Неточные совпадения
Ей попробовали рассказывать, что говорил
доктор, но
оказалось, что, хотя
доктор и говорил очень складно и долго, никак нельзя было передать того, что он сказал. Интересно было только то, что решено ехать за границу.
Раскольников уговорил меж тем кого-то сбегать за
доктором.
Доктор, как
оказалось, жил через дом.
— Не беспокойся, — промолвил он. — Я не позабудусь именно вследствие того чувства достоинства, над которым так жестоко трунит господин… господин
доктор. Позвольте, — продолжал он, обращаясь снова к Базарову, — вы, может быть, думаете, что ваше учение новость? Напрасно вы это воображаете. Материализм, который вы проповедуете, был уже не раз в ходу и всегда
оказывался несостоятельным…
К постели подошли двое толстых и стали переворачивать Самгина с боку на бок. Через некоторое время один из них, похожий на торговца солеными грибами из Охотного ряда,
оказался Дмитрием, а другой —
доктором из таких, какие бывают в книгах Жюль Верна, они всегда ошибаются, и верить им — нельзя. Самгин закрыл глаза, оба они исчезли.
Он выбежал в коридор, нашел слугу, спросил: нет ли в гостинице
доктора?
Оказалось — есть: в 32 номере,
доктор Макаров, сегодня приехал из-за границы.
Но Клим почему-то не поверил ей и
оказался прав: через двенадцать дней жена
доктора умерла, а Дронов по секрету сказал ему, что она выпрыгнула из окна и убилась. В день похорон, утром, приехал отец, он говорил речь над могилой докторши и плакал. Плакали все знакомые, кроме Варавки, он, стоя в стороне, курил сигару и ругался с нищими.
Возвратясь домой, он увидал у ворот полицейского, на крыльце дома — другого;
оказалось, что полиция желала арестовать Инокова, но
доктор воспротивился этому; сейчас приедут полицейский врач и судебный следователь для проверки показаний
доктора и допроса Инокова, буде он
окажется в силах дать показание по обвинению его «в нанесении тяжких увечий, последствием коих была смерть».
Заезжали Половодов, Виктор Васильич,
доктор, — всем один ответ: «Барин не приказали принимать…» Виктор Васильич попробовал было силой ворваться в приваловскую половину, но дверь
оказалась запертой, а Ипат вдобавок загородил ее, как медведь, своей спиной.
Но тут, узнав о болезни, решительно стал о нем заботиться, пригласил
доктора, стал было лечить, но
оказалось, что вылечить невозможно.
Митю, конечно, остановили, но мнение молодого врача имело самое решающее действие как на суд, так и на публику, ибо, как
оказалось потом, все с ним согласились. Впрочем,
доктор Герценштубе, спрошенный уже как свидетель, совершенно неожиданно вдруг послужил в пользу Мити. Как старожил города, издавна знающий семейство Карамазовых, он дал несколько показаний, весьма интересных для «обвинения», и вдруг, как бы что-то сообразив, присовокупил...
— Вот в том-то и дело, что совсем не
доктор… да-с. А некоторый другой человек… Мы сперва-то тоже на
доктора подумали, что подкупил его Прохоров, а потом и
оказалось…
Галактиона удивило, что вся компания, пившая чай в думе, была уже здесь — и двое Ивановых, и трое Поповых, и Полуянов, и старичок с утиным носом, и
доктор Кочетов. Галактион подумал, что здесь именины, но
оказалось, что никаких именин нет. Просто так, приехали — и делу конец. В большой столовой во всю стену был поставлен громадный стол, а на нем десятки бутылок и десятки тарелок с закусками, — у хозяина был собственный ренсковый погреб и бакалейная торговля.
Доктор З-кий говорил мне, что как-то, исполняя должность тюремного врача, он вздумал осмотреть партию вновь прибывших женщин, и все они
оказались с женскими болезнями.
У
доктора опять никого не
оказалось знакомых.
Доктора и все окружающие давно осудили меня на смерть:
доктора — по несомненным медицинским признакам, а окружающие — по несомненным дурным приметам, неосновательность и ложность которых
оказались на мне весьма убедительно.
Вскоре после того приехал
доктор.
Оказалось, что это был маленький Цапкин, который переменился только тем, что отпустил подлиннее свои бакенбарды… С Вихровым он сделал вид, что как будто бы и знаком не был, но тот не удержался и напомнил ему.
