Неточные совпадения
Артемий Филиппович. Какое колпаки! Больным велено габерсуп
давать, а у меня по всем коридорам несет такая капуста, что береги только
нос.
—
Помещик прочно строился,
Такую
даль загадывал,
А вот…» (Смеются шестеро,
Седьмой повесил
нос...
Наружность поручика Вулича отвечала вполне его характеру. Высокий рост и смуглый цвет лица, черные волосы, черные проницательные глаза, большой, но правильный
нос, принадлежность его нации, печальная и холодная улыбка, вечно блуждавшая на губах его, — все это будто согласовалось для того, чтоб придать ему вид существа особенного, не способного делиться мыслями и страстями с теми, которых судьба
дала ему в товарищи.
Нужно заметить, что у некоторых
дам, — я говорю у некоторых, это не то, что у всех, — есть маленькая слабость: если они заметят у себя что-нибудь особенно хорошее, лоб ли, рот ли, руки ли, то уже думают, что лучшая часть лица их так первая и бросится всем в глаза и все вдруг заговорят в один голос: «Посмотрите, посмотрите, какой у ней прекрасный греческий
нос!» или: «Какой правильный, очаровательный лоб!» У которой же хороши плечи, та уверена заранее, что все молодые люди будут совершенно восхищены и то и дело станут повторять в то время, когда она будет проходить мимо: «Ах, какие чудесные у этой плечи», — а на лицо, волосы,
нос, лоб даже не взглянут, если же и взглянут, то как на что-то постороннее.
К ней
дамы подвигались ближе;
Старушки улыбались ей;
Мужчины кланялися ниже,
Ловили взор ее очей;
Девицы проходили тише
Пред ней по зале; и всех выше
И
нос и плечи подымал
Вошедший с нею генерал.
Никто б не мог ее прекрасной
Назвать; но с головы до ног
Никто бы в ней найти не мог
Того, что модой самовластной
В высоком лондонском кругу
Зовется vulgar. (Не могу…
Я имел такое сознание своей силы, что даже не обратил внимания на досаду молодого человека; но после узнал, что молодой человек этот спрашивал, кто тот взъерошенный мальчик, который проскочил мимо его и перед
носом отнял
даму.
«Семейные бани И. И. Домогайлова сообщают, что в дворянском отделении устроен для мужчин душ профессора Шарко, а для
дам ароматические ванны», — читал он, когда в дверь постучали и на его крик: «Войдите!» вошел курчавый ученик Маракуева — Дунаев. Он никогда не бывал у Клима, и Самгин встретил его удивленно, поправляя очки. Дунаев, как всегда, улыбался, мелкие колечки густейшей бороды его шевелились, а
нос как-то странно углубился в усы, и шагал Дунаев так, точно он ожидал, что может провалиться сквозь пол.
Избалованный ласковым вниманием дома, Клим тяжко ощущал пренебрежительное недоброжелательство учителей. Некоторые были физически неприятны ему: математик страдал хроническим насморком, оглушительно и грозно чихал, брызгая на учеников, затем со свистом выдувал воздух
носом, прищуривая левый глаз; историк входил в класс осторожно, как полуслепой, и подкрадывался к партам всегда с таким лицом, как будто хотел
дать пощечину всем ученикам двух первых парт, подходил и тянул тоненьким голосом...
Правдина радостно встретила толстая
дама в пенсне на мучном
носу, он представил ей Самгина и забыл о нем, так же как забыл о ботинке.
Она говорила непрерывно, вполголоса и в
нос, а отдельные слова вырывались из-за ее трех золотых зубов крикливо и несколько гнусаво. Самгин подумал, что говорит она, как провинциальная актриса в роли светской
дамы.
— Черт, — бормотал Дронов, почесывая пальцем
нос, — гривенник
дал бы, чтобы узнать, чего он набедокурил? Ух, не люблю этого парнишку…
Заседали у Веры Петровны, обсуждая очень трудные вопросы о борьбе с нищетой и пагубной безнравственностью нищих. Самгин с недоумением, не совсем лестным для этих людей и для матери, убеждался, что она в обществе «Лишнее — ближнему» признана неоспоримо авторитетной в практических вопросах. Едва только добродушная Пелымова, всегда торопясь куда-то,
давала слишком широкую свободу чувству заботы о ближних, Вера Петровна говорила в
нос, охлаждающим тоном...
