Неточные совпадения
Г-жа Простакова. И тебя, мой батюшка, видно воспитывали, как
красную девицу. Братец, прочти, потрудись.
Девицы, красавицы,
Душеньки, подруженьки,
Разыграйтесь,
девицы,
Разгуляйтесь, милые!
Затяните песенку,
Песенку заветную,
Заманите молодца
К хороводу нашему.
Как заманим молодца,
Как завидим издали,
Разбежимтесь, милые,
Закидаем вишеньем,
Вишеньем, малиною,
Красною смородиной.
Не ходи подслушивать
Песенки заветные,
Не ходи подсматривать
Игры наши девичьи.
Швабрин упал на колени… В эту минуту презрение заглушило во мне все чувства ненависти и гнева. С омерзением глядел я на дворянина, валяющегося в ногах беглого казака. Пугачев смягчился. «Милую тебя на сей раз, — сказал он Швабрину, — но знай, что при первой вине тебе припомнится и эта». Потом обратился к Марье Ивановне и сказал ей ласково: «Выходи,
красная девица; дарую тебе волю. Я государь».
— Что, ваше благородие? — сказал смеясь Пугачев. — Выручили
красную девицу! Как думаешь, не послать ли за попом, да не заставить ли его обвенчать племянницу? Пожалуй, я буду посаженым отцом, Швабрин дружкою; [Дрýжка — распорядитель на свадьбе.] закутим, запьем — и ворота запрем!
Над крыльцом дугою изгибалась большая, затейливая вывеска, — на белом поле
красной и синей краской были изображены: мужик в странной позе — он стоял на одной ноге, вытянув другую вместе с рукой над хомутом, за хомутом — два цепа; за ними — большой молоток; дальше — что-то непонятное и —
девица с парнем; пожимая друг другу руки, они целовались.
Вслед за ним явился толстый — и страховидный поэт с растрепанными и давно не мытыми волосами; узкобедрая
девица в клетчатой шотландской юбке и
красной кофточке, глубоко открывавшей грудь; синещекий, черноглазый адвокат-либерал, известный своей распутной жизнью, курчавый, точно баран, и носатый, как армянин; в полчаса набралось еще человек пять.
Потом, в бурный вихрь пляски, разорвав круг
девиц, вынеслась к рампе высокая гибкая женщина, увлекая за собой солдата в
красных штанах, в измятом кепи и с глупым, красноносым лицом.
Дамы потупили глаза,
девицы сильно
покраснели и свирепо стиснули друг другу руки.
Не подозревал и Егорка, и
красные девицы, что Райскому, лучше нежели кому-нибудь в дворне, видны были все шашни их и вся эта игра домашних страстей.
Потом неизменно скромный и вежливый Тит Никоныч, тоже во фраке, со взглядом обожания к бабушке, с улыбкой ко всем; священник, в шелковой рясе и с вышитым широким поясом, советники палаты, гарнизонный полковник, толстый, коротенький, с налившимся кровью лицом и глазами, так что, глядя на него, делалось «за человека страшно»; две-три барыни из города, несколько шепчущихся в углу молодых чиновников и несколько неподросших
девиц, знакомых Марфеньки, робко смотрящих, крепко жмущих друг у друга
красные, вспотевшие от робости руки и беспрестанно краснеющих.
Молодые чиновники в углу, завтракавшие стоя, с тарелками в руках, переступили с ноги на ногу;
девицы неистово
покраснели и стиснули друг другу, как в большой опасности, руки; четырнадцатилетние птенцы, присмиревшие в ожидании корма, вдруг вытянули от стены до окон и быстро с шумом повезли назад свои скороспелые ноги и выронили из рук картузы.
Вокруг этой кучки тотчас же образовался круг любопытных и подобострастных перед богатством людей: начальник станции в
красной фуражке, жандарм, всегда присутствующая летом при прибытии поездов худощавая
девица в русском костюме с бусами, телеграфист и пассажиры: мужчины и женщины.