Когда известная особа любила сначала Постена, полюбила потом вас… ну, я думала, что в том она ошиблась и что вами ей не увлечься было трудно, но я все-таки всегда ей говорила: «Клеопаша, это последняя любовь, которую я тебе прощаю!» — и, положим, вы изменили ей, ну, умри тогда, умри, по крайней мере, для света, но мы еще, напротив, жить хотим… у нас сейчас явился
доктор, и мне всегда давали такой тон, что это будто бы возбудит вашу ревность; но вот наконец вы уехали, возбуждать ревность стало не в ком, а
доктор все тут и
оказывается, что давно уж был такой же amant [любовник (франц.).] ее, как и вы.
— Узнала, что на тебя действительно донес
доктор Сверстов, который лично знал одного молодого Тулузова, что Тулузова этого кто-то убил на дороге, отняв у него большие деньги, а также и паспорт, который потом у тебя
оказался и с которым ты появился в нашу губернию.
— Батюшка, Сергей Николаич!.. Вот кого бог принес!.. — воскликнул Иван Дорофеев, узнав по голосу
доктора Сверстова, который затем стал вылезать из кибитки и
оказался в мерлушечьей шапке, бараньем тулупе и в валяных сапогах.
— А я вдобавок к падению господина Тулузова покажу вам еще один документик, который я отыскал. — И
доктор показал Егору Егорычу гимназическую копию с билета Тулузова. — Помните ли вы, — продолжал он, пока Егор Егорыч читал билет, — что я вам, только что еще тогда приехав в Кузьмищево, рассказывал, что у нас там, в этой дичи, убит был мальчик, которого имя, отчество и фамилию, как теперь
оказывается, носит претендент на должность попечителя детей и юношей!
— Он сосланный сюда,
оказывается, — продолжал
доктор.
Назавтра
доктор долго опрашивал его, и так как он сказал ему, что ничем не болен, и по осмотру
оказался действительно таким, то его и выписали.
Говоря таким образом,
доктор тащил Боброва в павильон. Они уселись рядом. Соседом Андрея Ильича с другой стороны
оказался Андреа..
Старик, который ухаживал за мной,
оказался доктором. Он тоже черкес, как пастухи и мои кунаки. Он объяснялся со мной только знаками, мазал меня, массировал, перевязывал, и, когда я обращался к нему с вопросами, он показывал мне, что он не понимает и что говорить мне вредно. Это он показывал так: высовывал язык, что-то болтал, потом отрицательно качал головой, ложился на спину, закрывал глаза, складывал руки на груди, представляя мертвого, и, показывая на язык, говорил...
Доктор стоя тронул клавиши фортепиано, и оно ответило ему слабо, дрожащим, сиплым, но еще стройным аккордом; он попробовал голос и запел какой-то романс, морщась и нетерпеливо стуча ногой, когда какой-нибудь клавиш
оказывался немым.
Князь при этом известии вырвал у себя целую прядь волос из головы, послал еще за другим знаменитым
доктором, но тот
оказался сам больным.
К Домне Осиповне Перехватов попал в домашние врачи тоже довольно непонятным образом: она послала дворника за своим обычным старым
доктором, и дворник, сказав, что того
доктора не застал, пригласил к ней Перехватова, кучер которого, как
оказалось впоследствии, был большой приятель этому дворнику. Домна Осиповна, впрочем, рада была такой замене. Перехватов ей очень понравился своею наружностью и тем, что говорил несколько витиевато, а она любила это свойство в людях и полагала, что сама не без красноречия!
Раздался звонок. Домна Осиповна думала, что приехал муж, но
оказалось, что это было городское письмо, которое лакей и нес, по обыкновению, в кабинет к
доктору.
Несмотря на то, что
доктор нашел мой пульс также расстроенным, он отпустил меня без всяких медицинских пособий, уверяя, что дело поправятся и что натура преодолеет болезненное начало; но на другой день
оказалось, что дело не поправилось, а только изменилось; часу в девятом утра, сидя в арифметическом классе, вдруг я почувствовал, совершенно неожиданно, сильное стеснение в груди, через несколько минут зарыдал, упал и впал в беспамятство.
Оказалось, что в лагере был самолично великая медицинская знаменитость своего времени
доктор Мандт.
Вот на этот случай,
доктор, мы и заключаем между собой условие, по которому тот, кто в день решительной борьбы
окажется больным, считается все равно проигравшим, и деньги его пропадают.