Она взяла сына, отвернулась и,
давая ему грудь, проговорила почему-то в
нос...
Ему было под пятьдесят лет, но он был очень свеж, только красил усы и прихрамывал немного на одну ногу. Он был вежлив до утонченности, никогда не курил при
дамах, не клал одну ногу на другую и строго порицал молодых людей, которые позволяют себе в обществе опрокидываться в кресле и поднимать коленку и сапоги наравне с
носом. Он и в комнате сидел в перчатках, снимая их, только когда садился обедать.
— Там не разъешься, — говорили обломовцы, — обедать-то
дадут супу, да жаркого, да картофелю, к чаю масла, а ужинать-то морген фри —
нос утри.
Как там отец его, дед, дети, внучата и гости сидели или лежали в ленивом покое, зная, что есть в доме вечно ходящее около них и промышляющее око и непокладные руки, которые обошьют их, накормят, напоят, оденут и обуют и спать положат, а при смерти закроют им глаза, так и тут Обломов, сидя и не трогаясь с дивана, видел, что движется что-то живое и проворное в его пользу и что не взойдет завтра солнце, застелют небо вихри, понесется бурный ветр из концов в концы вселенной, а суп и жаркое явятся у него на столе, а белье его будет чисто и свежо, а паутина снята со стены, и он не узнает, как это сделается, не
даст себе труда подумать, чего ему хочется, а оно будет угадано и принесено ему под
нос, не с ленью, не с грубостью, не грязными руками Захара, а с бодрым и кротким взглядом, с улыбкой глубокой преданности, чистыми, белыми руками и с голыми локтями.
—
Дайте срок! — остановила Бережкова. — Что это вам не сидится? Не успели
носа показать, вон еще и лоб не простыл, а уж в ногах у вас так и зудит? Чего вы хотите позавтракать: кофе, что ли, или битого мяса? А ты, Марфенька, поди узнай, не хочет ли тот… Маркушка… чего-нибудь? Только сама не показывайся, а Егорку пошли узнать…
Опекуну она не
давала сунуть
носа в ее дела и, не признавая никаких документов, бумаг, записей и актов, поддерживала порядок, бывший при последних владельцах, и отзывалась в ответ на письма опекуна, что все акты, записи и документы записаны у ней на совести, и она отдаст отчет внуку, когда он вырастет, а до тех пор, по словесному завещанию отца и матери его, она полная хозяйка.
— У меня, видите, такой желобок есть, прямо к
носу… — сказал он и сунулся было поцеловать у невесты руку, но она не
дала.
У ней из маленького, плутовского, несколько приподнятого кверху
носа часто светится капля. Пробовали ей
давать носовые платки, но она из них все свивала подобие кукол, и даже углем помечала, где быть глазам, где
носу. Их отобрали у нее, и она оставалась с каплей, которая издали светилась, как искра.
Мне грустно, что разочарую читателя сразу, грустно, да и весело. Пусть знают, что ровно никакого-таки чувства «мести» нет в целях моей «идеи», ничего байроновского — ни проклятия, ни жалоб сиротства, ни слез незаконнорожденности, ничего, ничего. Одним словом, романтическая
дама, если бы ей попались мои записки, тотчас повесила бы
нос. Вся цель моей «идеи» — уединение.
Да я ли один скучаю? Вон Петр Александрович сокрушительно вздыхает, не зная, как он будет продовольствовать нас:
дадут ли японцы провизии, будут ли возить свежую воду; а если и
дадут, то по каким ценам? и т. п. От презервов многие «воротят
носы», говорит он.
На вид ему можно было
дать лет тридцать пять; узкое бледное лицо с небольшой тощей бородкой было слегка тронуто оспой, густые, сросшиеся брови и немного вздернутый
нос делали его положительно некрасивым.
Голова совершенно высохшая, одноцветная, бронзовая — ни
дать ни взять икона старинного письма;
нос узкий, как лезвие ножа; губ почти не видать, только зубы белеют и глаза, да из-под платка выбиваются на лоб жидкие пряди желтых волос.
