Неточные совпадения
— Этого я уж не знаю… что, собственно, тут ему не понравится; но поверь, что Анна Андреевна и в этом смысле — в высшей степени порядочный человек. А какова, однако, Анна-то Андреевна! Как раз справилась перед тем у меня вчера утром: «Люблю
ли я или нет
госпожу вдову Ахмакову?» Помнишь, я тебе с удивлением вчера передавал: нельзя же бы ей выйти за отца, если б я женился на дочери? Понимаешь теперь?
— Не послать
ли за Герценштубе? — воскликнула было
госпожа Хохлакова.
За месяц до катастрофы подсудимому были вверены для отсылки по почте три тысячи рублей
госпожою Верховцевой, но вопрос: справедливо
ли, что были вверены с таким позором и с таким унижением, как провозглашено было давеча?
— Довольно, Дмитрий Федорович, довольно! — настойчиво прервала
госпожа Хохлакова. — Вопрос: едете вы на прииски или нет, решились
ли вы вполне, отвечайте математически.
Не знаю, понимала
ли Аннушка, что в ее речах существовало двоегласие, но думаю, что если б матушке могло прийти на мысль затеять когда-нибудь с нею серьезный диспут, то победительницею вышла бы не раба, а
госпожа.
— Нет, ты не увертывайся. Я тебя к святым не приравниваю, а спрашиваю: должна
ли ты приказание
госпожи выполнить или нет?
Его не интересует вопрос о том, «повинен
ли в адюльтере господин такой-то с
госпожой такой-то», к чему, по его мнению, свелась вся почти французская литература.
Крестьянка не хотела у меня взять непорочных, благоумышленных ста рублей, которые в соразмерности состояний долженствуют быть для полковницы, советницы, майорши, генеральши пять, десять, пятнадцать тысяч или более; если же
госпоже полковнице, майорше, советнице или генеральше (в соразмерности моего посула едровской ямщичихе), у которой дочка лицом недурна или только что непорочна, и того уже довольно, знатной боярин седмидесятой, или, чего боже сохрани, седмьдесят второй пробы, посулит пять, десять, пятнадцать тысяч, или глухо знатное приданое, или сыщет чиновного жениха, или выпросит в почетные девицы, то я вас вопрошаю, городские матушки, не ёкнет
ли у вас сердечко? не захочется
ли видеть дочку в позлащенной карете, в бриллиантах, едущую четвернею, если она ходит пешком, или едущую цугом вместо двух заморенных кляч, которые ее таскают?
Ответственность, конечно, большая; конечно, от родителей зависит счастие детей, да ведь и то сказать: до сих пор худо
ли, хорошо
ли, а ведь все я, везде я одна, как есть: и воспитала-то детей, и учила их, все я… я вот и теперь мамзель от
госпожи Болюс выписала…
Мало
ли, много
ли тому времени прошло: скоро сказка сказывается, не скоро дело делается, — стала привыкать к своему житью-бытью молодая дочь купецкая, красавица писаная, ничему она уж не дивуется, ничего не пугается, служат ей слуги невидимые, подают, принимают, на колесницах без коней катают, в музыку играют и все ее повеления исполняют; и возлюбляла она своего господина милостивого, день ото дня, и видела она, что недаром он зовет ее
госпожой своей и что любит он ее пуще самого себя; и захотелось ей его голоса послушать, захотелось с ним разговор повести, не ходя в палату беломраморную, не читая словесов огненных.
С той поры, с того времечка пошли у них разговоры, почитай целый день, во зеленом саду на гуляньях, во темных лесах на катаньях и во всех палатах высокиих. Только спросит молода дочь купецкая, красавица писаная: «Здесь
ли ты, мой добрый, любимый господин?» Отвечает лесной зверь, чудо морское: «Здесь,
госпожа моя прекрасная, твой верный раб, неизменный друг». И не пугается она его голоса дикого и страшного, и пойдут у них речи ласковые, что конца им нет.
После ужина вошла она в ту палату беломраморну, где читала она на стене словеса огненные, и видит она на той же стене опять такие же словеса огненные: «Довольна
ли госпожа моя своими садами и палатами, угощеньем и прислугою?» И возговорила голосом радошным молодая дочь купецкая, красавица писаная: «Не зови ты меня
госпожой своей, а будь ты всегда мой добрый господин, ласковый и милостивый.
— Ну, а эта
госпожа не такого сорта, а это несчастная жертва, которой, конечно, камень не отказал бы в участии, и я вас прошу на будущее время, — продолжал Павел несколько уже и строгим голосом, — если вам кто-нибудь что-нибудь скажет про меня, то прежде, чем самой страдать и меня обвинять, расспросите лучше меня. Угодно
ли вам теперь знать, в чем было вчера дело, или нет?
