Неточные совпадения
Кроме того, из этого же
оказывалось, что бороны и все земледельческие орудия, которые велено было осмотреть и починить еще зимой и для которых нарочно взяты были три плотника, были не починены, и бороны всё-таки чинили, когда надо было
ехать скородить.
Ей попробовали рассказывать, что говорил доктор, но
оказалось, что, хотя доктор и говорил очень складно и долго, никак нельзя было передать того, что он сказал. Интересно было только то, что решено
ехать за границу.
Перед ним стояла не одна губернаторша: она держала под руку молоденькую шестнадцатилетнюю девушку, свеженькую блондинку с тоненькими и стройными чертами лица, с остреньким подбородком, с очаровательно круглившимся овалом лица, какое художник взял бы в образец для Мадонны и какое только редким случаем попадается на Руси, где любит все
оказаться в широком размере, всё что ни есть: и горы и леса и степи, и лица и губы и ноги; ту самую блондинку, которую он встретил на дороге,
ехавши от Ноздрева, когда, по глупости кучеров или лошадей, их экипажи так странно столкнулись, перепутавшись упряжью, и дядя Митяй с дядею Миняем взялись распутывать дело.
Не ожидая согласия Самгина, он сказал кучеру адрес и попросил его
ехать быстрей. Убежище его
оказалось близко, и вот он шагает по лестнице, поднимаясь со ступеньки на ступеньку, как резиновый, снова удивляя Самгина легкостью своего шарообразного тела. На тесной площадке — три двери. Бердников уперся животом в среднюю и, посторонясь, пригласил Самгина...
Хлопнув себя по лбу и даже не присев отдохнуть, я побежал к Анне Андреевне: ее не
оказалось дома, а от швейцара получил ответ, что «
поехали в Царское; завтра только разве около этого времени будут».
От прокурора Нехлюдов
поехал прямо в дом предварительного заключения. Но
оказалось, что никакой Масловой там не было, и смотритель объяснил Нехлюдову, что она должна быть в старой пересыльной тюрьме. Нехлюдов
поехал туда.
Но в гостинице не
оказалось свободных номеров, так что надо было
ехать в другую.
На другой день вечером он
поехал к Туркиным делать предложение. Но это
оказалось неудобным, так как Екатерину Ивановну в ее комнате причесывал парикмахер. Она собиралась в клуб на танцевальный вечер.
Когда поровнялись, Митя спросил про дорогу, и
оказалось, что те тоже
едут на Воловью.
Но Трифон Борисыч даже не обернулся, может быть уж очень был занят. Он тоже чего-то кричал и суетился.
Оказалось, что на второй телеге, на которой должны были сопровождать Маврикия Маврикиевича двое сотских, еще не все было в исправности. Мужичонко, которого нарядили было на вторую тройку, натягивал зипунишко и крепко спорил, что
ехать не ему, а Акиму. Но Акима не было; за ним побежали; мужичонко настаивал и молил обождать.
На следующее лето он
ехал на пароходе; один из простонародия, толпившегося на палубе,
оказался его прошлогодним сослуживцем до лямке, а таким-то образом его спутники — студенты узнали, что его следует звать Никитушкою Ломовым.
Разнообразная и вкусная
еда на первых порах оттесняет на задний план всякие другие интересы. Среди общего молчания слышно, как гости жуют и дуют. Только с половины обеда постепенно разыгрывается обычная беседа, темой для которой служат выяснившиеся результаты летнего урожая.
Оказывается, что лето прошло благополучно, и потому все лица сияют удовольствием, и собеседники не прочь даже прихвастнуть.
От думы они
поехали на Соборную площадь, а потом на главную Московскую улицу. Летом здесь стояла непролазная грязь, как и на главных улицах, не говоря уже о предместьях, как Теребиловка, Дрекольная, Ерзовка и Сибирка. Миновали зеленый кафедральный собор, старый гостиный двор и остановились у какого-то двухэтажного каменного дома. Хозяином
оказался Голяшкин. Он каждого гостя встречал внизу, подхватывал под руку, поднимал наверх и передавал с рук на руки жене, испитой болезненной женщине с испуганным лицом.
