Неточные совпадения
Матвей положил руки в карманы своей жакетки, отставил ногу и молча, добродушно, чуть-чуть
улыбаясь, посмотрел на своего
барина.
— Я не имею удовольствия знать этого
господина Левина, —
улыбаясь сказал Вронский, — но, вероятно, он никогда не видал тех машин, которые он осуждает. А если видел и испытывал, то кое-как, и не заграничную, а какую-нибудь русскую. А какие же тут могут быть взгляды?
— Поэтому для обрусения инородцев есть одно средство — выводить как можно больше детей. Вот мы с братом хуже всех действуем. А вы,
господа женатые люди, в особенности вы, Степан Аркадьич, действуете вполне патриотически; у вас сколько? — обратился он, ласково
улыбаясь хозяину и подставляя ему крошечную рюмочку.
На сцене певица, блестя обнаженными плечами и бриллиантами, нагибаясь и
улыбаясь, собирала с помощью тенора, державшего ее за руку, неловко перелетавшие через рампу букеты и подходила к
господину с рядом по середине блестевших помадой волос, тянувшемуся длинными руками через рампу с какою-то вещью, — и вся публика в партере, как и в ложах, суетилась, тянулась вперед, кричала и хлопала.
Продолжительное отсутствие сына начинало беспокоить Николая Петровича; он вскрикнул, заболтал ногами и подпрыгнул на диване, когда Фенечка вбежала к нему с сияющими глазами и объявила о приезде «молодых
господ»; сам Павел Петрович почувствовал некоторое приятное волнение и снисходительно
улыбался, потрясая руки возвратившихся странников.
— Ну, вот и слава тебе, господи, — сказал возница, надевая сапог, подмигивая Самгину,
улыбаясь: — Мы,
господин, ничего этого не видели — верно? Магазея — отперта, а — как, нам не известно. Отперта, стало быть, ссуду выдают, — так ли?
— Другие, все… Намедни Сонечка смотрела на тебя и на меня,
улыбалась, и эти все
господа и госпожи, что были с ней, тоже.
И вот вдруг этот
господин встречается, когда я всего менее его ожидал встретить; он
улыбается мне, снимает шляпу и совершенно дружески говорит: «Bonsoir».
Нехлюдов вышел из сада и подошел к крыльцу, у которого стояли две растрепанные бабы, из которых одна, очевидно, была на сносе беременна. На ступеньках крыльца, сложив руки в карманы парусинного пальто, стоял приказчик. Увидав
барина, бабы замолчали и стали оправлять сбившиеся платки на головах, а приказчик вынул руки из карманов и стал
улыбаться.
— А вы и не знали! — подмигнул ему Митя, насмешливо и злобно
улыбнувшись. — А что, коль не скажу? От кого тогда узнать? Знали ведь о знаках-то покойник, я да Смердяков, вот и все, да еще небо знало, да оно ведь вам не скажет. А фактик-то любопытный, черт знает что на нем можно соорудить, ха-ха! Утешьтесь,
господа, открою, глупости у вас на уме. Не знаете вы, с кем имеете дело! Вы имеете дело с таким подсудимым, который сам на себя показывает, во вред себе показывает! Да-с, ибо я рыцарь чести, а вы — нет!
Расстроенный, взволнованный Недопюскин не расслышал слов незнакомого ему
господина, но прочие тотчас все замолкли; остряк снисходительно
улыбнулся.
Прочие дворяне сидели на диванах, кучками жались к дверям и подле окон; один, уже, немолодой, но женоподобный по наружности помещик, стоял в уголку, вздрагивал, краснел и с замешательством вертел у себя на желудке печаткою своих часов, хотя никто не обращал на него внимания; иные
господа, в круглых фраках и клетчатых панталонах работы московского портного, вечного цехового мастера Фирса Клюхина, рассуждали необыкновенно развязно и бойко, свободно поворачивая своими жирными и голыми затылками; молодой человек, лет двадцати, подслеповатый и белокурый, с ног до головы одетый в черную одежду, видимо робел, но язвительно
улыбался…
— Муж мой. (Ермолай
улыбнулся про себя.) А разве вам
барин говорил обо мне? — прибавила Арина после небольшого молчанья.
В числе этих любителей преферанса было: два военных с благородными, но слегка изношенными лицами, несколько штатских особ, в тесных, высоких галстухах и с висячими, крашеными усами, какие только бывают у людей решительных, но благонамеренных (эти благонамеренные люди с важностью подбирали карты и, не поворачивая головы, вскидывали сбоку глазами на подходивших); пять или шесть уездных чиновников, с круглыми брюшками, пухлыми и потными ручками и скромно неподвижными ножками (эти
господа говорили мягким голосом, кротко
улыбались на все стороны, держали свои игры у самой манишки и, козыряя, не стучали по столу, а, напротив, волнообразно роняли карты на зеленое сукно и, складывая взятки, производили легкий, весьма учтивый и приличный скрип).