На другой день, ровно в двенадцать часов, гробовщик и его дочери вышли из калитки новокупленного дома и отправились к соседу. Не стану описывать ни русского кафтана Адриана Прохорова, ни европейского наряда Акулины и Дарьи, отступая в сем случае от обычая, принятого нынешними романистами. Полагаю, однако ж, не излишним заметить, что обе
девицы надели желтые шляпки и
красные башмаки, что бывало у них только в торжественные случаи.
Красные девицы,
Криночные баловницы,
Горшечные пагубницы,
Ваше дело: лоб лощить,
Дом врозь тащить,
Лепешки печь, под забор хоронить,
Да ребят кормить.
Молодой парень, распевая о том, как ловко и легко пройдет он к своей
красной девице, между прочим говорит...
— И судя по тому, что князь
краснеет от невинной шутки, как невинная молодая
девица, я заключаю, что он, как благородный юноша, питает в своем сердце самые похвальные намерения, — вдруг и совершенно неожиданно проговорил или, лучше сказать, прошамкал беззубый и совершенно до сих пор молчавший семидесятилетний старичок учитель, от которого никто не мог ожидать, что он хоть заговорит-то в этот вечер.
Одна из
девиц,
красная, толстая и басистая, у которой всего-навсего были в лице только пара
красных щек, из которых смешно выглядывал намек на вздернутый нос и поблескивала из глубины пара черных изюминок-глазок, все время рассматривала Любку с ног до головы, точно сквозь воображаемый лорнет, водя по ней ничего не говорящим, но презрительным взглядом.
Злая волшебница прогневалась на моего родителя покойного, короля славного и могучего, украла меня, еще малолетнего, и сатанинским колдовством своим, силой нечистою, оборотила меня в чудище страшное и наложила таковое заклятие, чтобы жить мне в таковом виде безобразном, противном и страшном для всякого человека, для всякой твари божией, пока найдется
красная девица, какого бы роду и званья ни была она, и полюбит меня в образе страшилища и пожелает быть моей женой законною, и тогда колдовство все покончится, и стану я опять попрежнему человеком молодым и пригожиим; и жил я таковым страшилищем и пугалом ровно тридцать лет, и залучал я в мой дворец заколдованный одиннадцать
девиц красныих, а ты была двенадцатая.
Выходец из провинции, в фуражке с
красным околышком, с широким затылком, с трепещущим под кашне кадыком и с осовелыми глазами, уставился против елисеевских окон и только что не вслух думал: «Хорошо бы тут родиться, тут получить воспитание, тут жениться и тут умереть, буде бессмертие не дано человеку!» Перед магазином эстампов остановилась целая толпа и глядела на эстамп, изображавший
девицу с поднятою до колен рубашкою; внизу эстампа было подписано: «L'oiseau envole».
Та отвечала на это каким-то звуком и сама вся
покраснела. Поговорив с
девицами, он обратился к самой княгине...
Калинович подал Палагее Евграфовне деньги и при этом случае пожал ей с улыбкою руку. Он никогда еще не был столько любезен с старою
девицею, так что она даже
покраснела.
Гальцин и Калугин, и чтò чрезвычайно удивляло
девицу в
красном платочке, которая не раз замечала, как штабс-капитан
краснел, проходя мимо ее окошка.
— Да… она… так, как, знаете, все
девицы, — отвечал Александр, — ничего не сказала, только
покраснела; а когда я взял ее за руку, так пальцы ее точно играли на фортепьяно в моей руке… будто дрожали.
В самом деле, с чем же и поздравлять наших прекрасных и благонравных
девиц и от каких поздравлений они всего больше
краснеют?
Прибывшая
девица Виргинская, тоже недурная собой, студентка и нигилистка, сытенькая и плотненькая, как шарик, с очень
красными щеками и низенького роста, поместилась подле Арины Прохоровны, еще почти в дорожном своем костюме, с каким-то свертком бумаг в руке, и разглядывала гостей нетерпеливыми прыгающими глазами.