Нечего делать: пришлось волку на спину лечь и лапки поднять, пока выслушивал его
доктор. В животе у волка
оказалось все хорошо. Потом взял
доктор большой железный молоток и постучал по голове — и в голове у волка
оказалось все в порядке.
Как
оказалось,
доктор Петров был в ту ночь мертвецки пьян.
В остальные четыре дня та же маленькая партия коряков, любознательность в вкусы которых
оказались довольно подходящими, руководимая
доктором Федором Васильевичем, бывавшим прежде в Лондоне, и пользовавшаяся услугами Ашанина как человека, довольно хорошо объясняющегося по-английски, побывала в Британском музее, в библиотеке и просидела два вечерних часа в парламенте, куда попала благодаря счастливой случайности.
Первоначальной помощи подать было нельзя, так как
доктора при отряде не
оказалось.
Софья Петровна с Нан давно уже не посещала приюта. Всю последнюю зиму она провела в Швейцарии, где вот уже четыре года училась в женской коллегии Нан. Девочка
оказалась весьма слабого здоровья, и
доктора запретили ей петербургский климат.
Недели две назад позвали за реку
доктора Чубарова к старухе одной;
оказалась дизентерия.
Издатель его
оказался тот самый
доктор Хан, который водил меня от академика Зинина к книгопродавцу М.Вольфу, когда я, дерптским студентом, приехал в мае 1856 года искать издателя для моего перевода"Руководства к химии"Лемана.
— Здравствуйте, Шмель. Спасибо, здоровье мое ничего, только вот в кармане чахотка. Никак не могу найти
доктора, который бы излечил эту проклятую болезнь. Не
окажетесь ли вы им, мой милейший? — со смехом отвечал тот.
Дела после князя Василия
оказались в большом беспорядке. Княгиня Зоя Александровна, потрясенная смертью мужа и появлением у его гроба Александрины, отправилась вместе с дочерью, княгиней Анной Шестовой, и внуком, сыном последней, по предписанию
докторов, лечиться за границу. Они уехали в самом конце зимы и располагали вернуться через год. Они звали с собой и сына, но он наотрез отказался и остался один в громадном княжеском доме.
В номере Саши появились полицейские и лекаря с фельдшерами и стали писать протокол. Мы
оказались лишними, и нас попросили удалиться. Его раздевали и осматривали его вещи при одних понятых, в числе которых был коридорный Марко и наш полковой
доктор, да один офицер в виде депутата. Денег, разумеется, не нашли.
В нанятом доме-особняке на одной из киевских улиц, близких от Киево-Печерской лавры,
оказались антресоли, которые графиня Конкордия Васильевна с обворожительной улыбкой просила
доктора Караулова считать своим помещением.
Петька, между тем, был живехонек и здоровехонек и усердно изучал хитрую медицинскую науку под руководством немца Краузе, конечно, не по книгам, а со слов немецкого
доктора. Наглядно изучал он приготовление снадобий из разного рода мушек, трав и кореньев, чем с утра до вечера занимался старик. Скоро Петр Ананьев
оказался ему деятельным помощником: тер, толок, варил, сортировал травы и коренья, и удивлял «немца» русской смекалкой.
Доктор, наконец, решился сделать предложение в день рождения любимой девушки, когда ей исполнилось восемнадцать лет, но, увы, этот день
оказался днем объявления невестой его друга.
А во мне уже разыгрывается подозрительность, что и этот мой собеседник тоже не чистосердечен и что он тоже не за
докторов, а за запятую; но поговорили мы дальше, и на душе становится яснее: лавочник
оказывается человеком совершенно объективным и даже сам называет уже «историю» глупостью и припоминает, что «эта глупость пошла словно с тех пор, как стал ходить порционный мужик».
Мне это стало отвратительно, и я велел его оставить и послал за городовым
доктором; но во врачебной помощи не
оказалось никакой надобности. Чуть еврея оставили в покое, он тотчас стих и начал копошиться и шарить у себя за пазухой и через минуту, озираясь на все стороны — как волк на садке, подкрался ко мне и положил на столик пачку бумаг, плотно обернутых в толстой бибуле, насквозь пропитанной какою-то вонючею коричневатою, как бы сукровистою влагою — чрезвычайно противною.
На помолодевшем и оживившемся лице Марьи Сергеевны играла легкая улыбка победительницы. И
доктор самолюбиво чувствовал, что его возражения
оказались в глазах всех пустыми и ничтожными.