Неточные совпадения
Встав рано, когда бесприданница
удалилась на кухню, он пробрался в ее комнату и, засунув подарок в сундук
девушки, прикрыл его короткой запиской: «Бетси, это твое.
На этот раз ему
удалось добраться почти к руке
девушки, державшей угол страницы; здесь он застрял на слове «смотри», с сомнением остановился, ожидая нового шквала, и действительно едва избег неприятности, так как Ассоль уже воскликнула: «Опять жучишка… дурак!..» — и хотела решительно сдуть гостя в траву, но вдруг случайный переход взгляда от одной крыши к другой открыл ей на синей морской щели уличного пространства белый корабль с алыми парусами.
Уловка моя
удалась. Пугачев развеселился. «Долг платежом красен, — сказал он, мигая и прищуриваясь. — Расскажи-ка мне теперь, какое тебе дело до той
девушки, которую Швабрин обижает? Уж не зазноба ли сердцу молодецкому? а?»
Ему очень хотелось сказать Лидии что-нибудь значительное и приятное, он уже несколько раз пробовал сделать это, но все-таки не
удалось вывести
девушку из глубокой задумчивости. Черные глаза ее неотрывно смотрели на реку, на багровые тучи. Клим почему-то вспомнил легенду, рассказанную ему Макаровым.
А если и бывали иногда в нем тяжелые нарушения от огорчений, за них вознаграждали и особенные радостные случаи, которые встречались чаще огорчений: вот
удалось очень хорошо пристроить маленьких сестру или брата той — другой
девушки; на третий год, две
девушки выдержали экзамен на домашних учительниц, — ведь это было какое счастье для них!
Марья Гавриловна долго колебалась; множество планов побега было отвергнуто. Наконец она согласилась: в назначенный день она должна была не ужинать и
удалиться в свою комнату под предлогом головной боли.
Девушка ее была в заговоре; обе они должны были выйти в сад через заднее крыльцо, за садом найти готовые сани, садиться в них и ехать за пять верст от Ненарадова в село Жадрино, прямо в церковь, где уж Владимир должен был их ожидать.
Он
удаляется на мгновенье — и, возвратившись в кондитерскую, уж не находит ни
девушки, ни старика; бросается ее отыскивать, беспрестанно натыкается на самые свежие их следы, гоняется за ними — и никоим образом, нигде, никогда не может их достигнуть.
Когда кончился обряд и Елена, поддерживаемая
девушками,
удалилась в светлицу, гости, по приглашению Морозова, опять сели за стол.
Другой, с мордой летучей мыши, стирал губкой инициалы, которые писала на поверхности сердца
девушка в белом хитоне и зеленом венке, но, как ни быстро она писала и как ни быстро стирала их жадная рука, все же не
удавалось стереть несколько букв.
Он недолго дожидался разрешения этой загадки. Возвращаясь, часу в двенадцатом ночи, в свою комнату, шел он по темному коридору. Вдруг кто-то сунул ему в руку записку. Он оглянулся: от него
удалялась девушка, как ему показалось, Натальина горничная. Он пришел к себе, услал человека, развернул записку и прочел следующие строки, начертанные рукою Натальи...
— Тип, тип! какой тип? — закричала
девушка, захохотав так, как будто ей целый год не
удавалось смеяться. — Да с вами превесело! Смотрите: вот здесь есть скамейка; сядем! Здесь никто не ходит, нас никто не услышит, и — начинайте же вашу историю! потому что, уж вы меня не уверите, у вас есть история, а вы только скрываетесь. Во-первых, что это такое тип?
Своим умом, ловкостью и умелым обхождением Соломон так понравился придворным, что в скором времени устроился во дворце, а когда старший повар умер, то он заступил его место. Дальше говорил Соломон о том, как единственная дочь царя, прекрасная пылкая
девушка, влюбилась тайно в нового повара, как она открылась ему невольно в любви, как они однажды бежали вместе из дворца ночью, были настигнуты и приведены обратно, как осужден был Соломон на смерть и как чудом
удалось ему бежать из темницы.
Ему очень хотелось, чтобы
девушка его заметила, но этого ему никак не
удавалось достигнуть.
Влюблялся в
девушек и был ими любим так, что ученому и не
удастся; причем они не спрашивали меня о науках — и у нас творительное, родительное и всякое производилось без знания грамматики.
