Неточные совпадения
Конечно, если он ученику сделает такую рожу, то оно еще ничего: может быть, оно там и нужно так, об этом я не могу
судить; но вы
посудите сами, если он сделает это посетителю, — это может быть очень худо:
господин ревизор или другой кто может принять это на свой счет.
Одни
судили так:
Господь по небу шествует,
И ангелы его
Метут метлою огненной
Перед стопами Божьими
В небесном поле путь...
Но быть гласным, рассуждать о том, сколько золотарей нужно и как трубы провести в городе, где я не живу; быть присяжным и
судить мужика, укравшего ветчину, и шесть часов слушать всякий вздор, который мелют защитники и прокуроры, и как председатель спрашивает у моего старика Алешки-дурачка: «признаете ли вы,
господин подсудимый, факт похищения ветчины?» — «Ась?»
Паратов. Да, на что он мне; пусть проветрится. Сами
посудите,
господа, ведь в дороге скука смертная, всякому товарищу рад.
Так бог ему
судил; а впрочем,
Полечат, вылечат авось;
А ты, мой батюшка, неисцелим, хоть брось.
Изволил вовремя явиться! —
Молчалин, вон чуланчик твой,
Не нужны проводы, поди,
господь с тобой.
— Ну, иной раз и сам: правда, святая правда! Где бы помолчать, пожалуй, и пронесло бы, а тут зло возьмет, не вытерпишь, и пошло! Сама
посуди: сядешь в угол, молчишь: «Зачем сидишь, как чурбан, без дела?» Возьмешь дело в руки: «Не трогай, не суйся, где не спрашивают!» Ляжешь: «Что все валяешься?» Возьмешь кусок в рот: «Только жрешь!» Заговоришь: «Молчи лучше!» Книжку возьмешь: вырвут из рук да швырнут на пол! Вот мое житье — как перед
Господом Богом! Только и света что в палате да по добрым людям.
Я был убежден, что Васин считает этого
господина ни во что, но что объяви я то же мнение, и он тотчас же с серьезным достоинством заступится и назидательно заметит, что это «человек практический, из людей теперешних деловых, и которого нельзя
судить с наших общих и отвлеченных точек зрения».
Не
судите о красоте англичан и англичанок по этим рыжим
господам и госпожам, которые дезертируют из Англии под именем шкиперов, машинистов, учителей и гувернанток, особенно гувернанток: это оборыши; красивой женщине незачем бежать из Англии: красота — капитал.
Кончается тем, что она вымаливает у Бога остановку мук на всякий год от Великой Пятницы до Троицына дня, а грешники из ада тут же благодарят
Господа и вопиют к нему: «Прав ты, Господи, что так
судил».
Ты сама
посуди! нам с
барином нельзя же здесь остаться; теперь скоро зима, а в деревне зимой — ты сама знаешь — просто скверность.
— В ближний город, — отвечал француз, — оттуда отправляюсь к одному помещику, который нанял меня за глаза в учители. Я думал сегодня быть уже на месте, но
господин смотритель, кажется,
судил иначе. В этой земле трудно достать лошадей,
господин офицер.
Узнал батюшка царь и велел
господина, за давним временем, судом не
судить, а имение его отписать в казну.
В половине декабря состоялось губернское собрание, которое на этот раз было особенно людно. Даже наш уезд, на что был ленив, и тот почти поголовно поднялся, не исключая и матушки, которая, несмотря на слабеющие силы, отправилась в губернский город, чтобы хоть с хор послушать, как будут «
судить» дворян. Она все еще надеялась, что
господа дворяне очнутся, что начальство прозреет и что «злодейство» пройдет мимо.
— А мы прежде вольные были, а потом сами свою волю продали. Из-за денег
господам в кабалу продались. За это вот и
судить нас будут.
— Вы это правильно, а только
суди на волка,
суди и по волку, — так пословица говорится, доктор. Видали мы и настоящих
господ, и
господ иностранцев, какие они узоры-то выводят? Еще нас поучат.
— Ну, по крайней мере я пока понимал это так и искал чести принадлежать только к такому союзу, где бы избытки средств, данных мне природою и случайностями воспитания, могли быть разделены со всеми по праву, которое я признаю за обществом, но о таком союзе, каким он выходит,
судя по последним словам
господина Белоярцева, я такого же мнения, как и
господин Кусицын.
Извините меня,
господа, — продолжал старик, уже обращаясь к прочим гостям, —
барин мой изволил раз сказать, что он меня за отца аки бы почитает; конечно, я, может, и не стою того, но так, как по чувствам моим
сужу, не менее им добра желаю, как бы и папенька ихний.
