В большой кремлевской палате, окруженный всем блеском царского величия, Иван Васильевич сидел на престоле в Мономаховой шапке, в золотой рясе, украшенной образами и
дорогими каменьями. По правую его руку стоял царевич Федор, по левую Борис Годунов. Вокруг престола и дверей размещены были рынды, в белых атласных кафтанах, шитых серебром, с узорными топорами на плечах. Вся палата была наполнена князьями и боярами.
За опричниками ехал сам царь Иван Васильевич, верхом, в большом наряде, с колчаном у седла, с золоченым луком за спиною. Венец его шишака был украшен деисусом, то есть изображением на финифти спасителя, а по сторонам богородицы, Иоанна Предтечи и разных святых. Чепрак под ним блистал
дорогими каменьями, а на шее у вороного коня вместо науза болталась собачья голова.
Неточные совпадения
И польстился корыстью Бородатый: нагнулся, чтобы снять с него
дорогие доспехи, вынул уже турецкий нож в оправе из самоцветных
каменьев, отвязал от пояса черенок с червонцами, снял с груди сумку с тонким бельем,
дорогим серебром и девическою кудрею, сохранно сберегавшеюся на память.
Тебе на голову валятся
каменья, а ты в страсти думаешь, что летят розы на тебя, скрежет зубов будешь принимать за музыку, удары от
дорогой руки покажутся нежнее ласк матери.
Дорога ужасная: пески,
каменья, беспрестанные ямы.
Вдобавок к этому
дорога здесь была сделана пока только для одного экипажа; охранительных
каменьев по сторонам не было, и лошади шли по самой окраине.
Мы прошли ворота: перед нами тянулась бесконечная широкая улица, или та же
дорога, только не мощенная крупными кораллами, а убитая мелкими
каменьями, как шоссе, с сплошными, по обеим сторонам, садами или парками, с великолепной растительностью.
По узенькой недоделанной
дороге, по которой еще кое-где валялись приготовленные для работ
каменья и воткнут был заступ, надо было заворотить налево.
— Что мне до матери? ты у меня мать, и отец, и все, что ни есть
дорогого на свете. Если б меня призвал царь и сказал: «Кузнец Вакула, проси у меня всего, что ни есть лучшего в моем царстве, все отдам тебе. Прикажу тебе сделать золотую кузницу, и станешь ты ковать серебряными молотами». — «Не хочу, — сказал бы я царю, — ни
каменьев дорогих, ни золотой кузницы, ни всего твоего царства: дай мне лучше мою Оксану!»
Не угодно ль [будет]
Пожаловать на мельницу… да где ж он?
Скажи, где князь наш? ба, ба, ба! какая
Повязка! вся в
каменьях дорогих!
Так и горит! и бусы!.. Ну, скажу,
Подарок царский. Ах он благодетель!
А это что? мошонка! уж не деньги ль?
Да что же ты стоишь, не отвечаешь,
Не вымолвишь словечка? али ты
От радости нежданой одурела,
Иль на тебя столбняк нашел?
Дорога была в высшей степени живописна и в то же время, чем выше, тем более казалась опасной и возбуждала у непривычных к таким горным подъемам нервное напряжение, особенно когда пришлось ехать узенькой тропинкой, по одной стороне которой шла отвесная гора, а с другой — страшно взглянуть! — глубокая пропасть, откуда долетал глухой шум воды, бежавшей по
каменьям.
И был ли то сон, была ль явь, сам он не знал того, — видит у своего ложа святолепного старца в ветхой одежде, на шее золотой крест с самоцветными
каменьями, такой
дорогой, что не только у князя, да и в царской казне такого не бывало.
— Вспомни, сколько щедрот своих излил на тебя законный князь твой: все имущество твое, злато, серебро,
каменья дорогие и узорочья всякие, поселья со всеми землями и угодьями остались сохранены от алчбы вражеского меча; жизнь твоя, бывшая подле смерти, искупилась не чем иным, как неподкупною милостью великого князя московского.
С этого времени она стала для меня весь божий мир, и отец, и полюбовник, и все родное; в ее глазках светили мне мое солнце, и звезды ясные, и
каменья самоцветные, на устах ее цвели мои цветы махровые; здоровье ее был мой самый
дорогой талан, жизнью ее я жива была.
Расположение детей приобретается игрушками и конфетками, расположение девушек-подростков драгоценностями и тряпками — они кандидатки в женщины, а путь к сердцу женщины свободен лишь тогда, когда устлан
дорогими материями и усеян драгоценными
каменьями.
— Вспомни, сколько щедрот своих излил на тебя законный князь твой: все имущество твое, злато, серебро,
каменья дорогие и узорочья всякие, поселья со всеми землями и угодьями остались сохранены от алчбы вражеского меча; жизнь твоя, бывшая подле смерти, искупилась не чем иным, как неподкупной милостью великого князя московского.