И, обиженный неблагодарностью своего друга, он нюхал с гневом табак и бросал Макбету в
нос, что оставалось на пальцах, после чего тот чихал, ужасно неловко лапой снимал с глаз табак, попавший в
нос, и, с полным негодованием оставляя залавок, царапал дверь; Бакай ему отворял ее со словами «мерзавец!» и
давал ему ногой толчок. Тут обыкновенно возвращались мальчики, и он принимался ковырять масло.
Они никогда не сближались потом. Химик ездил очень редко к дядям; в последний раз он виделся с моим отцом после смерти Сенатора, он приезжал просить у него тысяч тридцать рублей взаймы на покупку земли. Отец мой не
дал; Химик рассердился и, потирая рукою
нос, с улыбкой ему заметил: «Какой же тут риск, у меня именье родовое, я беру деньги для его усовершенствования, детей у меня нет, и мы друг после друга наследники». Старик семидесяти пяти лет никогда не прощал племяннику эту выходку.
— Ах, не говорите! девушки ведь очень хитры. Может быть, они уж давно друг друга заметили; в театре, в собрании встречались, танцевали, разговаривали друг с другом, а вам и невдомек. Мы, матери, на этот счет просты. Заглядываем бог знает в какую
даль, а что у нас под
носом делается, не видим. Оттого иногда…
— Ничего, — утешал себя Степан, — так, легонько шлепка
дала. Не больно. Небось, при Настьке боится… Только вот чуть
носа мне не расквасила, как дверь отворяла. Ну, да меня, брат, шлепками не удивишь!
— Теперь
давай ее сюда! — сказал Федос, отнимая корку и кладя ее Трезорке на
нос. — Слушай команду: аз, буки, глаголь, добро…
— Вот и я, братцы, к вам пришел! — приветствовал он нас, — а вы всё в клетке да в клетке, словно острожные, сидите… Эх, голубчики, плохо ваше дело! Что
носы повесили?
давайте играть!
Поляку
дали под
нос дулю, да и заварили свадьбу: напекли шишек, нашили рушников и хусток, выкатили бочку горелки; посадили за стол молодых; разрезали коровай; брякнули в бандуры, цимбалы, сопилки, кобзы — и пошла потеха…
Отдельно стоял только неизменный Английский клуб, да и там азартные игры процветали, как прежде. Туда власти не смели сунуть
носа, равно как и
дамы.
Это была полная, величавая
дама, с очень живыми, черными глазами, орлиным
носом и весьма заметными черными усиками.
Он уже понимал, что личное обогащение еще не
дает ничего, а запольские коммерсанты дальше этого никуда не шли, потому что дальше своего
носа ничего не видели и не желали видеть.
Лопахин. Я вас каждый день учу. Каждый день я говорю все одно и то же. И вишневый сад и землю необходимо отдать в аренду под дачи, сделать это теперь же, поскорее — аукцион на
носу! Поймите! Раз окончательно решите, чтобы были дачи, так денег вам
дадут сколько угодно, и вы тогда спасены.
Он пользовался уважением, ему
давали обильно, крупными билетами; размахивая билетом под
носом бабушки, дед хвастался и дразнил ее, как ребенок...
Но от доброй собаки трудно ей отделаться: она не
даст ей уползти на берег, а внимательный и опытный охотник, зная по направлению утиной головы, где должна вынырнуть утка, подстережет появление ее
носа и метким выстрелом, после мгновенного прицела, раздробит полусокрытую в воде ее голову.
Неравнодушно слушая страстное шипенье и бормотанье своих черных кавалеров, и пестрые
дамы начинают чувствовать всемогущий голос природы и оказывают сладострастные движения: они охорашиваются, повертываются, кокетливо перебирают
носами свои перья, вздрагивая, распускают хвосты, взмахивают слегка крыльями, как будто хотят слететь с дерева, и вдруг, почувствовав полное увлечение, в самом деле быстро слетают на землю… стремглав все косачи бросаются к ним… и вот между мирными, флегматическими тетеревами мгновение вскипает ревность и вражда, ибо курочек бывает всегда гораздо менее, чем косачей, а иногда на многих самцов — одна самка.
