Неточные совпадения
Все громко выражали свое неодобрение, все повторяли сказанную кем-то фразу: «недостает только цирка с львами», и ужас чувствовался всеми, так что, когда Вронский упал и Анна громко
ахнула, в этом не
было ничего необыкновенного. Но вслед затем в лице Анны произошла перемена, которая
была уже положительно неприлична. Она совершенно потерялась. Она стала биться, как пойманная птица: то хотела встать и итти куда-то, то обращалась к Бетси.
Тихо
будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов; на берегу много соберется народу, удивляясь и
ахая; и ты
будешь стоять там.
Посреди улицы стояла коляска, щегольская и барская, запряженная парой горячих серых лошадей; седоков не
было, и сам кучер, слезши с козел, стоял подле; лошадей держали под уздцы. Кругом теснилось множество народу, впереди всех полицейские. У одного из них
был в руках зажженный фонарик, которым он, нагибаясь, освещал что-то на мостовой, у самых колес. Все говорили, кричали,
ахали; кучер казался в недоумении и изредка повторял...
— Не люблю беспокоиться. Недостаточно интеллигентна для того, чтоб охать и
ахать. И, должно
быть, недостаточно — баба.
— Если правда, что вы заплакали бы, не услыхав, как я
ахнул от вашего пения, то теперь, если вы так уйдете, не улыбнетесь, не подадите руки дружески, я… пожалейте, Ольга Сергевна! Я
буду нездоров, у меня колени дрожат, я насилу стою…
Так это я вам скажу, этот начальник-то, государственное-то лицо, только
ахнул, обнял его, поцеловал: «Да откуда ты
был такой, говорит?» — «А из Ярославской губернии, ваше сиятельство, мы, собственно, по нашему рукомеслу портные, а летом в столицу фруктом приходим торговать-с».
Я
ахнул: платье, белье, книги, часы, сапоги, все мои письменные принадлежности, которые я
было расположил так аккуратно по ящикам бюро, — все это в кучке валялось на полу и при каждом толчке металось то направо, то налево.
Они уже тут не могли скрыть своего удовольствия или удивления и
ахнули — так хороши
были ящики из дорогого красивого дерева, с деревянной же мозаикой.
Анна Петровна
ахала, охала, два раза упала в обморок, — наедине со старшею горничною; значит, сильно
была огорчена, и послала за сыном. Сын явился.
Я смотрел на нее, упиваясь ее красотой, и инстинктивно, полусознательно положил руку на ее плечо, шаль упала… она
ахнула… ее грудь
была обнажена.
Не получая ответа, я взглянул на В., но вместо него, казалось,
был его старший брат, с посоловелым лицом, с опустившимися чертами, — он
ахал и беспокоился.
Жених
был так мал ростом, до того глядел мальчишкой, что никак нельзя
было дать ему больше пятнадцати лет. На нем
был новенький с иголочки азям серого крестьянского сукна, на ногах — новые лапти. Атмосфера господских хором до того отуманила его, что он, как окаменелый, стоял разинув рот у входной двери. Даже Акулина, как ни свыклась с сюрпризами, которые всегда
были наготове у матушки,
ахнула, взглянув на него.
— О девяти поставах
будет мельница-то, — жаловался Ермилыч. — Ежели она, напримерно,
ахнет в сутки пятьсот мешков? Съест она нас всех и с потрохами. Где хлеба набраться на такую прорву?
Но Галактион просто
ахнул, когда среди провожавших невесту он увидел Харитину: это
была такая красавица, что у него на душе захолонуло.
— Ну, теперь кончено! —
ахнул Штофф. — Господи, всего-то оставалось верст двенадцать!.. Батюшки, что же мы
будем делать?.. Посмотрите, господа, ведь это наша Московская улица горит!
