Неточные совпадения
Тогда они берут полотенце-с, мочат в этот настой и всю-то ему спину Марфа Игнатьевна трет полчаса-с, досуха-с, совсем даже покраснеет и вспухнет-с, а затем остальное, что в стклянке,
дают ему выпить-с с некоторою молитвою-с, не все, однако ж, потому что часть малую при сем редком случае и себе оставляют-с и тоже выпивают-с.
Общая камера не
дает преступнику одиночества, необходимого ему хотя бы для
молитвы, для размышлений и того углубления в самого себя, которое считают для него обязательным все сторонники исправительных целей.
— Носи на здоровье! — прибавила она, надевая крест и крестя дочь, — когда-то я тебя каждую ночь так крестила на сон грядущий,
молитву читала, а ты за мной причитывала. А теперь ты не та стала, и не
дает тебе господь спокойного духа. Ах, Наташа, Наташа! Не помогают тебе и
молитвы мои материнские! — И старушка заплакала.
Но на деле никаких голосов не было. Напротив того, во время минутного переезда через черту, отделяющую Россию от Германии, мы все как будто остепенились. Даже
дамы, которые в Эйдкунене пересели в наше отделение, чтобы предстать на Страшный суд в сопровождении своих мужей, даже и они сидели смирно и, как мне показалось, шептали губами обычную короткую
молитву культурных людей:"Пронеси, господи!"
Там канунчик прочитаешь, в другом месте младенцу
молитву дашь, в третьем просто побеседуешь.
— Брось! Ерунда. Просто в тебе младая кровь волнуется. «Смиряй ее
молитвой и постом». Пойдем-ка, дружище, в гимнастический зал, пофехтуем на рапирах на два пирожных. Ты мне
дашь пять ударов вперед из двадцати… Пойдем-ка.
— Благословен господь, что
дал тебе подобную
молитву! Ляг теперь с миром и спи, — отвечал протопоп, и они мирно заснули.
Угадывая наперед его желание, малютке ещё на
молитве дали имя Прасковьи.
Именно такой труд, доводящий старое тело почти до полного бесчувствия, — именно такой труд
дает ее душе тот покой, какого она страстно домогается и не находит в обыкновенных христианских подвигах, как пост,
молитва и бесконечные поклоны.
Здесь нас ставили на
молитву, вели строем вниз в столовую и
давали жидкого казенного чаю по кружке с небольшим кусочком хлеба А потом ученье, ученье целый день!
Но Кирша не опасался ничего: поставленный на въезде караульный, думая, что сам сатана в виде запорожца мчится к нему навстречу, сотворив
молитву, упал ничком наземь. Кирша перелетел на всем скаку через затворенную околицу, и когда спустя несколько минут он обернулся назад, то построенный на крутом холме высокий боярский терем показался ему едва заметным пятном, которое вскоре совсем исчезло в туманной
дали густыми тучами покрытого небосклона.
— Ничего, ничего, брат… — продолжал о. Христофор. — Бога призывай… Ломоносов так же вот с рыбарями ехал, однако из него вышел человек на всю Европу. Умственность, воспринимаемая с верой,
дает плоды, богу угодные. Как сказано в
молитве? Создателю во славу, родителям же нашим на утешение, церкви и отечеству на пользу… Так-то.
— Слава тебе, господи! Не восхотел ты, стало быть, чтобы прекратился род мой! Не останутся без оправдания грехи мои пред тобою… Спасибо тебе, господи! — И тотчас же, поднявшись на ноги, он начал зычно командовать: — Эй! Поезжай кто-нибудь к Николе за попом! Игнатий, мол, Матвеич просит! Пожалуйте, мол,
молитву роженице
дать…
— А так! У них пению время, а
молитве час. Они не требуют, чтоб люди уродами поделались за то, что их матери не в тот, а в другой год родили. У них божие идет богови, а кесарево кесареви. Они и живут, и думают, и любят, и не надоедают своим женщинам одною докучною фразою. Мне, вы знаете, смерть надоели эти наши ораторы! Все чувства боятся! Сердчишек не
дал бог, а они еще мечами картонными отмахиваются. Любовь и привязанность будто чему-нибудь хорошему могут мешать? Будто любовь чему-нибудь мешает.