Высаживанье это производится таким образом: весною, как только
окажутся проталины, из клетки, где куропатки провели зиму, разбирают самцов и самок в отдельные коробки, наблюдая, чтобы в них входил воздух и чтобы в тесноте куропатки не задохлись; потом
едут в избранное для высиживанья место, для чего лучше выбирать мелкий кустарник, где бы впоследствии было удобно стрелять, преимущественно в озимом поле, потому что там не пасут стад и не ездят туда для пашни крестьяне, обыкновенно пускающие своих лошадей, во время полдневного отдыха, в близлежащий кустарник; в ржаное поле вообще никто почти до жатвы не ходит и не мешает высаженным куропаткам выводиться.
Мысль о деньгах засела в голове Кишкина еще на Мутяшке, когда он обдумал весь план, как освободиться от своих компаньонов, а главное, от Кожина, которому необходимо было заплатить деньги в первую голову. С этой мыслью Кишкин
ехал до самой Фотьянки, перебирая в уме всех знакомых, у кого можно было бы перехватить на такой случай. Таких знакомых не
оказалось, кроме все того же секретаря Ильи Федотыча.
Федорка так и пропала с покоса, а потом
оказалась в Кержацком конце, в избе Никитича. Выручать ее
поехал Терешка-казак, но она наотрез отказалась идти к отцу.
Оказалось, что Онички нет дома. У маркизы сделалась лихорадка; феи уложили ее в постель, укутали и сели по сторонам кровати; Лиза
поехала домой, Арапов пошел ночевать к Бычкову, а Персиянцева упросил слетать завтра утром в Лефортово и привезти ему, Арапову, оставленные им на столе корректуры.
У него
оказалось на нынешнее утро какое-то важное, неотложное дело, надо было
поехать домой и хоть два часика поспать.
И все это Иван говорил таким тоном, как будто бы и в самом деле знал дорогу. Миновали, таким образом, они Афанасьево, Пустые Поля и въехали в Зенковский лес. Название, что дорога в нем была грязная,
оказалось слишком слабым: она была адски непроходимая, вся изрытая колеями, бакалдинами;
ехать хоть бы легонькою рысью было по ней совершенно невозможно: надо было двигаться шаг за шагом!
Из К.
ехала депутация от дворян, с целью, как потом
оказалось, ходатайствовать «в губернии» об удалении из уезда одного из мировых судей за вредный образ мыслей и строптивый нрав.
Я
ехал недовольный, измученный, расстроенный. В М***, где были у меня дела по имению, ничто мне не удалось. Дела
оказались запущенными; мои требования встречали или прямой отпор, или такую уклончивость, которая не предвещала ничего доброго. Предвиделось судебное разбирательство, разъезды, расходы. Обладание правом представлялось чем-то сомнительным, почти тягостным.
Ну-с, только
едем мы с Легкомысленным, а в Неаполе между тем нас предупредили, что разбойники всего чаще появляются под видом мирных пастухов, а потом уже
оказываются разбойниками. Хорошо. Взяли мы с собой запас frutti di mare и una fiasca di vino,
едем в коляске и калякаем.
Я
поехал по пыльной и узкой дороге в город; ржи
оказались в самом деле удивительные.
Отец и дочь
поехали; но
оказалось что сидеть вдвоем на знакомых нам дрожках было очень уж неудобно.
Условившись таким образом, они на другой же день
поехали в нанятой для большего шика камер-юнкером коляске к даме, дающей деньги под проценты, причем
оказалось, что Максинька знал только, что эта дама живет на Гороховом поле в доме, бывшем госпожи Зудченко; но для сметливого камер-юнкера этого было достаточно.
— Антоша, не забывайся! Смотри, завтра
поеду в гимназию, и если это
окажется правда, отдам тебя матери на исправление.
Я
ехал, ничего не видя сквозь запертое матовое стекло, а опустить его не решался. Страшно хотелось пить после «трезвиловки» и селянки, и как я обрадовался, вынув из кармана пальто бутылку.
Оказался «Шато-ля Роз». А не будь этой бутылки — при томящей жажде я был бы вынужден выдать свое присутствие, что было бы весьма рискованно.
Требовалось ли починить телегу — он с готовностью принимался за работу, и стук его топора немолчно раздавался по двору битых два часа; в результате
оказывалось, однако ж, что Аким искромсал на целые три подводы дерева, а дела все-таки никакого не сделал — запряг прямо, как говорится, да
поехал криво!