«Нечестивый
Ахав» действительно сидел в поповской горнице, весь красный от выпитой водки. Дорожная котомка и палка лежали рядом на стуле. Полуянов не расставался с своим ссыльным рубищем, щеголяя своим убожеством. Ермилыч тоже
пил водку и тоже краснел. Неожиданное появление Луковникова немного всполошило гостей, а Ермилыч сделал движение спрятать бутылку с водкой.
Он больше ничего, как
ахал и охал, и князь скоро отпустил его, но все-таки тот попробовал порасспросить о вчерашнем припадке, хотя и видно
было, что об этом он уже знает в подробностях.
Огонь, вспыхнувший вначале между двумя дотлевавшими головнями, сперва
было потух, когда упала на него и придавила его пачка. Но маленькое, синее пламя еще цеплялось снизу за один угол нижней головешки. Наконец тонкий, длинный язычок огня лизнул и пачку, огонь прицепился и побежал вверх по бумаге, по углам, и вдруг вся пачка вспыхнула в камине, и яркое пламя рванулось вверх. Все
ахнули.
Картина, которую представлял берег Каменки, заставила
ахнуть даже Артема. Боец Горюн, высокая известковая скала, выдававшаяся в реку грудью, стоял на правом берегу Каменки, в излучине, под самым прибоем; левый берег выдавался низкою песчаною отмелью. Теперь вся эта отмель
была завалена обломками убившихся о Горюн коломенок, кулями и какими-то черными кучами.
Они неравнодушно приняли наш улов; они
ахали, разглядывали и хвалили рыбу, которую очень любили кушать, а Татьяна Степановна — удить; но мать махнула рукой и не стала смотреть на нашу добычу, говоря, что от нее воняет сыростью и гнилью; она даже уверяла, что и от меня с отцом пахнет прудовою тиной, что, может
быть, и в самом деле
было так.
Конечно, в этом прежде всего виноват секретарь князя, который недосмотрел (он
был немедленно за это уволен), но все-таки даже в клубах все
ахнули, когда узнали, что ищут «эмиссара» Франклина, а Тебеньков прямо так-таки и выразился:"га fait pitie!"
Мальчик без штанов.
Ахай, немец! а я тебе говорю, что это-то именно и
есть… занятное!
Насладившись вдоволь Парижем, нельзя
было оставить без внимания и окрестности. Разумеется, прежде всего отправились в Версаль. Дорогой я, конечно, не преминул рассказать, какую я, пять лет тому назад, выкинул тут штуку с ЛабулИ. Все так и
ахнули.
Впрочем, надобно сказать, что и вся публика, если и не так явно, то в душе
ахала и охала. Превосходную актрису, которую предстояло видеть, все почти забыли, и все ожидали, когда и как появится новый кумир, к которому устремлены
были теперь все помыслы. Полицейский хожалый первый завидел двух рыжих вице-губернаторских рысаков и, с остервенением бросившись на подъехавшего в это время к подъезду с купцом извозчика, начал его лупить палкой по голове и по роже, говоря...
— «Ах» да «ах» — ты бы в ту пору,
ахало,
ахал, как время
было. Теперь ты все готов матери на голову свалить, а чуть коснется до дела — тут тебя и нет! А впрочем, не об бумаге и речь: бумагу, пожалуй, я и теперь сумею от него вытребовать. Папенька-то не сейчас, чай, умрет, а до тех пор балбесу тоже пить-есть надо. Не выдаст бумаги — можно и на порог ему указать: жди папенькиной смерти! Нет, я все-таки знать желаю: тебе не нравится, что я вологодскую деревнюшку хочу ему отделить?
Хозяин молчал, улыбался, — я
был очень благодарен ему за то, что он молчит, но со страхом ждал, что и он вступится сочувственно в шум и вой. Взвизгивая,
ахая, женщины подробно расспрашивали Викторушку, как именно сидела дама, как стоял на коленях майор — Виктор прибавлял всё новые подробности.
Ахнули мы, но нечего
было делать, и стали разлагать по столу новое облачение.