— Целую тысячу, — повторил Елпидифор Мартыныч, неизвестно каким образом сосчитавший, сколько ему князь
давал. — Но я тут, понимаете, себя не помнил — к-ха!.. Весь исполнен был
молитвы и благодарности к богу — к-ха… Мне даже, знаете, обидно это показалось: думаю, я спас жизнь — к-ха! — двум существам, а мне за это деньгами платят!.. Какие сокровища могут вознаградить за то?.. «Не надо, говорю, мне ничего!»
Самого хозяина здесь не было: он с кривым ножом в руках стоял над грушевым прививком, в углу своего сада, и с такой пристальностью смотрел на солнце, что у него беспрестанно моргали его красные глаза и беспрестанно на них набегали слезы. Губы его шептали
молитву, читанную тоже в саду. «Отче! — шептал он. — Не о всем мире молю, но о ней, которую ты
дал мне, молю тебя: спаси ее во имя твое!»
— Вот то-то и есть… А дело проще пареной репы. Старушоночка одна, побирушка, научила. Как дьяконице подкатило, старушоночка и говорит: «А прочитай исусову
молитву»… Ну, обнакновенно, дьяконица только перстом показывает, что «он» ей не
дает исусову
молитву читать.
— Не шути этим, Nicolas! Люди вообще коварны, а нигилисты — это даже не люди… это… это злые духи, — et tu sais d'apres la Bible ce que peut un esprit malfaisant а ты знаешь по Библии, что может злой дух… A потому, если они будут тебя искушать, вспомни обо мне… вспомни, мой друг!.. и помолись! La priere — c'est tout
молитва — это все… Она
даст тебе крылья и мигом прогонит весь этот cauchemar de moujik мужицкий кошмар…
Дай мне слово, что ты исполнишь это!
На пятнадцатом году брака Марфа Андревна совершила счастие мужа, по котором втайне крайне томилась душа старика, но уста и в
молитве счастия того просить не дерзали: Марфа Андревна восстановила угасавший с ее мужем род Плодомасовых, она
дала мужу сына.
Как мог меня прельстить
Подобный гадкий жемчуг?.. совесть! ты
Не хочешь покидать моей души?..
Зачем теперь? что пользы для тебя?..
Угодники святые, помогите!
Молитвою, постом, богатым подаяньем
Загладить я хочу проступок свой,
Лишь
дайте сон мне,
дайте мне покой!
Я здесь умру. Попа теперь не сыщешь.
Я во грехах своих покаюсь вам.
Грехи мои великие: я бражник!
И умереть я чаял за гульбой.
Но спас меня Господь от смерти грешной.
Великое Кузьма затеял дело,
Я
дал ему последний крест с себя;
Пошел за ним, московский Кремль увидел,
С врагами бился так же, как другие,
И умираю за святую Русь.
Скажите всем, как будете вы в Нижнем,
Чтобы меня, как знают, помянули —
Молитвою, винцом иль добрым словом.
— Да еще что делают с ним: не
дают отдыха и в праздники. В церковь даже летом некогда сходить… «Работа на обитель, грит игумен-то, паче
молитвы»! Павлин-то и трубит за всю братию…
Окончив свою
молитву, юноша встал, прощальным взором поцеловал Александрию и пошел далее; темнело, и он, углубляясь в плоскую
даль пустыни, едва был виден и исчез наконец…
— Не восхотел праведный судия погубить душу грешника,
дал ему напокон веку довольное время постом,
молитвой и грешныя плоти измождением загладить грехи свои тяжкие…
Если кто тебе по мысли придется и вздумаешь ты за него замуж идти — не
давай сначала тем мыслям в себе укрепиться, стань на
молитву и Богу усердней молись, молись со слезами, сотворил бы Господь над тобой святую волю свою.
