Неточные совпадения
В молчанье они пошли все трое по дороге, по левую руку которой находилась мелькавшая промеж дерев белая каменная
церковь, по правую — начинавшие показываться, также промеж дерев, строенья господского
двора.
Луна четко освещала купеческие особняки, разъединенные
дворами, садами и связанные плотными заборами, сияли золотые главы
церквей и кресты на них.
Раздалось несколько шлепков, похожих на удары палками по воде, и тотчас сотни голосов яростно и густо заревели; рев этот был еще незнаком Самгину, стихийно силен, он как бы исходил из открытых дверей
церкви, со
дворов, от стен домов, из-под земли.
Здесь совсем другое: простор, чистота, прекрасная архитектура домов, совсем закрытых шпалерою из мелкой, стелющейся, как плющ, зелени с голубыми цветами; две
церкви, протестантская и католическая, обнесенные большими
дворами, густо засаженными фиговыми, мускатными и другими деревьями и множеством цветов.
Когда он в черной темноте, кое-где только освещаемой белеющим снегом, шлепая по воде, въехал на прядущем ушами при виде зажженных вокруг
церкви плошек жеребце на церковный
двор, служба уже началась.
Во всю ширину раскрытых окон шевелились и лепетали молодые, свежие листья плакучих берез; со
двора несло травяным запахом; красное пламя восковых свечей бледнело в веселом свете весеннего дня; воробьи так и чирикали на всю
церковь, и изредка раздавалось под куполом звонкое восклицание влетевшей ласточки.
Пели петухи, и было уже светло, как достигли они Жадрина.
Церковь была заперта. Владимир заплатил проводнику и поехал на
двор к священнику. На
дворе тройки его не было. Какое известие ожидало его!
Небольшое село из каких-нибудь двадцати или двадцати пяти
дворов стояло в некотором расстоянии от довольно большого господского дома. С одной стороны был расчищенный и обнесенный решеткой полукруглый луг, с другой — вид на запруженную речку для предполагаемой лет за пятнадцать тому назад мельницы и на покосившуюся, ветхую деревянную
церковь, которую ежегодно собирались поправить, тоже лет пятнадцать, Сенатор и мой отец, владевшие этим имением сообща.
Бьет четыре часа. Дети собрались на балконе, выходящем на красный
двор, и вглядываются в даль по направлению к
церкви и к длинному-длинному мостовнику, ведущему от
церкви вплоть до пригорка, на котором стоит деревенька Ильинка.
Белая
Церковь и Александрия представляли настоящее феодальное герцогство, с
двором, с неисчислимым количеством людей, питавшихся вокруг
двора, с огромными конюшнями породистых лошадей, с охотами, на которые съезжалась вся аристократия Юго-Западного края.
Эта нелепая, темная жизнь недолго продолжалась; перед тем, как матери родить, меня отвели к деду. Он жил уже в Кунавине, занимая тесную комнату с русской печью и двумя окнами на
двор, в двухэтажном доме на песчаной улице, опускавшейся под горку к ограде кладбища Напольной
церкви.
Советовал тоже, в опасении большого прилива жаждущих, по выходе из
церкви, пожарную трубу на
дворе приготовить; но Лебедев воспротивился: „Дом, говорит, на щепки разнесут, в случае пожарной-то трубы“.
Они встретились на паперти; она приветствовала его с веселой и ласковой важностью. Солнце ярко освещало молодую траву на церковном
дворе, пестрые платья и платки женщин; колокола соседних
церквей гудели в вышине; воробьи чирикали по заборам. Лаврецкий стоял с непокрытой головой и улыбался; легкий ветерок вздымал его волосы и концы лент Лизиной шляпы. Он посадил Лизу и бывшую с ней Леночку в карету, роздал все свои деньги нищим и тихонько побрел домой.
От прежних времен на месте бывшей каторги остались еще «пьяный
двор», где был завод, развалины каменного острога, «пьяная контора» и каменная
церковь, выстроенная каторжными во вкусе Растрелли.