Первая вошла туда
госпожа Крестовникова и возвратилась оттуда вся красная и вряд
ли немного не заплаканная.
— Есть это, есть! Дело в том, что вы и сами в отношении там одной своей привязанности были со мной откровенны, и потому я хочу говорить с вами прямо: у меня есть там на стороне одна
госпожа, и я все думаю, что не это
ли жену огорчает…
— Ну да, ребенок, но милый, хороший, умный, которого я очень люблю. Знаете
ли что? Я вас с нынешнего же дня жалую к себе в пажи; а вы не забывайте, что пажи не должны отлучаться от своих
госпож. Вот вам знак вашего нового достоинства, — прибавила она, вдевая розу в петлю моей курточки, — знак нашей к вам милости.
На это отец объявил матушке, что он теперь припоминает, какая это
госпожа; что он в молодости знал покойного князя Засекина, отлично воспитанного, но пустого и вздорного человека; что его в обществе звали «le Parisien», [Парижанин (фр.).] по причине его долгого житья в Париже; что он был очень богат, но проиграл все свое состояние — и неизвестно почему, чуть
ли не из-за денег, — впрочем, он бы мог лучше выбрать, — прибавил отец и холодно улыбнулся, — женился на дочери какого-то приказного, а женившись, пустился в спекуляции и разорился окончательно.
— Мало
ли чего он захочет!.. Кто же ему позволит это?.. Я его запер в кабинет и велел стеречь! — успокоил и насчет этого
госпожу свою управляющий.
7-е января.
Госпожа Плодомасова вчера по водоосвящении прямо во всем, что на ней было, окунулась в прорубь. Удивился! Спросил, — всегда
ли это бывает? Говорят: всегда, и это у нее называется „мовничать“.
— Такая умильная, такая
ли уж великатная, ну — настоящая
госпожа!
— Возможно
ли! что вы сказали?.. Вы… вы… Созонт Иваныч? Но
госпожа Бельская… этот ребенок…
Муров. Извините! Я знал женщину; теперь передо мной актриса. Я буду говорить иначе. Не угодно
ли вам будет посетить меня в моем имении? Не угодно
ли вам будет там остаться и быть хозяйкой? Наконец, не угодно
ли вам быть
госпожою Муровой?
Госпожа Жиглинская более чем за год не платила за квартиру, и заведовавший домом сенатский чиновник докладывал было купцу-домовладельцу, что не согнать
ли ее?
Здесь он скоро разыскал квартиру Елены, где попавшаяся ему в дверях горничная очень сконфузилась и не знала: принимать его или нет; но князь даже не спросил ее: «Дома
ли госпожа?» — а прямо прошел из темной передней в следующую комнату, в которой он нашел Елену сидящею за небольшим столиком и пишущею какие-то счеты. Увидев его, она немножко изменилась в лице; князь же, видимо, старался принять на себя веселый и добрый вид.
— Не знаю-с, есть
ли в ней цивилизующая сила; но знаю, что мне ваша торговля сделалась противна до омерзения. Все стало продажное: любовь, дружба, честь, слава! И вот что меня, по преимуществу, привязывает к этой
госпоже, — говорил Бегушев, указывая снова на портрет Домны Осиповны, — что она обеспеченная женщина, и поэтому ни я у ней и ни она у меня не находимся на содержании.
— Она еще не ставила ее… Можете
ли, доктор, вы это сделать и у меня продолжать пользовать
госпожу Мерову?
— И расспроси ты там, — продолжал Бегушев все более и более сконфуженным голосом, — что эта
госпожа не больна
ли и не уехала
ли куда-нибудь?
— Муж мой, — начала она небрежным тоном, — дал мне странное поручение!
Госпожа его все еще продолжает жить в моем доме… дурит бог знает как… Михаилу Сергеичу написали об этом… (На последних словах Грохов на мгновение вскинул глаза на Домну Осиповну.) Он меня просит теперь вытурить ее из моей квартиры; я очень рада этому, но каким способом — недоумеваю: чрез квартального, что
ли?
Встреть сего посланного Прокофий, тот бы прямо ему объявил, что барыню ихнюю барин его никогда не велел к себе пускать; но в передней в это время был не он, а один из молодых служителей, который, увидав подъехавшую карету, не дожидаясь даже звонка, отворил дверь и, услыхав, что приехала Домна Осиповна навестить
госпожу Мерову, пошел и сказал о том Минодоре, а та передала об этом посещении Елизавете Николаевне, которая испугалась и встревожилась и послала спросить Александра Ивановича, что позволит
ли он ей принять Домну Осиповну.