Гости просвирни только
ахнули и не утерпели, чтобы не посмотреть, чем окончится эта демонстрация. Выйдя вслед за Варнавой на тихую улицу, они увидали, что учитель подвигался тихо, вразвал, и нес свою ношу осторожно, как будто это
была не доска, укладенная иссохшими костями, а драгоценный и хрупкий сосуд взрезь с краями полный еще более многоценною жидкостью; но сзади их вдруг послышался тихий, прерываемый одышкой плач, и за спинами у них появилась облитая слезами просвирня.
Но никто не открыл окна. А утром. Калитка, забор около сада и около двора
были исполосованы желтовато-коричневыми следами от дегтя, На воротах дегтем написаны
были грубые слова. Прохожие
ахали и смеялись, разнеслась молва, приходили любопытные.
Все
ахнули. Но Фома Фомич
был в припадке необыкновенного великодушия.
— Голубчик, да ведь это и
есть хлеб насущный: и я ему не пирогами
буду откладывать, а пропишу такую вселенскую смазь, что благосклонный читатель только
ахнет.
Сватьи рассматривали, ценили и
ахали от изумления, потому что все
было такое дорогое, на барскую ногу: столовое и чайное серебро, мебель, ковры и т. д.
— Анафеме предали! Не анафеме, а памятник ему поставить надо! И дождемся,
будет памятник! И не один еще Стенька Разин,
будет их много, в каждой деревне свой Стенька Разин найдется, в каждой казачьей станице сыщется, — а на Волге сколько их! Только надо, чтобы их еще больше
было, надо потом слить их — да и
ахнуть! Вот только тогда-то все ненужное к черту полетит!
Дениска
ахнул на лошадей, бричка взвизгнула и покатила, но уж не по дороге, а куда-то в сторону. Минуты две
было тихо, точно обоз уснул, и только слышалось, как вдали мало-помалу замирало лязганье ведра, привязанного к задку брички. Но вот впереди обоза кто-то крикнул...
Аристарх. Вот что, братец ты мой, поди-ка ты сюда. (Отводит Хлынова на авансцену). Если ты хочешь
быть таким купцом, чтобы все на тебя
ахали, ты перестань шампанским песок-то поливать! Ничего не вырастет.
Все мы так и
ахнули — что за сила, что за красота! Театр
был полон.
Самого князя не
было в это время дома, но камердинер его показал барону приготовленное для него помещение, которым тот остался очень доволен: оно выходило в сад; перед глазами
было много зелени, цветов. Часа в два, наконец, явился князь домой; услыхав о приезде гостя, он прямо прошел к нему. Барон перед тем только разложился с своим измявшимся от дороги гардеробом. Войдя к нему, князь не утерпел и
ахнул. Он увидел по крайней мере до сорока цветных штанов барона.
— Это от Изюма-то, через Купянку, Валуйки да в Острогожск! Да тут, батюшка, хлеба одного столько, что
ахнешь! Опять: конопель, пенька, масло, скот, кожи! Да ты пойми: ведь в Изюме-то окружный суд! Члены суда
будут ездить! судебные следователи! судебные пристава! Твое же острогожское имение описывать поедут!
Но надежде на восстановляющий сон не суждено
было осуществиться с желаемою скоростью. Прокоп имеет глупую привычку слоняться по комнате, садиться на кровать к своему товарищу, разговаривать и вообще
ахать и охать, прежде нежели заснет. Так
было и теперь. Похороны генерала, очевидно, настроили Прокопа на минорный тон, и он начал мне сообщать новость за новостью, одна печальнее другой.
Лидия. Ах, нет, нет, сохрани Бог! Невозможно, невозможно! Вся Москва узнает, что мы разорены; к нам
будут являться с кислыми лицами, с притворным участием, с глупыми советами.
Будут качать головами,
ахать, и все это так искусственно, форменно, — так оскорбительно! Поверьте, что никто не даст себе труда даже притвориться хорошенько. (Закрывает лицо руками.) Нет! Нет!