Родион Потапыч вышел на улицу и повернул вправо, к
церкви. Яша покорно следовал за ним на приличном расстоянии. От
церкви старик спустился под горку на плотину, под которой горбился деревянный корпус толчеи и промывальни. Сейчас за плотиной направо стоял ярко освещенный господский дом, к которому Родион Потапыч и повернул. Было уже поздно, часов девять вечера, но дело было неотложное, и старик смело вошел в настежь открытые ворота на широкий господский
двор.
Когда показались первые домики, Нюрочка превратилась вся в одно внимание. Экипаж покатился очень быстро по широкой улице прямо к
церкви. За
церковью открывалась большая площадь с двумя рядами деревянных лавчонок посредине. Одною стороною площадь подходила к закопченной кирпичной стене фабрики, а с другой ее окружили каменные дома с зелеными крышами. К одному из таких домов экипаж и повернул, а потом с грохотом въехал на мощеный широкий
двор. На звон дорожного колокольчика выскочил Илюшка Рачитель.
В нем около двухсот крестьянских
дворов, каменная
церковь и два помещичьи дома.
По длинным дощатым мосткам, перекрещивавшим во всех направлениях монастырский
двор и таким образом поддерживавшим при всякой погоде удобное сообщение между кельями и
церковью, потянулись сестры.
После водосвятия, приложившись ко кресту, окропленные святой водою, получив от священника поздравление с благополучным приездом, пошли мы на господский
двор, всего через улицу от
церкви.
В Чурасове крестьянские избы, крытые дранью, с большими окнами, стояли как-то высоко и весело; вокруг них и на улице снег казался мелок: так все было уезжено и укатано; господский
двор вычищен, выметен, и дорога у подъезда усыпана песком; около двух каменных
церквей также все было прибрано.
Староста и работник тоже были выпущены. Последний, с явно сердитым лицом, прошел прямо на
двор; а староста по-прежнему немного подсмеивался над священником. Вихров, священник и староста отправились, наконец, в свой поход. Иерей не без умысла, кажется, провел Вихрова мимо единоверческой
церкви и заставил его заглянуть даже туда: там не было ни одного молящегося.
Да, все это было. И девки венки завивали, и дворянские дети, с букетами пионов, нарциссов и сирени, ходили в троицын день в
церковь. Теперь не то что пиона, а и дворянского дитяти по всей окрестности днем с огнем не отыщешь! Теперь семик на
дворе, и не то что цветка не сыщешь, а скотина ходит в поле голодом!
И стали к портному и к Ивану ходить, и стали понимать, и поняли, и бросили курить, пить, ругаться скверными словами, стали друг другу помогать. И перестали ходить в
церковь и снесли попу иконы. И стало таких
дворов 17. Всех 65 душ. И испугался священник и донес архиерею. Архиерей подумал, как быть, и решил послать в село архимандрита Мисаила, бывшего законоучителем в гимназии.
Фаэтон между тем быстро подкатил к бульвару Чистые Пруды, и Егор Егорыч крикнул кучеру: «Поезжай по левой стороне!», а велев свернуть близ почтамта в переулок и остановиться у небольшой
церкви Феодора Стратилата, он предложил Сусанне выйти из экипажа, причем самым почтительнейшим образом высадил ее и попросил следовать за собой внутрь
двора, где и находился храм Архангела Гавриила, который действительно своими колоннами, выступами, вазами, стоявшими у подножия верхнего яруса, напоминал скорее башню, чем православную
церковь, — на куполе его, впрочем, высился крест; наружные стены храма были покрыты лепными изображениями с таковыми же лепными надписями на славянском языке: с западной стороны, например, под щитом, изображающим благовещение, значилось: «Дом мой — дом молитвы»; над дверями храма вокруг спасителева венца виднелось: «Аз есмь путь и истина и живот»; около дверей, ведущих в храм, шли надписи: «Господи, возлюблю благолепие дому твоего и место селения славы твоея».
Внутри город был довольно грязен: в нем всего только одна
церковь высилась и белелась, да белелись еще, пожалуй, каменные присутственные места; лавки же были хоть и новые, но деревянные, и для приезжающих в городе не имелось никаких удобств, кроме единственного постоялого
двора с небольшим числом комнаток вроде номеров и с огромным крытым
двором для лошадей.