Красная девица на улице была...
После отказа ее Аггей Никитич на первых порах подумал было адресовать свое приглашение к какой-либо из других дам, но оказалось, что все это были или очень молодые
девицы, нескладно одетые в розовые платьица, или толстые, с
красными лицами барыни, тяжело дышавшие от туго стянутых корсетов.
— Да то, что ни ты, ни я, мы не бабы, не
красные девицы; много у нас крови на душе; а ты мне вот что скажи, атаман: приходилось ли тебе так, что как вспомнишь о каком-нибудь своем деле, так тебя словно клещами за сердце схватит и холодом и жаром обдаст с ног до головы, и потом гложет, гложет, так что хоть бы на свет не родиться?
А вон там, этот молоденький, словно
красная девица, что царю наряжает вина, это Федор Алексеич Басманов.
— Вяземский не опричник, — заметил царевич. — Он вздыхает, как
красная девица. Ты б, государь-батюшка, велел надеть на него сарафан да обрить ему бороду, как Федьке Басманову, или приказал бы ему петь с гуслярами. Гусли-то ему, я чай, будут сподручнее сабли!
Обноскин громко захохотал, опрокинувшись на спинку кресла; его маменька улыбнулась; как-то особенно гадко захихикала и
девица Перепелицына, захохотала и Татьяна Ивановна, не зная чему, и даже забила в ладоши, — словом, я видел ясно, что дядю в его же доме считали ровно ни во что. Сашенька, злобно сверкая глазками, пристально смотрела на Обноскина. Гувернантка
покраснела и потупилась. Дядя удивился.
Невеста — чудо красоты и ума, жених — правда, белый, розовый, нежный (что именно не нравилось Софье Николавне), но простенький, недальний, по мнению всех, деревенский дворянчик; невеста — бойка, жива, жених — робок и вял; невеста, по-тогдашнему образованная, чуть не ученая
девица, начитанная, понимавшая все высшие интересы, жених — совершенный невежда, ничего не читавший, кроме двух-трех глупейших романов, вроде «Любовного Вертограда», — или «Аристея и Телазии», да Русского песенника, жених, интересы которого не простирались далее ловли перепелов на дудки и соколиной охоты; невеста остроумна, ловка, блистательна в светском обществе, жених — не умеет сказать двух слов, неловок, застенчив, смешон, жалок, умеет только
краснеть, кланяться и жаться в угол или к дверям, подалее от светских говорунов, которых просто боялся, хотя поистине многих из них был гораздо умнее; невеста — с твердым, надменным, неуступчивым характером, жених — слабый, смирный, безответный, которого всякий мог загонять.
Я чувствовал, что начинаю
краснеть, и еще больше обозлился на проницательную чухонскую
девицу. Нечего сказать, недурное напутствие…
Старая боярыня крепилась месяца два, наконец не вытерпела и пересказала Федоре, под большою тайной, что нищая говорила с ней о ее внуке, Юрии Дмитриче, что будто б он натерпится много горя, рано осиротеет и хоть будет человек ратный, а умрет на своей постеле; что станет служить иноплеменному государю; полюбит
красную девицу, не зная, кто она такова, и что всего-то чуднее, хоть и женится на ней, а свадьба их будет не веселее похорон.
Записался в запорожцы, уморил с горя
красную девицу, с которой был помолвлен, терпел нападки от своих братьев казаков за то, что миловал жен и детей, не увечил безоружных, не жег для забавы дома, когда в них не было вражеской засады, — и чуть было меня не зарыли живого в землю с одним нахалом казаком, которого за насмешки я хватил неловко по голове нагайкою… да, к счастию, он отдохнул.
Не ручей журчит,
Не река шумит:
Льются слезы
Красной девицы...
— Ну, власть твоя, сударыня! Ступай, Терентьич. Эй вы,
красные девицы! сведите его вниз; ведь он, пожалуй, сослепу-то расшибется. Ну, матушка Анастасья Тимофеевна, — продолжала она, — уж я, право, и не придумаю, что с тобою делать! Не позвать ли Афоньку-дурака?