Быть посредником между любящей робкой
девушкой и человеком, может быть, только потому ожесточенным, что ему ни разу в жизни не пришлось любить и быть любимым; сблизить их, растолковать им их же собственные чувства и потом
удалиться, не дав никому заметить величия своей жертвы, — какое прекрасное дело!
К этому есть еще у г. Достоевского идеал какой-то
девушки, который ему никак не
удается представить: Варенька Доброселова в «Бедных людях», Настенька в «Селе Степанчикове», Наташа в «Униженных и оскорбленных» — все это очень умные и добрые девицы, очень похожие на автора по своим понятиям и по манере говорить, но, в сущности, очень бесцветные.
Эти взгляды и усмешки решили все. Если за минуту до этого я колебалась, войти в круг джигитующих или скромно
удалиться к Гуль-Гуль и другим девушкам-горянкам, теперь эти усмешки и снисходительные взгляды точно приковали меня к месту.
Дуню и Любочку
удалось схватить, когда обе
девушки уже захлебывались в борьбе со стихией…
— Не беспокойтесь о нем. Я его беру себе… Буду холить и баловать его… Увезу к себе домой сейчас же… — говорила она приюткам. — А вы, m-lle, — обратилась она к Павле Артемьевне, остолбеневшей от неожиданности, — распорядитесь отправить меня домой с кем-нибудь, я раздумала оставаться здесь до вечера, — и, кивнув головкой всем теснившимся в стороне и пораженным изумлением приюткам,
удалилась своей спокойной походкой взрослой маленькой
девушки, унося высовывающего из муфты мордочку Мурку с собой.
В день приезда к ней Милицы, которую тетке
удалось взять из института, как будто бы для трехнедельного каникулярного отдыха к себе домой, в это самое утро приезда
девушки, был назначен первый день мобилизации в столице.
С той минуты, как брак с ней оказался невозможным, не обязан ли он был
удалиться? Не должен ли он скорее умереть с горя, нежели поддерживать своим присутствием чувство, могущее сделать несчастной любимую
девушку? О борьбе против предрассудков, воли родных, о возможности терпеливо ожидать лучших дней он и не думал.
— Новенькая, новенькая… — пронесся по залу шепот, а Матильда Карловна, слегка подтолкнув под локоть Клодину, втолкнула ее в оживленную особенно группу
девушек и мужчин, а сама
удалилась в маленькую гостиную, смежную с залой, и важно уселась в кресло с каким-то вязаньем в руках.
Глядя на миниатюрную фигурку Поли, княжна поняла, что никому другому нельзя было подарить платья покойной Капочки. По сложению они были совершенно одинаковы. Стеша, введя
девушку в будуар, быстро
удалилась.
— Ай, ай, ай! Вот так знакомство. Вы здесь на Песках живете, как на добродетельном оазисе среди пустыни беспутства, а за границей благословенных Песков опасно отпускать
девушку одну с неизвестной подругой к неизвестной даме. Еще недавно был такой случай, что
девушка из очень порядочного дома, познакомившись в Летнем саду с какой-то барышней, была ею через неделю после этого знакомства увезена к полковнице Усовой, и только по счастью бедняжке
удалось безнаказанно вырваться из этого вертепа.
Действительно, в следующий же приезд князя Сергея Сергеевича, когда после обеда княжна отправилась в сад, Таня, взяв носовой платок княжны, пошла спустя некоторое время разыскивать «воркующую парочку». Она нашла князя и княжну на скамейке в той самой аллее из акаций, куда княжна Людмила
удалялась мечтать после первого посещения князем Зиновьева. Подав платок княжне, молодая
девушка хотела
удалиться, но первая задержала ее.
Павел Флегонтыч (один). Тише, осторожнее, друг!.. Они хотят вывести меня из терпения: нет, не
удастся! Я, как Атлас, снесу теперь гору оскорблений. Богатство и прекрасная
девушка, в которую я сам без памяти влюблен, то и другое мне обещаны, то и другое почти мое — надо, чтоб они и оставались навсегда моими. Шашка моя стоит у королевы: стоит только ее схватить: зачем же мне бросаться на офицеров? Зачем же расстраивать всю игру, улаженную так искусно?
