,
девицы: «за здравие Сергия и Домны», — проговорила обычным невозмутимым
голосом Манефа. — Третье письмо читай, мать Таифа.
— Да знаем же мы эту сказку, все знаем! — в один
голос опять закричали
девицы.
— Уж истинно сам Господь принес тебя ко мне, Василий Борисыч, — довольным и благодушным
голосом сказала Манефа. — Праздник великий — хочется поблаголепнее да посветлей его отпраздновать… Да вот еще что — пение-то пением, а убор часовни сам по себе… Кликните,
девицы, матушку Аркадию да матушку Таифу — шли бы скорей в келарню сюда…
— Ох, искушение!.. Ах вы, беспутные!.. Очумели вы,
девицы, аль с ума спятили? — в источный
голос кричала мать Виринея, изо всей силы стуча по столу кленовым гребнем. — Да перестаньте же, бесстыжие, перестаньте, непутные!.. Сейчас у меня перестаньте, не то возьму кочергу да всех из келарни вон.
И
голос Виринеи все мягче и мягче становился; не прошло трех-четырех минут, обычным добродушным
голосом говорила она пристававшим к ней
девицам...
— Знаем, знаем, чтó дальше будет! — в один
голос закричали
девицы.
— Есть, — отвечала Таня. — Вечор до нас из Москвы какой-то приехал… И прокурат же парень — ни в часовне не молился, ни у матушки не благословился, первым делом к белицам за околицу куролесить да песни петь… Сам из себя маленек да черненек, а
девицы сказывают,
голос что соловей.
Как на кустике зеленом
Соловеюшко сидит,
Звонко, громко он поет,
В терем
голос подает,
А по травке, по муравке
Красны
девицы идут,
А котора лучше всех —
Та сударушка моя.
Белым лицом круглоличка
И наряднее всех.
Как Марфушу не признать,
Как милую не узнать?
— Ладно, хорошо, — довольным
голосом сказал Марко Данилыч. — А как насчет служеб?.. Которы
девицы у вас обучаются, в часовню-то ходят ли?
— Доктор, доктор приехал! На осмотр,
девицы! — прозвенели точно серебряные колокольчики по всему саду свежие молодые
голоса.
— Тише,
девицы! Болтать перестаньте! Не время! — усталым
голосом оборвала шепот девочек Павла Артемьевна.
Повелительное обращение Сержа произвело самое радостное впечатление: все лица оживились;
голоса стали громче и смелее — и шестипалая
девица села за рояль и начала играть, а другая запела.
Я прочитываю то, что написал, хочу продолжать, но тут
девица делает вид, что заметила меня, и говорит печальным
голосом...