— Здорово,
красная девица! — сказал он, приподняв вежливо свою шапку. — Откуда идешь?
Не одна звезда на небе светит, не одна
красная девица на святой Руси.
Внимание Квашнина к его новым знакомым выражалось очень своеобразно. Относительно всех пятерых
девиц он сразу стал на бесцеремонную ногу холостого и веселого дядюшки. Через три дня он уже называл их уменьшительными именами с прибавлением отчества — Шура Григорьевна, Ниночка Григорьевна, а самую младшую, Касю, часто брал за пухлый, с ямочкой, подбородок и дразнил «младенцем» и «цыпленочком», отчего она
краснела до слез, но не сопротивлялась.
Провожу-то ли я дружка далекохонько,
Я до города-то его, до Владимира,
Я до матушки-то его, каменной Москвы.
Середи-то Москвы мы становилися.
Господа-то купцы на нас дивовалися.
Уж и кто это, да с кем прощается?
Или муж с женой, или это брат с сестрой,
Добрый молодец с
красной девицей?
Простите, вольные станицы,
И дом отцов, и тихий Дон,
Война и
красные девицы!
Молодое лицо, с румянцем во всю щеку, писаными бровями и кудрявой русой бородкой, дышало здоровьем, а рассыпавшиеся по голове русые кудри и большие, темно-серые соколиные глаза делали дьякона тем разудалым добрым молодцем, о котором в песнях сохнут и тоскуют
красные девицы.
Так, висевшая в клетке на буфете голосистая синичка прозывалась: синица певица,
красная девица, буфетница.
На голове у нее пестрый платок, из-под него выбиваются курчавые, светлые волосы, осыпая мелкими колечками ее
красные, мячами надутые щеки, низенький лоб, щекоча полусонные глаза. Она лениво отмахивает волосы с лица маленькими руками, пальцы их забавно растопырены, точно у новорожденного ребенка. Интересно — о чем можно говорить с такой
девицей? Я бужу пекаря, он спрашивает ее...
Час обеда приближался,
Топот по двору раздался:
Входят семь богатырей,
Семь румяных усачей.
Старший молвил: «Что за диво!
Все так чисто и красиво.
Кто-то терем прибирал
Да хозяев поджидал.
Кто же? Выдь и покажися,
С нами честно подружися;
Коль ты старый человек,
Дядей будешь нам навек.
Коли парень ты румяный,
Братец будешь нам названый.
Коль старушка, будь нам мать,
Так и станем величать.
Коли
красная девица,
Будь нам милая сестрица».
Не цветочек в поле вянет, не былинка, —
Вянет, сохнет добрый молодец-детинка.
Полюбил он красну
девицу на горе,
На несчастьице себе да на большое.
Понапрасну свое сердце парень губит,
Что неровнюшку
девицу парень любит:
Во темну ночь красну солнцу не всходити,
Что за парнем
красной девице не быти.
Вожак. А ну-ка, Мишенька, потешь честных господ. А как
красные девицы, молодые молодицы белятся, румянятся, на молодцов поглядывают, женихов выглядывают.
Хозаров долго мучил любопытных двух
девиц и, наконец, вынул и представил им женихов. Оказалось, что они были из
красного леденца. Один из них, для Пашет, был, кажется, французский кирасир в шишаке и с руками, сложенными на груди крестообразно; для Анет же — в круглой шляпе и державший руки наподобие ферта. Кроме сего, к обоим женихам было приложено по целому фунту конфет.
Офицер повиновался и довольно звучным, чистым тенором запел: «Ты, душа ль моя, красна
девица». Взоры молодого человека ясно говорили, что он под именем
красной девицы разумеет Мари, которая, кажется, с своей стороны, все это очень хорошо поняла и потупилась. Затем молодые люди расселись по дальним углам и несколько времени ни слова не говорили между собою.