— Балаган! — закричал я своим спутникам. Тотчас Рожков и Ноздрин явились на мой зов. Мы разобрали корье и у себя на биваке сделали из него защиту от ветра. Затем мы сели на траву поближе к огню, переобулись и тотчас заснули. Однако, сон наш не был глубоким. Каждый раз, как только уменьшался огонь в костре, мороз
давал себя чувствовать. Я часто просыпался, подкладывал дрова в костер, сидел, дремал, зяб и клевал
носом.
Другой, очень недурно одетый мужчина лет сорока пяти, промучив девушку часа два, заплатил за номер и
дал ей восемьдесят копеек; когда же она стала жаловаться, он со зверским лицом приставил к самому ее
носу огромный, рыжеволосый кулак и сказал решительно...
После «кошки-мышки» кто-то затеял игру, которая называлась у нас, кажется, Lange Nase. [Длинный
нос (нем.).] Сущность игры состояла в том, что ставили два ряда стульев, один против другого, и
дамы и кавалеры разделялись на две партии и по переменкам выбирали одна другую.
— Нет,
дай мне договорить, — перебил я, уже начиная ощущать легкое щекотанье в
носу, предшествующее слезам, которые всегда навертывались мне на глаза, когда я высказывал давно сдержанную задушевную мысль, — ты удаляешься от нас, разговариваешь только с Мими, как будто не хочешь нас знать.
Я полтора года жил на канатной фабрике, и мой хозяин так полюбил меня, что не хотел пустить. И мне было хорошо. Я был тогда красивый мужчина, я был молодой, высокий рост, голубые глаза, римский
нос… и Madam L… (я не могу сказать ее имени), жена моего хозяина, была молоденькая, хорошенькая
дама. И она полюбила меня.
— Кривят же, однако, нисколько не стесняются этим!.. Или теперь вот их прокурорский надзор, — продолжал Виссарион, показывая уже прямо на брата, — я решительно этого не понимаю, каким образом какой-нибудь кабинетный господин может следить за преступлениями в обществе, тогда как он
носу из своей камеры никуда не показывает, — и выходит так, что полиция что хочет им
дать —
дает, а чего не хочет — скроет.
— Мамаша! Еще щука! — кричал ребенок с
носа. —
Дай, эту я ударю, — выпросил он у лодочника острогу, ударил ею и не попал.
Только в одном случае и доныне русский бюрократ всегда является истинным бюрократом. Это — на почтовой станции, когда смотритель не
дает ему лошадей для продолжения его административного бега. Тут он вытягивается во весь рост, надевает фуражку с кокардой (хотя бы это было в комнате), скрежещет зубами, сует в самый
нос подорожную и возглашает...
Еще на днях один становой-щеголь мне говорил:"По-настоящему, нас не становыми приставами, а начальниками станов называть бы надо, потому что я, например, за весь свой стан отвечаю: чуть ежели кто ненадежен или в мыслях нетверд — сейчас же к сведению должен
дать знать!"Взглянул я на него — во всех статьях куроед! И глаза врозь, и руки растопырил, словно курицу поймать хочет, и
носом воздух нюхает. Только вот мундир — мундир, это точно, что ловко сидит! У прежних куроедов таких мундирчиков не бывало!
Эти милые
дамы болтали самым непринужденным образом, хотя в душе страшно ненавидели друг друга: Амалия Карловна была уверена, что она первая сделает визит Раисе Павловне и предупредит других, и m-me Дымцевич думала то же самое, но эти проницательные
дамы встретились
носом к
носу на подъезде квартиры главного управляющего и должны были войти в гостиную Раисы Павловны чуть не под ручку.
Но, с одной стороны, я прежде всего и выше всего уважаю форму, и тогда только, когда она предстанет пред мое лицо, вооруженная всеми подписями, печатьми и скрепами, я позволяю себе
дать ей легкий щелчок по
носу, чтобы знала форма, что она все-таки ничто перед моими высшими соображениями.
Она не имела времени или не
дала себе труда подумать, что такие люди, если они еще и водятся на белом свете, высоко держат голову и гордо выставляют свой нахальный
нос в жертву дерзким ветрам, а не понуривают ее долу, как это делал Техоцкий.