— Нет-с, не пройдет, потому что все так уж к тому и подстроено; скажите на милость, где это видано: какому-то
господину в его единственном лице вдруг предоставлено право
судить меня и присудить, если он только пожелает того, ни много ни мало, как на три месяца в тюрьму.
— Во-первых, это везде есть, — начал ему возражать серьезным и даже несколько строгим голосом Иларион Захаревский, — во-вторых, тебя
судит не какой-то
господин, а лицо, которое общество само себе выбрало в судьи; а в-третьих, если лицо это будет к тебе почему-либо несправедливо, ты можешь дело твое перенести на мировой съезд…
— Не знаю, — отвечал Макар Григорьев, как бы нехотя. — Конечно, что нам
судить господ не приходится, только то, что у меня с самых первых пор, как мы под власть его попали, все что-то неладно с ним пошло, да и до сей поры, пожалуй, так идет.
— Ну, вот видите! я хоть и не тактик, а сейчас заметил… Впрочем,
господа, победителя не
судят! — решил дипломат и с этим словом окончательно встал, чтобы удалиться.
— Перстов своих в душевные раны
господина Парначева не вкладывал, но
судя по прочим поступкам…
— Но нужно же вам знать, Пашенька, кто такой
господин Щедрин…
посудите сами!
— А всё вы,
господа Попрыгунчиковы! всё-то вы похваливаете, всё-то подвиливаете! Виляли-виляли хвостами, да и довилялись! А знаете ли, что за это вас, как укрывателей,
судить следует? Вместо того чтобы стоять на страже и кому следует доложить — они на-тко что выдумали! Поддакивать свистунам! Срам, сударь!
Какой-то незнакомый мне
господин (должно быть, неважный,
судя по его скромному положению) сидел подле стола и очень внимательно смотрел на игру.
— Ah, mais entendons-nous! [Ах, но мы договоримся!] Я, действительно, сведеньице для него выведал, но он через это самое сведеньице сраженье потерял — помните, в том ущелий, как бишь его?.. Нет,
господа! я ведь в этих делах осторожен! А он мне между прочим презент! Однако я его и тогда предупреждал. Ну, куда ты, говорю, лезешь, скажи на милость! ведь если ты проиграешь сражение — тебя турки
судить будут, а если выиграешь — образованная Европа
судить будет! Подавай-ка лучше в отставку!
— Все кончено, батюшка! Не
судил нам
господь счастия!
— Елена Дмитриевна! Видно, так угодно
господу, чтобы приял я смерть от царя. Не на радость вернулся я на родину, не
судил мне
господь счастья, не мне ты досталась, Елена Дмитриевна! Пусть же надо мной воля божия!
— Тебе вот «кажется», а поразмысли да
посуди — ан, может, и не так на поверку выйдет. Теперь, как ты за ржицей ко мне пришел, грех сказать! очень ты ко мне почтителен и ласков; а в позапрошлом году, помнишь, когда жнеи мне понадобились, а я к вам, к мужичкам, на поклон пришел? помогите, мол, братцы, вызвольте! вы что на мою просьбу ответили? Самим, говорят, жать надо! Нынче, говорят, не прежнее время, чтоб на
господ работать, нынче — воля! Воля, а ржицы нет!
— Ты одно помни: нет худа без добра, а и добро без худа — чудо!
Господь наш русский он добрый бог, всё терпит. Он видит: наш-то брат не столь зол, сколько глуп. Эх, сынок! Чтобы человека осудить, надо с год подумать. А мы, согрешив по-человечьи,
судим друг друга по-звериному: сразу хап за горло и чтобы душа вон!
Ты однако, Матвей, огулом
судить не приучайся: озорничали
баре — верно, и зверья было много промеж них — тоже верно, ну, были и хорошие люди, а коли барин-дворянин да хорош, так уж он — превосходен!
Этот «Гришка» был седой, старинный слуга, одетый в длиннополый сюртук и носивший пребольшие седые бакенбарды.
Судя по некоторым признакам, он тоже был очень сердит и угрюмо ворчал себе под нос. Между
барином и слугой немедленно произошло объяснение.
Ввечеру
барин соберут к избе мужиков и заставляют
судить себя с барыней; барыня заплачут: «Ребятушки, — изволят говорить, — я, себя не жалевши, его воспитывала, чтоб он в полковые пошел да генералом был».
Гурмыжская. Он страдал, страдала и мать; но средств помочь горю у ней не было. Имение совершенно разорено, сын должен учиться, чтоб кормить мать; а учиться прошло и время, и охота. Ну, теперь,
господа,
судите меня, как хотите. Я решилась сделать три добрых дела разом.