Долго рядчик пел, не возбуждая слишком сильного сочувствия в своих слушателях; ему недоставало поддержки хора; наконец, при одном особенно удачном переходе, заставившем
улыбнуться самого Дикого-Барина, Обалдуй не выдержал и вскрикнул от удовольствия.
Господь, однако, всех нас умнее: он только
улыбнется, а самый премудрый человек уж и в дураках мигает.
— Видно,
барин, — говорил он мне,
улыбаясь и поправляя шляпу, — что ты на Анютку нашу призарился.
— Вы клевещете, Лебедев, — проговорил он,
улыбаясь, — вас очень огорчил ваш племянник. Не верьте ему, Лизавета Прокофьевна. Уверяю вас, что Горские и Даниловы только случаи, а эти только… ошибаются… Только мне бы не хотелось здесь, при всех. Извините, Лизавета Прокофьевна, они войдут, я их вам покажу, а потом уведу. Пожалуйте,
господа!
— Было, было-с, а не ей, так Рогожину-с, всё равно, Рогожину-с… и даже
господину Терентьеву было, для передачи, однажды-с, от лица с буквы А, — подмигнул и
улыбнулся Лебедев.
— Я, пожалуй, и очень не прочь прибавить, —
улыбаясь продолжал Евгений Павлович, — что всё, что я выслушал от ваших товарищей,
господин Терентьев, и всё, что вы изложили сейчас, и с таким несомненным талантом, сводится, по моему мнению, к теории восторжествования права, прежде всего и мимо всего, и даже с исключением всего прочего, и даже, может быть, прежде исследования, в чем и право-то состоит? Может быть, я ошибаюсь?
— Я понимаю,
господа, — начал он, по-прежнему дрожа и осекаясь на каждом слове, — что я мог заслужить ваше личное мщение, и… жалею, что замучил вас этим бредом (он указал на рукопись), а впрочем, жалею, что совсем не замучил… (он глупо
улыбнулся), замучил, Евгений Павлыч? — вдруг перескочил он к нему с вопросом, — замучил или нет? Говорите!
Кулачный
господин при слове «бокс» только презрительно и обидчиво
улыбался и, с своей стороны, не удостоивая соперника явного прения, показывал иногда, молча, как бы невзначай, или, лучше сказать, выдвигал иногда на вид одну совершенно национальную вещь — огромный кулак, жилистый, узловатый, обросший каким-то рыжим пухом, и всем становилось ясно, что если эта глубоко национальная вещь опустится без промаху на предмет, то действительно только мокренько станет.
Швейцар
улыбнулся, как
улыбаются старые люди именитых
бар, говоря о своих новых хозяевах из карманной аристократии.
— Да, — произнес,
улыбаясь, Рациборский, — оно всегда дорого, — и не спеша добавил: — Позвольте попросить вас,
господин Розанов, в мою рабочую комнату.
Тамара вслушивалась в давно знакомые, но давно уже слышанные слова и горько
улыбалась. Вспомнились ей страстные, безумные слова Женьки, полные такого безысходного отчаяния и неверия… Простит ей или не простит всемилостивый, всеблагий
господь се грязную, угарную, озлобленную, поганую жизнь? Всезнающий, неужели отринешь ты ее — жалкую бунтовщицу, невольную развратницу, ребенка, произносившего хулы на светлое, святое имя твое? Ты — доброта, ты — утешение наше!
— Да так… не стоит и рассказывать… — уклончиво
улыбнулся репортер. — Пустяк… Давайте-ка сюда вашу рюмку,
господин Ярченко.
— Нет, бог с ним! Что, я и свое ем, — сказал он,
улыбнувшись, и затем, поклонясь
господам, отправился к себе в избу.
— А
господь его знает, совсем и не разберешь, как он решил; а я вовсе не болтун, я дело говорю: он даже и не решал, а только на все мои рассуждения
улыбался, но такой улыбкой, как будто ему жалко меня.
— А! это ты,
господин Желваков! милости просим,
господин Желваков! прошу садиться,
господин Желваков! — молвил его высокородие, кротко
улыбаясь.
Рыжий
господин самодовольно
улыбнулся.
— Ваш губернатор,
господа, вообще странный человек; но в деле князя он поступал решительно как сумасшедший! — сказал он по крайней мере при сотне лиц, которые в ответ ему двусмысленно
улыбнулись, но ничего не возразили, и один только толстый магистр, сидевший совершенно у другого столика, прислушавшись к словам молодого человека, довольно дерзко обратился к нему и спросил...
— Ну-с,
господа, кто водку пьет, милости просим. Прапорщики не пьют, — прибавил он
улыбаясь Володе.
Она подсела к мужу — и, дождавшись, что он остался в дураках, сказала ему: «Ну, пышка, довольно! (при слове „пышка“ Санин с изумлением глянул на нее, а она весело
улыбнулась, отвечая взглядом на его взгляд и выказывая все свои ямочки на щеках) — довольно; я вижу, ты спать хочешь; целуй ручку и отправляйся; а мы с
господином Саниным побеседуем вдвоем».
