Кабак находился, как уже известно, у околицы. Гришке пришлось, следовательно, повторить свое путешествие по Комареву. Конец был порядочный, и прогулка сама по себе не представляла большого удовольствия, особенно в ночное время. Грязь и лужи покрывали улицы. Хворост, брошенный так только, для проформы, в глубокие ямы, наполненные
грязной жижей, обманывал ногу. Нужно было иметь кошачьи глаза и кошачью легкость, чтобы выйти невредимым из этой топи.
Неточные совпадения
Ромашов глядел на него с молчаливым состраданием. Все лицо Назанского странно изменилось за то время, как оба офицера не виделись. Глаза глубоко ввалились и почернели вокруг, виски пожелтели, а щеки с неровной
грязной кожей опустились и оплыли книзу и некрасиво обросли
жидкими курчавыми волосами.
Глазу было ясно заметно то место, где спокойный, глубокий синий цвет моря переходил в
жидкую и
грязную зелень гавани.
— И стюдень хароша-ай! — причмокивал оборванец, тыча
грязной рукой в
жидкую, бурую массу…
Вот поваленное дерево с высохшими иглами, вот черное пятно от костра. Припомнился пикник со всеми его подробностями, огонь, пение абхазцев, сладкие мечты об архиерействе и крестном ходе… Черная речка от дождя стала чернее и шире. Дьякон осторожно прошел по
жидкому мостику, до которого уже дохватывали
грязные волны своими гривами, и взобрался по лесенке в сушильню.
Потом сразу пошли дожди, подули южные ветры. Ветер и дождь прямо на глазах ели снег, который стал на полях ноздреватым и
грязным, а там, где под ним бежала вода, зернистым и
жидким. Деревенская улица обнажилась, доверчиво размякла, и коричневые болтливые ручейки побежали по ней во всю ее ширину вдоль уклона.
У берега широко белела пена, тая на песке кисейным кружевом, дальше шла
грязная лента светло-шоколадного цвета, еще дальше —
жидкая зеленая полоса, вся сморщенная, вся изборожденная гребнями волн, и, наконец, — могучая, спокойная синева глубокого моря с неправдоподобными яркими пятнами, то густофиолетовыми, то нежно-малахитовыми, с неожиданными блестящими кусками, похожими на лед, занесенный снегом.
В Кремле звонили ко всенощной. Туманная муть стояла в воздухе. Ручейки вяло, будто засыпая, ползли среди
грязного льда. И проходили мимо темные, сумрачные люди. Мне не хотелось возвращаться домой к своей тоске, но и здесь она была повсюду. Тупо шевелились в голове обрывки мыслей, грудь болела от табаку и все-таки я курил непрерывно; и казалось, легкие насквозь пропитываются той противною коричневою
жижею, какая остается от табаку в сильно прокуренных мундштуках.
Ему видно, как те, усладивши друг друга беседой, идут в открытые ворота, проходят через
грязный двор и садятся в
жидкой тени под осиной.