Кузьмищево между тем все определеннее и определеннее обрисовывалось: уже можно было хорошо различить
церковь и длинное больничное здание, стоявшее в некотором отдалении от усадьбы; затем конский
двор с торчащим на вышке его деревянным конем, а потом и прочие, более мелкие постройки, окружающие каменный двухэтажный господский дом.
Отдав это приказание и проводив в сени гостей, Морозов отправился через
двор в домовую
церковь; перед ним шли знакомцы и держальники, а за ним многочисленные холопи. В доме остался лишь дворецкий да сколько нужно было людей для прислуги опричникам.
Ко
двору примыкали с одной стороны домовая каменная
церковь, с другой — пространный сад, окруженный дубовым частоколом, из-за которого подымались красивые качели также с узорами и живописью.
Старик взглянул на него испытующим взором, насколько позволяли его добродушные глаза, и, не говоря ни слова, повел его через обширный
двор к низкой, одноглавой
церкви.
Сыновья ушли, а Арина Петровна встала у окна и следила, как они, ни слова друг другу не говоря, переходили через красный
двор к конторе. Порфиша беспрестанно снимал картуз и крестился: то на
церковь, белевшуюся вдали, то на часовню, то на деревянный столб, к которому была прикреплена кружка для подаяний. Павлуша, по-видимому, не мог оторвать глаз от своих новых сапогов, на кончике которых так и переливались лучи солнца.
На другое утро после этого разговора, покуда молодая мать металась в жару и бреду, Порфирий Владимирыч стоял перед окном в столовой, шевелил губами и крестил стекло. С красного
двора выезжала рогожная кибитка, увозившая Володьку. Вот она поднялась на горку, поравнялась с
церковью, повернула налево и скрылась в деревне. Иудушка сотворил последнее крестное знамение и вздохнул.
— Людвиг Корчинский был осужден за «возмущение против православной
церкви и верховной власти и покушение к распространению сочинений против правительства посредством домашней литографии».] тихий и кроткий молодой человек, тоже, как и я, любил много ходить в шабашное время по
двору.
Когда Евгения Петровна шла по
двору, приподняв юбку и осторожно ставя ноги на землю, она тоже напоминала кошку своей брезгливостью и, может быть, так же отряхала, незаметно, под юбкой, маленькие ноги, испачканные пылью или грязью. А чаще всего в строгости своей она похожа на монахиню, хотя и светло одевается. В
церковь — не ходит, а о Христе умеет говорить просто, горячо и бесстрашно.
Гостиный
двор и остальные дома,
церкви и монастыри были разграблены.
Пугачев, поставя свои батареи в трактире Гостиного
двора, за
церквами, у триумфальных ворот, стрелял по крепости, особенно по Спасскому монастырю, занимающему ее правый угол и коего ветхие стены едва держались.
Прелестный вид, представившийся глазам его, был общий, губернский, форменный: плохо выкрашенная каланча, с подвижным полицейским солдатом наверху, первая бросилась в глаза; собор древней постройки виднелся из-за длинного и, разумеется, желтого здания присутственных мест, воздвигнутого в известном штиле; потом две-три приходские
церкви, из которых каждая представляла две-три эпохи архитектуры: древние византийские стены украшались греческим порталом, или готическими окнами, или тем и другим вместе; потом дом губернатора с сенями, украшенными жандармом и двумя-тремя просителями из бородачей; наконец, обывательские дома, совершенно те же, как во всех наших городах, с чахоточными колоннами, прилепленными к самой стене, с мезонином, не обитаемым зимою от итальянского окна во всю стену, с флигелем, закопченным, в котором помещается дворня, с конюшней, в которой хранятся лошади; дома эти, как водится, были куплены вежливыми кавалерами на дамские имена; немного наискось тянулся гостиный
двор, белый снаружи, темный внутри, вечно сырой и холодный; в нем можно было все найти — коленкоры, кисеи, пиконеты, — все, кроме того, что нужно купить.