Довольный, что первый шаг его плана
удался, Николай Герасимович сделал вид, что поверил ее болезни и ушел в смежную комнату, предоставив молодой
девушке свободу заснуть с мыслью, что она водит его за нос.
Но на этот раз ему это не
удалось. При конце второй панихиды княжна, видимо, не выдержала и упала без чувств на руки следившей за ней Федосьи. С помощью нескольких дворовых
девушек ее унесли в ее комнату.
— Вот как, ваше сиятельство, вы желаете получить меня в приданое. Вы делаете мне честь, будущая княгиня Луговая, избирая себе в горничные… Красивая
девушка, хотя и видна холопская кровь… Для Петербурга это нужно… Посмотрим только,
удастся ли вам это… — злобным шепотом говорила сама с собой Татьяна Берестова.
Затемнив собственной клеветой нравственный ореол, окружавший Машу, ореол, который заставлял Дарью Николаевну
удаляться от молодой
девушки, она естественно почувствовала возможность отомстить ей за мучительные мгновения и отомстить «по-своему» — зверской расправой.
Сигизмунд Нарцисович, надо отдать ему справедливость, умел приласкать любимую женщину. Упоение этими ласками заставляло молодую
девушку забывать и свое двусмысленное положение, а главное, «его», хотя последнее
удавалось ей только временно.
В это время приехал Долинский с сельским священником и дьячком, которых ему
удалось ссылкой на законы и даже на регламент Петра Великого убедить в возможности венчать тяжело больного на дому, тем более, что соблазненная им
девушка чувствует под сердцем биение его ребенка. В этом созналась Любовь Аркадьевна Дубянской.
С этими словами она
удалилась. «Гордая
девушка», — подумал граф, смотря ей вслед. Он отправился к невесте, заговорил с ней, но она дулась и отворачивалась от него.
«Мне не
удастся с ним пробыть наедине ни минуты, не только что переговорить. Боже мой, зачем он его привез именно сегодня! Бедная Катя, что я скажу ей завтра? Объяснить, что так вышло, что он приехал не один. А она там мучается, как мучается. Продолжить еще эту для нее нестерпимую муку неизвестности? Нет, надо что-нибудь придумать!» — мелькали в голове молодой
девушки отрывочные мысли.
Обоз ли отбит у наших,
девушек ли захватит, золота ли без счета пограбит, да передушив стариков и малых детей — это им обычно; да не
удавалось проклятым в частую, как нам приходилось, напрашиваться не в любые для них гости.
Сергей Петрович. Признаюсь вам, не чувствую симпатии к жидовской расе; но… по мне презрен, гадок человек сам по себе, за свои поступки, а не по роду своему. (
Удаляются, увидев, что большая часть молодых людей и
девушек разошлась.)
Сначала дичившаяся его, Талечка с течением времени привыкла к нему, стала разговорчивее и откровеннее, но в ее детских глазках он никогда не мог прочесть ни малейшего смущения даже в ответ на бросаемые им порой страстные, красноречивые взгляды — ясно было, что ему ни на мгновение не
удалось нарушить сердечный покой молодой
девушки, не
удалось произвести ни малейшей зыби на зеркальной поверхности ее души.
Этими рассуждениями убаюкивала молодая
девушка свою совесть, и это
удалось ей — они окончательно ее убаюкали.
— Чтобы, любезный папахен, вы не сговорились с любезным братцем попугать меня, — возразила
девушка, лукаво улыбаясь. — Это вам не
удастся. Может быть, приличнее мне, женщине, бояться. Вульф это часто твердит и дает мне в насмешку имена мужественной, бесстрашной; но он позволит мне в этом случае вести с ним войну, чтобы не быть в разладе с моею природой. Рабе останется тем, чем была еще дитею.
Не могу без улыбки вспомнить: даже смерть матери, даже измена любимой
девушки не вызвали во мне такого безнадежно-горького чувства, какое
удалось исторгнуть из души моей этим господам, имена которых теперь я и сам плохо помню.
Поиски людей, готовых прийти на помощь
девушке, когда она изнемогает в борьбе и ей угрожает падение, кажется,
удались шведской даме, — по крайней мере они
удались ей хотя в известной мере, но все это касается одних шведок…