— Заходите еще когда-нибудь,
господа, нас еще, говорят, только в будущем месяце погонят, — и снова он как будто
улыбнулся.
— Нет, это он так, давал мне свой посмотреть,
господин профессор, — нашелся Иконин, и опять слово
господин профессор было последнее слово, которое он произнес на этом месте; и опять, проходя назад мимо меня, он взглянул на профессоров, на меня,
улыбнулся и пожал плечами, с выражением, говорившим: «Ничего, брат!» (Я после узнал, что Иконин уже третий год являлся на вступительный экзамен.)
— Я там сидел под столом. Не беспокойтесь,
господа, я все ваши шаги знаю. Вы ехидно
улыбаетесь,
господин Липутин? А я знаю, например, что вы четвертого дня исщипали вашу супругу, в полночь, в вашей спальне, ложась спать.
И он сел на свою кровать против американского
господина, вдобавок еще расставивши ноги. Матвей боялся, что американец все-таки обидится. Но он оказался парень простой и покладливый. Услыхав, что разговор идет о Тамани-холле, он отложил газету, сел на своей постели, приветливо
улыбнулся, и некоторое время оба они сидели с Дымой и пялили друг на друга глаза.
— Не хочу пирожков, хочу барских жамочек, — закричала Ершова, размахивая руками и блаженно
улыбаясь, — скусные жамочки
господа жрут, и-их скусные!
Наконец Татьяна Ивановна, заметив необыкновенное состояние души своего визави, стала пристально в него всматриваться; потом посмотрела на нас,
улыбнулась, и вдруг, схватив свою омбрельку, [Омбрелька (от франц. ombrelle) — небольшой дамский зонтик.] грациозно ударила ею слегка
господина Бахчеева по плечу.
Таким я припоминаю вербного купидона. Он имел для меня свое серьезное значение. С тех пор при каких бы то ни было упованиях на что бы то ни было свыше у меня в крови пробегает трепет и мне представляется вечно он, вербный купидон, спускающийся ко мне с березовой розгой, и он меня сек, да-с, он много и страшно сек меня и… я опасаюсь, как бы еще раз не высек… Нечего,
господа,
улыбаться, — я рассказываю вам историю очень серьезную, и вы только благоволите в нее вникнуть.
Услышав скрип калитки, старик оглянулся и, отирая полой рубахи свое потное, загорелое лицо и кротко, радостно
улыбаясь, пошел навстречу
барину.
Нехлюдов стал-было доказывать мужику, что переселение, напротив, очень выгодно для него, что плетни и сараи там построят, что вода там хорошая, и т. д., но тупое молчание Чуриса смущало его, и он почему-то чувствовал, что говорит не так, кàк бы следовало. Чурисенок не возражал ему; но когда
барин замолчал, он, слегка
улыбнувшись, заметил, что лучше бы всего было поселить на этом хуторе стариков дворовых и Алёшу-дурачка, чтоб они там хлеб караулили.
— Помилуйте, васясо, мы, кажется, можем понимать вашего сяса! — отвечал Юхванка,
улыбаясь, как будто вполне понимая всю прелесть шутки
барина.
Карпова хозяйка отрезала большой кусок хлеба и на тарелке подала его
барину. Нехлюдов молчал, не зная, чтò сказать; бабы тоже молчали; старик кротко
улыбался.
В пчельнике было так уютно, радостно, тихо, прозрачно; фигура седого старичка с лучеобразными, частыми морщинками около глаз, в каких-то широких башмаках, надетых на босую ногу, который, переваливаясь и добродушно, самодовольно
улыбаясь, приветствовал
барина в своих исключительных владениях, была так простодушно-ласкова, что Нехлюдов мгновенно забыл тяжелые впечатления нынешнего утра, и его любимая мечта живо представилась ему.
И, проговорив это твердо и спокойно, Фома сунул руки глубоко в карманы брюк, а грудь выпятил вперед, отчего вся его фигура сразу приняла явно вызывающий вид… Усатый
господин вновь оглянул его и насмешливо
улыбнулся…
Лицо у Соловьева лоснилось, он, видимо, был чем-то очень доволен,
улыбался чаще, чем всегда, в голосе его звучала небрежная ласка
барина, это было противно Евсею.
Климков видел, что эти люди, привыкшие командовать, теперь молча подчиняются воле голодных, бедных, неумытых, он понимал, что
господам обидно стало жить, но они скрывают свою обиду и,
улыбаясь рабочим одобрительно, лгут им, боятся их.
Дамы вышли налево; молчаливый
господин посмотрел им вслед, весело
улыбнулся и тоже вышел. Они еще раз встретились внизу, получая свои зонтики, взглянули друг на друга и разошлись.
За столом у телеграфного станка сидел какой-то
господин с темною, кудрявою головой, в пиджаке из парусинки; он сурово, исподлобья поглядел на меня, но тотчас же
улыбнулся и сказал...