Гурмыжская. Не правда ли, он мил?
Господа, я вижу, что в душе вы осуждаете меня. Прежде выслушайте, потом
судите.
Господа, у меня оправданий много. Я была беззащитна, имение расстроено; я думала поручить управление племяннику, но он меня поразил, поразил… Знаете, какую он карьеру избрал? Он актер провинциальный…
— Нет, уж это, брат, как хочешь, — сказал
барин: — мальчик твой уж может понимать, ему учиться пора. Ведь я для твоего же добра говорю. Ты сам
посуди, как он у тебя подростет, хозяином станет, да будет грамоте знать и читать будет уметь, и в церкви читать — ведь всё у тебя дома с Божьей помощью лучше пойдет, — говорил Нехлюдов, стараясь выражаться как можно понятнее и вместе с тем почему-то краснея и заминаясь.
Курослепов. Что вы, оглашенные! (Вырывается и хватает за ворот Силана). Серапион Мардарьич!
Господин городничий!
Суди ты его! Я тебе кланяюсь,
суди его сейчас! (Силану). Ведь теперь тебя всякими разными казнями казнить надо, потому как ты купца, который от всего общества превозвышен и за разные пожертвования и для благолепия… опять же его иждивением… а ты ему руки назад, при народе: и что ты со мной сделал! Теперь все мои чины как есть в ничто…
Пожилой
господин сиял самою благоприятною улыбкою и, стоя перед m-ll Онучиной лицом к окну, рассказывал ей что-то такое, что,
судя по утомленному лицу и рассеянному взгляду Веры Сергеевны, не только нимало ее не интересовало, но, напротив, нудило ее и раздражало.
— Перед кем,
господин Сегюр? Если перед нами, то я совершенно согласен; по их милости мы сейчас было все сгорели; но я думаю, что за это преступление их
судить не станут.
Пусть
судит меня
господь! но я чувствую, что даже и там — не перестану быть русским.
— В самую средину города, на площадь. Вам отведена квартира в доме профессора Гутмана… Правда, ему теперь не до того; но у него есть жена… дети… а к тому же одна ночь… Прощайте,
господин офицер! Не
судите о нашем городе по бургомистру: в нем нет ни капли прусской крови… Черт его просил у нас поселиться — швернот!.. Жил бы у себя в Баварии — хоц доннер-веттер!
— Позвольте-с! Позвольте! — перебил его Хмурин, как-то отстраняя даже рукою его доказательства. —
Господину мировому судье закон тоже позволяет
судить по совести — раз!.. Второе — коли убийцу какого-нибудь или вора
судят присяжные,
суди и драчуна присяжные: суд для всех должен быть одинакий!
— Так что, я вижу, присяжные даже злятся, что отчего же эти
господа не на скамье подсудимых; потому что они хуже тех, которых
судят!..
Что за вздор? Зачем?
Я сущую вам правду говорю;
Я,
господа, подкинутый ребенок.
Коль по моим наклонностям
судить,
Я гранда сын, а может быть, прелата!
Теперь ты должен все нам рассказать,
Что о своем ты знаешь
господине:
Каких он лет? И кто его друзья?
И часто ль в церковь ходит он? И кто
В интриге с ним? И что он говорит?
И как он
судит о священном братстве?
Все должен откровенно ты поведать
Или мученья пытки испытать.
Несколько соседок болтали, кричали, судили-рядили о чем-то, — уж это
господин Голядкин знал, о чем именно.
Господину Голядкину весьма бы хотелось узнать, о чем они все так
судят, и рядят, и шепчутся.
В конце первой недели великого поста соседний дом запустел; ни девушки, ни дамы, ни
господина в бекешке не стало видно: они уехали. Трудно описать, как Павлу сделалось скучно и грустно; он даже потихоньку плакал, а потом неимоверно начал заниматься и кончил вторым кандидатом. Профессор, по предмету которого написал он кандидатское рассуждение, убеждал его держать экзамен на магистра. Все это очень польстило честолюбию моего героя: он решился тотчас же готовиться; но бог
судил иначе.
Суди господь бог вашего братца, а моя свояченица не могла ни разлюбить, ни пережить разлуку…»
— Нас три брата, — бормочет Денис, когда два дюжих солдата берут и ведут его из камеры. — Брат за брата не ответчик… Кузьма не платит, а ты, Денис, отвечай… Судьи! Помер покойник барин-генерал, царство небесное, а то показал бы он вам, судьям… Надо
судить умеючи, не зря… Хоть и высеки, но чтоб за дело, по совести…