Люди внесли ужин, и, полчаса спустя, все разъехались и разошлись. Дарья Михайловна упросила Рудина остаться ночевать. Александра Павловна, возвращаясь с братом домой в карете, несколько раз принималась
ахать и удивляться необыкновенному уму Рудина. Волынцев соглашался с ней, однако заметил, что он иногда выражается немного темно… то
есть не совсем вразумительно, прибавил он, желая, вероятно, пояснить свою мысль; но лицо его омрачилось, и взгляд, устремленный в угол кареты, казался еще грустнее.
Но одну песню Саша слушал постоянно: это милую свою зеленую рябинушку, — отходило сердце в тихой жалости к своей горькой и мучительной доле. А иногда и мучила песня. Как-то случилось, что особенно хорошо
пели Колесников и Петруша, — и многим до слез взгрустнулось, когда в последний раз смертельно
ахнул высокий и чистый голос...
Книга, порхнув страницами, ударила его по нижней губе, так как он не успел прикрыться локтем. Все
ахнули. Я весь горел, чувствуя, что отлично сделано, и готов
был палить во всех.
— Ты у меня поговори! Заморю на поклонах… Ползать
будешь за мной,
Ахав нечестивый.
Но лучше всех, эффектней всех и всех соблазнительней на этом празднике все-таки
была дочь хозяйки, Берта Ивановна Шульц, и за то ей чаще всех доставался и самый лучший кавалер, Роман Прокофьич Истомин. Как только Роман Прокофьич первый раз ангажировал Берту Ивановну на тур вальса и роскошная немка встала и положила свою белую, далеко открытую матовую руку на плечо славянского богатыря-молодца, в комнате даже все тихо
ахнуло и зашептало...
Он ушёл от неё на рассвете лёгкой походкой, чувствуя себя человеком, который в опасной игре выиграл нечто ценное. Тихий праздник в его душе усиливало ещё и то, что когда он, уходя, попросил у Полины спрятанный ею револьвер, а она не захотела отдать его, Яков принужден
был сказать, что без револьвера боится идти, и сообщил ей историю с Носковым. Его очень обрадовал испуг Полины, волнение её убедило его, что он действительно дорог ей, любим ею.
Ахая, всплескивая руками, она стала упрекать его...
Зимою в одной из квартир
были арестованы однорукий офицер Смирнов и солдат Муратов, георгиевские кавалеры, участники Ахал-Текинской экспедиции Скобелева; арестовали их — а также Зобнина, Овсянкина, Григорьева, Крылова и еще кого-то — за попытку устроить тайную типографию, для чего Муратов и Смирнов, днем, в воскресенье, пришли воровать шрифты в типографию Ключникова на бойкой улице города.
Итак, Анне жилось изрядно; но прошел год, другой, и вдруг, совершенно опять неожиданно, объявила она, что выходит замуж. «Как? Что? За кого?..» — послышалось с разных сторон. На этот раз жених оказался подмастерьем из портных. Каким образом, где сделано
было знакомство, — никто не знал. Все окончательно только
ахнули, увидев жениха — человека ростом с наперсток, съеженного, с лицом желтым, как испеченная луковица, притом еще прихрамывающего на левую ногу, — ну, словом, как говорится, совершенного михрютку.
Он очень усердно занимался постановкою своей пиесы, а мы и не смотрели ее репетиции, потому что все более или менее
были отвлечены болезнью Писарева; когда же увидели «Волкова», превосходно разыгранного на сцене, то мы
ахнули от изумления, признали «Волкова» одним из лучших произведений Шаховского и сознались в своей ошибке.
— Ах, черт! —
ахнул Коротков, потоптался и побежал вправо и через пять минут опять
был там же. № 40. Рванув дверь, Коротков вбежал в зал и убедился, что тот опустел. Лишь машинка безмолвно улыбалась белыми зубами на столе. Коротков подбежал к колоннаде и тут увидал хозяина. Тот стоял на пьедестале уже без улыбки, с обиженным лицом.