На самой средине
двора видны были остатки довольно обширной, но низкой
церкви; узкие, похожие на трещины окна совершенно заглохли травою, а вся поверхность сводов поросла кустами жимолости, из средины которых подымались две или три молодые ели.
В соседней с заводом
церкви ударили к заутрене. В казарму, где спали рабочие, вошел ночной сторож, ходивший в продолжение ночи по
двору, и сильно застучал в деревянную колотушку.
Мирская изба, построенная на том же лугу, или площади, против самой
церкви, отличалась от прочего жилья только тем, что не имела
двора и была несколько просторнее других изб.
В растворенное окно кельи, выходившее на монастырский
двор, он видел, как пошел народ из
церкви, как прошла его воеводша с Мироновой попадьей, как вышел из
церкви и сам игумен Моисей, благословлявший народ.
Когда наступила очередная служба в соборе, Пафнутий долго не решался перебежать из своей кельи до
церкви. Выходило даже смешно, когда этот тучный старик, подобрав полы монашеской рясы, жалкою трусцой семенил через
двор. Он вздыхал свободнее, только добравшись до
церкви. Инок Гермоген сердился на старика за его постыдную трусость.
Постройки все деревянные, как воеводский
двор и старая
церковь.
Тихо Вадим приближался к
церкви; сквозь длинные окна сияли многочисленные свечи и на тусклых стеклах мелькали колеблющиеся тени богомольцев; но во
дворе монастырском всё было тихо; в тени, окруженные высокою полынью и рябиновыми кустами, белели памятники усопших с надписями и крестами; свежая роса упадала на них, и вечерние мошки жужжали кругом; у колодца стоял павлин, распуша радужный хвост, неподвижен, как новый памятник; не знаю, с какою целью, но эта птица находится почти во всех монастырях!
Оттуда хорошо было видно всю фабрику, дом,
двор, посёлок,
церковь, кладбище.
Оба старика уже не работали в поле, но в воскресный день я часто видал их проходящими через барский
двор по направлению к
церкви.
Когда возвращались из
церкви, то бежал вслед народ; около лавки, около ворот и во
дворе под окнами тоже была толпа. Пришли бабы величать. Едва молодые переступили порог, как громко, изо всей силы, вскрикнули певчие, которые уже стояли в сенях со своими нотами; заиграла музыка, нарочно выписанная из города. Уже подносили донское шипучее в высоких бокалах, и подрядчик-плотник Елизаров, высокий, худощавый старик с такими густыми бровями, что глаза были едва видны, говорил, обращаясь к молодым...
— Был попом недолго, да расстригли и в Суздаль-монастыре шесть лет сидел! За что, спрашиваешь? Говорил я в
церкви народушке проповеди, он же, по простоте души, круто понял меня. Его за это пороть, меня — судить, тем дело и кончилось. О чём проповеди? Уж не помню. Было это давненько, восемнадцать лет тому назад — можно и забыть. Разными мыслями я жил, и все они не ко
двору приходились.
Напротив Синь-озеро во льду лежит полумесяцем, — девять вёрст из конца в конец да четыре ширина, — и заозёрье видать: три
церкви Кудеярова, золотую главу Николы в Толоконцеве, а по эту сторону, у монастыря, Кудеяровские выселки прикурнули, двадцать три
двора.
—… А только по всему Покровскому лучший
двор. Богобоязненные, трудолюбивые мужики. Старик тридцать лет старостой церковным, ни вина не пьет, ни словом дурным не бранится, в
церковь ходит. (Знал приказчик, чем подкупить.) И главное дело, доложу вам, у него сыновей только двое, а то племянники. Мир указывает, а по-настоящему ему бы надо двойниковый жребий кидать. Другие и от трех сыновей поделились, по своей необстоятельности, а теперь и правы, а эти за свою добродетель должны пострадать.
Наш коробок катился мимо богатых
церквей, потом обогнул старый гостиный
двор и по широкой плотине, с которой открывается почти швейцарский вид на загородные дачи, перебрался на другой берег довольно широкой реки Исети.