Дормидоныч, по приказанию
госпожи своей, прежде всего велел спросить Александра Ивановича, что позволит
ли он ей взять с собой попугая, а равно и его, Дормидоныча.
[…Эти дьявольские русские имена, словом
госпожа генеральша Заго — Заго, с четырнадцатью согласными! как это приятно, не правда
ли? (фр.)]
Белинской. Ну! говори, брат, смелее! Жестоко, что
ли,
госпожа поступает с вами?
Белинской. Что же? вам не хочется с
госпожой своей расставаться, что
ли?
В семью
ли выходить под команду свекра и свекрови или быть полной
госпожой в доме?» Тут Василий Петрович не вытерпел и сказал: «Уж это, матушка, не резон.
Куницын(сначала очень обрадованным голосом). Хорошо-с, недурно это!.. (Подумав немного.) Только, знаете, не будет
ли это похоже на то, что как будто бы я продал вам эту
госпожу вашу?
— А и сдали, — отвечала Грачиха, — не любила, сударь, их
госпожа генеральша мужиков своих под красную шапку отдавать, все ей были нужны да надобны, так дворянин на ту пору небогатенькой прилучился: дурашной этакой с роду, маленького, что
ли, изурочили, головища большая, плоская была, а разума очень мало имел: ни счету, ни дней, ничего не знал.
— Просто было-с, — заключил Яков Иванов, потом, подумав, продолжал: — Бывало, сударь, вся эта компания наедет к нам, сутки трои, четыре, неделю гостят, и теперь какую бы губернатор в доме вещь ни похвалил: часы
ли, картину
ли, мису
ли серебряную, я уж заранее такой приказ имею, что как вечер, так и несу к ним в опочивальню, докладываю, что
госпоже нашей очень приятно, что такая-то вещь им понравилась, и просят принять ее.
— Как что делать, матушка? вот славно! Да кто же здесь
госпожа? Сказали: не хочу, не сметь, мол, вам буйствовать! да и постращать хорошенько, вот и будет все в порядке; а то, право, долго
ли этак до греха… слышите сами, какой ветер?., слышите?…
И много
ли это… всего на двух человек… но ведь наша княгиня… оне… больны мнением и, — извините, — по-русски я не смел бы сказать о своей
госпоже, а скажу по-французски, — оне совсем как… perroquet…
— А вы кичитесь происхождением вашего названного отца,
госпожа самозванная княжна. Не все
ли это равно! — насмешливо выкрикнула Лидия.
— «Правила жизни»
госпожи Гион не случалось
ли вам читать? — продолжала расспрашивать Марья Ивановна.
Желаю ото всего моего родительского сердца знать про здоровье и благополучно
ли ты доехала с почтеннейшей и нами завсегда уважаемой
госпожою Марьей Ивановной до своего места.
Иван Алексеевич предложил ей поговорить с другими пансионерами за чаем, не согласятся
ли они обратиться с письмецом к этому"Гордею Парамонычу", где сказать, что все они чрезвычайно довольны
госпожой Гужо и не желают очутиться в номерах, управляемых грязным поваром.
— Ну, до трех… На своих харчах небось? А бабы, а девки? Пять целковых, и копти целый день! А барыши идут, изволите
ли видеть, на уплату долгов Виктора Мироныча и на чечеревят Анны Серафимовны… Сколотить лишний миллиончик, тогда откупиться можно… Развестись…
Госпожой Палтусовой быть!
— У нас по уезду старики-помещики говорят, будто
госпожа Ратклиф те таинства с Заборья списывала. Правду
ли, пустяки ль говорят, доложить не могу… А болтают.
Госпожа, вам мало, что
ли, глаз здесь на суде.
Поверите
ли, добрая
госпожа, с того времени я весь обновился: казалось, спало с меня проклятие отца и с ним бремя жизни; возвратились ко мне первые дни моей юности и с ними все, что меня обворожало.
— Ну, хорошо… А такая натура — вообрази ее учительницей или медичкой, что
ли… Она просто будет нервная
госпожа, каких сотни… Да что говорить!..
— Нельзя
ли покороче, господин защитник! Нам известно с самого начала, что
госпожа Караулова занимается проституцией. Господа присяжные заседатели не дети и сами прекрасно знают, как это делается. Вернитесь к христианству. И потом, она не крестьянка, а мещанка города Воронежа.
— Не совсем так, — заметил Николай Леопольдович, — и я не вижу причин для трагических возгласов. Она всегда была болезненной девушкой, смерть отца и дяди уже надломили ее, и чахотка начала развиваться: рано или поздно она должна была свести ее в преждевременную могилу, так не лучше
ли, что это случится теперь, а не тогда, когда она была бы
госпожою Шатовой, и двести тысяч, которых вы теперь единственная наследница, были бы в чужих руках.