— Заершилась! — шутливо молвил Патап Максимыч, отстраняясь от жены. — Слова нельзя сказать, тотчас заартачится!.. Ну, коли ты заступаешься за спасенниц, говори без бабьих уверток — доходны их
молитвы до Бога аль недоходны? Стоит им деньги
давать али нет?
Ширялов. Ведь, может быть, за наши
молитвы, Антип Антипыч, бог и потомка
даст — утешение на старости. Вот тому все и оставлю. А уж этот мне, словно, как и не родной, сударь ты мой, и сердце к нему не лежит. Что ж, думаю, оставь ему, пожалуй, да что проку? развезет денежки-то твои кровные по портным да по ахтрисам. Сам посуди!
«Да денег-то
дал ли, разбойник?» — «
Дал, бабушка,
дал,
дал, родная моя,
дал, привалило к нам, отворяй ворота!» — «Ну, теперь хоть женись, так в ту ж пору, женись, — говорит мне старуха, — знать,
молитвы мои услышаны!» Софрона разбудил.
Прекрасны слова
молитвы: «Приди и вселися в ны». В этих словах всё. Человек имеет всё, что ему нужно, если бог вселится в него. Для того же, чтобы бог вселился в человека, делать нужно только одно: умалить себя, чтобы
дать место богу. Как только человек умалит себя, бог тотчас же вселяется в него. И потому для того, чтобы иметь всё, что ему нужно, человеку надо прежде всего смириться.
— А потому, что глупый человек. Что он их эти
молитвы вдолбяжку заставляет учить да побасенки рассказывает! Тут нужно не того: нужно им разъяснять это дело внастоящую! В корень! Нужно здоровую почву подготовить, закваску хорошую
дать.
— Нет, батюшка, извините меня, старика, а скажу я вам по-солдатски! — решительным тоном завершил Петр Петрович. — Дело это я почитаю, ровно царскую службу мою, святым делом, и взялся я за него, на старости лет, с
молитвой да с Божьим благословением, так уж дьявола-то тешить этим делом мне не приходится. Я, сударь мой, хочу обучать ребят, чтоб они были добрыми христианами да честными русскими людьми. Мне за них отчет Богу
давать придется; так уж не смущайте вы нашего дела!
В сравнении с таким отсутствием религиозного вкуса нельзя не отметить относительной проницательности у Гегеля, который в «Философии религии»
дает высокую оценку значению «культа», а в его составе, конечно, и
молитвы [См.: Гегель.
— Ну теперь, Бог
даст, куда-нибудь приедем, — сказал он, и Василий Борисыч начал читать благодарные
молитвы за спасение от напрасной смерти.
—
Дай Бог добрый час! — молвил Марко Данилыч, кончив
молитву.
— Дома твои слова вспомянула, твой добрый совет, не
давала воли тем мыслям, на
молитву стала, молилась. Долго ль молилась, не знаю, — продолжала Дуня.
Отрезала по его спросу добрый кусок соленой рыбы,
дала пучок зеленого луку, хлеба каравай, два десятка печеных яиц, два пирога с
молитвой.
От слова до слова вспоминает она добрые слова ее: «Если кто тебе по мысли придется и вздумаешь ты за него замуж идти — не
давай тем мыслям в себе укрепляться, стань на
молитву и Богу усердней молись».
— А то пристал, что ежели нынче ночью, не
дай бог, случится что… ты слушай!.. ежели случится что, то завтра же чуть свет пойду в Дядьково к отцу Никодиму и все объясню. Так и так, скажу, отец Никодим, извините великодушно, но она ведьма. Почему? Гм… желаете знать почему? Извольте… Так и так. И горе тебе, баба! Не токмо на Страшном судилище, но и в земной жизни наказана будешь! Недаром насчет вашего брата в требнике
молитвы написаны!
