Неточные совпадения
Шестилетний мальчик не понимал, конечно, значения этих странных слов и смотрел на
деда с широко раскрытым ртом. Дело в том, что, несмотря на свои миллионы, Гуляев считал себя глубоко несчастным человеком: у него не было сыновей, была только одна
дочь Варвара, выданная за Привалова.
Дед мой, гвардии сержант Порфирий Затрапезный, был одним из взысканных фортуною и владел значительными поместьями. Но так как от него родилось много детей — сын и девять
дочерей, то отец мой, Василий Порфирыч, за выделом сестер, вновь спустился на степень дворянина средней руки. Это заставило его подумать о выгодном браке, и, будучи уже сорока лет, он женился на пятнадцатилетней купеческой
дочери, Анне Павловне Глуховой, в чаянии получить за нею богатое приданое.
Наташка, завидевшая сердитого
деда в окно, спряталась куда-то, как мышь. Да и сама баушка Лукерья трухнула: ничего худого не сделала, а страшно. «Пожалуй, за
дочерей пришел отчитывать», — мелькнуло у ней в голове. По дороге она даже подумала, какой ответ дать. Родион Потапыч зашел в избу, помолился в передний угол и присел на лавку.
На луговой стороне Волги, там, где впадает в нее прозрачная река Свияга и где, как известно по истории Натальи, боярской
дочери, жил и умер изгнанником невинным боярин Любославский, — там, в маленькой деревеньке родился прадед,
дед, отец Леонов; там родился и сам Леон, в то время, когда природа, подобно любезной кокетке, сидящей за туалетом, убиралась, наряжалась в лучшее свое весеннее платье; белилась, румянилась… весенними цветами; смотрелась с улыбкою в зеркало… вод прозрачных и завивала себе кудри… на вершинах древесных — то есть в мае месяце, и в самую ту минуту, как первый луч земного света коснулся до его глазной перепонки, в ореховых кусточках запели вдруг соловей и малиновка, а в березовой роще закричали вдруг филин и кукушка: хорошее и худое предзнаменование! по которому осьми-десятилетняя повивальная бабка, принявшая Леона на руки, с веселою усмешкою и с печальным вздохом предсказала ему счастье и несчастье в жизни, вёдро и ненастье, богатство и нищету, друзей и неприятелей, успех в любви и рога при случае.
Дед Веры поразил меня сходством с своей
дочерью.
Кстати! Ельцова, перед свадьбой своей
дочери, рассказала ей всю свою жизнь, смерть своей матери и т. д., вероятно, с поучительною целью. На Веру особенно подействовало то, что она услыхала о
деде, об этом таинственном Ладанове. Не от этого ли она верит в привидения? Странно! сама она такая чистая и светлая, а боится всего мрачного, подземного и верит в него…
Когда мой
дед, А. Д. Мейн, поставил ее между любимым и собой, она выбрала отца, а не любимого, и замуж потом вышла лучше, чем по-татьянински, ибо «для бедной все были жребии равны» — а моя мать выбрала самый тяжелый жребий — вдвое старшего вдовца с двумя детьми, влюбленного в покойницу, — на детей и на чужую беду вышла замуж, любя и продолжая любить того, с которым потом никогда не искала встречи и которому, впервые и нечаянно встретившись с ним на лекции мужа, на вопрос о жизни, счастье и т.д., ответила: «Моей
дочери год, она очень крупная и умная, я совершенно счастлива…» (Боже, как в эту минуту она должна была меня, умную и крупную, ненавидеть за то, что я — не его
дочь!)
Часто матери, тетки, сестры, отцы, братья, дяди,
деды и бабки, служившие у «господ» в прислугах, испрашивали разрешение хозяев взять на лето в свой жалкий уголок кухарки либо кучера
дочь или родственницу из приюта.
У них была баня, в которой бабушка проводила целый субботний вечер: здесь она мыла головы не только двум своим незамужним
дочерям, а моим теткам, но и самому барону — своему мужу, а моему
деду, которого я по этому случаю считал большим бесстыдником.
В одном я узнала дедушку Магомета; другой, молоденький, быстроглазый, оказался моей хорошенькой теткой, сестрой покойной
деды, Бэллой,
дочерью Хаджи-Магомета-Брека.
Я поняла, что мои родители говорили о
деде Хаджи-Магомете, все еще не желавшем простить свою христианку-дочь.
— Слава Аллаху, если
дочь моя счастлива… — сказал
дед Магомет, направляясь к своему приятелю-мулле, которому он сообщал все свои и радости и невзгоды.
— Якши! [Якши — хорошо] Нина молодец! Хорошо, девочка! Ай да урус! ай да
дочь русского бека! — услышала я голос моего
деда, появившегося во время моей пляски на пороге сакли вместе с важнейшими гостями.
И сказано было княжне: «крестный твой отец, первый император, дал тебе обещанье, когда в возраст придешь, жениха сыскать, но не исполнил того обещания, волею божиею от временного царствования в вечное отыде, того ради великий государь, его императорское величество, памятуя обещание
деда своего, указал тебе, княжне Марфе Петровой
дочери Тростенского, быть замужем за князем Алексеем княж Юрьевичем Заборовским».
У него в семье был старик, девяностолетний
дед, помнящий еще Пугачева, два брата, сноха старшего брата, за старую веру сосланного в каторгу в Сибирь, жена, две
дочери и два сына.