На дворе уже была ночь, звезды сияли во все небо, ветер несся быстрою струей вокруг открытой платформы и прохлаждал горячечный жар майорши, которая сидела на полу между ящиками и бочками, в коленях у нее помещался поросенок и она кормила его булочкой, доставая ее из своего узелочка одною рукой, меж тем как другою ударяла себя в грудь, и то порицала себя за гордыню, что сердилась на Лару и не видалась с нею последнее время и тем
дала усилиться Жозефу и проклятому Гордашке, то, подняв глаза к звездному небу, шептала вслух восторженные
молитвы.
К восьми часам мы уже все были готовы и становились в пары, чтобы идти на
молитву, когда в дортуар вошла новая для меня классная
дама, фрейлейн Генинг, маленькая, полная немка с добродушной физиономией. Она была совершенной противоположностью сухой и чопорной m-lle Арно.
Их было человек двенадцать, приблизительно возраста от восьми до четырнадцати лет. Старшая из девочек, Маргарита Вронская, прочла вслух послеобеденную
молитву и высокая, худая
дама в черном, довольно поношенном платье — m-lle Орлик, сестра и помощница господин Орлика — произнесла своим резким голосом...
— Не
дам! — говорит Семен, складывая на груди свои желтые ручки, как перед
молитвой. — Надо по совести, Филимонушка… Из заклада вещь зря не берется, надо деньги платить… Да и то рассуди, к чему птицу бить? Зачем? Таперя пост, не станешь есть.
Старушка в синем сарафане, приземистая, горбатенькая, но такая опрятная, чистенькая, как ошелущенный орех, читая шепотом
молитву,
дала знак рукою гостям, чтобы они сели на залавок.
— Коли так, грех большой на душу мы с тобой положили… Это ее душенька гроба ищет… Без гроба да без
молитвы, как пса какого смердящего в яму закопали… Погоди,
дай срок, она еще тебя доймет…
— Прости, невеста моя обрученная, прости, моя лапушка, молись за меня… Как за стеной каменной буду я за твоими
молитвами девичьими… Не горюй, не кручинься, вернется, бог
даст, твой Ермак цел и невредим и будет продолжать любить тебя, как теперь любит больше жизни своей. Прости мое сердце…
Во время похода не раз заставал он его в
молитвах; он
дал ему, по усильной просьбе его, вместе с одеждою и тельник: всем этим побеждено басурманство Антона; русский закон очистит его от всякой нечистоты, которая могла бы оставаться на душе от латынства.
Лиза ждала, не будет ли письма от Володи — письма не было. Раздирающее душу предчувствие не
дало ей сомкнуть глаз; всю ночь провела она в
молитвах.
«Поздно… — пронеслось в голове Хвостовой. — Впрочем, она умерла не от известия о смерти сына, а от известия о его преступлении… Она там будет молиться за него и Господь по
молитве матери
даст ему силу совершить подвиг исправления до конца…»
— Нет, никакими страданиями, никакими
молитвами не искуплю своего преступления! Как тяжелый камень, лежит оно на сердце моем, давит мне грудь, не
дает на миг вздохнуть свободно.
Пьет ли зелено вино? голосят ему в ухо: «Пропил ты и так
молитву!» Осушил ли стклянку? на дне дразнят его языком; какая-то рыжая борода по губам вытирает, и кто-то шепчет ему: «
Молитвой закуси!» Обезумел Сидорка: то бранится сам с собой, то упрашивает невидимо кого; в ину пору отмахивается попусту, в другую пору белугой вопит: «Батюшки! режут! душат!» С тем и пошел ровнехонько через год в могилу; лишь перед смертным часом покаялся отцу духовному, что пьяный бросил шапку с
молитвой, которую он
дал ему.