Ехал он довольно медленно, проселками, без особенных приключений: раз только шина лопнула на заднем колесе; кузнец ее сваривал-сваривал, обругал и ее и себя, да так и бросил; к счастью,
оказалось, что и с лопнувшею шиной можно у нас прекрасно путешествовать, особенно по"мякенькому", то есть по грязи.
Оказывается, что ведь Домнушка-то — умница! Несмотря на свои шестнадцать лет, она сейчас же поняла, что до поры до времени ей незачем в деревню
ехать.
Становой сейчас же сообразил, что дело может выйти блестящее, но надо вести его умненько.
Поехал в село будто по другому делу, а сам между тем начал собирать"под рукою"сведения и о поповском сыне.
Оказалось: обулся поповский сын в лапти, боронит, пашет, косит сено… что за причина такая? Когда таким образом дело"округлилось", становой обратился к батюшке...
И что же потом
оказалось? — что накрыли-то не настоящие накрыватели, а шутники из"Союза Недремлющих Лоботрясов", которые
ехали по дороге в трактир"Самарканд"да и надумали: пугнем-ка, мол, Пафнутьевых!
Оказывается, что Ага еще задолго до меня занимался переселением своих черкесов с Кавказа в Турцию, его выследили, и тогда мы пробирались к нему на Ингур, чтобы скрыться в его дебрях, и попали в обвал. Я узнал только теперь от него, что он с Саматом отправил целый аул, а сам уехал в Стамбул на войну. Через несколько лет он
поехал на Кавказ, но те аулы, откуда он увел своих в Турцию, все еще стояли в развалинах.
— Месяц и двадцать три дня я за ними ухаживал — н-на! Наконец — доношу: имею, мол, в руках след подозрительных людей.
Поехали. Кто таков? Русый, который котлету ел, говорит — не ваше дело. Жид назвался верно. Взяли с ними ещё женщину, — уже третий раз она попадается.
Едем в разные другие места, собираем народ, как грибы, однако всё шваль, известная нам. Я было огорчился, но вдруг русый вчера назвал своё имя, —
оказывается господин серьёзный, бежал из Сибири, — н-на! Получу на Новый год награду!
Зная, что я должен был через два дня
ехать на съезд, Трухачевский, прощаясь, сказал, что он надеется в свой другой приезд повторить еще удовольствие нынешнего вечера. Из этого я мог заключить, что он не считал возможным бывать у меня без меня, и это было мне приятно.
Оказывалось, что так как я не вернусь до его отъезда, то мы с ним больше не увидимся.
Утро на другой день
оказалось довольно свежее и сероватое. Бегушев для своей поездки в Петергоф велел себе привести парную коляску: он решил
ехать по шоссе, а не по железной дороге, которая ему не менее отелей надоела; в продолжение своей жизни он проехал по ним десятки тысяч верст, и с тех пор, как они вошли в общее употребление, для него вся прелесть путешествия пропала. «Так птиц только можно возить, а не людей!» — говорил он почти каждый раз, входя в узенькое отделение вагона.
Когда она
ехала на Кавказ, ей казалось, что она в первый же день найдет здесь укромный уголок на берегу, уютный садик с тенью, птицами и ручьями, где можно будет садить цветы и овощи, разводить уток и кур, принимать соседей, лечить бедных мужиков и раздавать им книжки;
оказалось же, что Кавказ — это лысые горы, леса и громадные долины, где надо долго выбирать, хлопотать, строиться, и что никаких тут соседей нет, и очень жарко, и могут ограбить.
Но в Батуме
оказалось, что товарищ
поехал в Одессу.
«Мой любезный Савелий Никандрыч! Нечаянное известие заставляет меня сию минуту
ехать в Петербург. Я слышал, что Анне Павловне хуже, посылаю вам две тысячи рублей. Бога ради, сейчас поезжайте в город и пользуйте ее; возьмите мой экипаж, но только не теряйте времени. Я не хочу больную обеспокоить прощаньем и не хочу отвлекать вас. Прощайте, не оставляйте больную, теперь она по преимуществу нуждается в вашей помощи. Эльчанинов
оказался очень низким человеком.
Юлия сбиралась
ехать с визитами и велела себе, между прочим нарядом, подать тюлевый воротничок, который и был подан; но
оказалось, что надеть этого воротничка не было никакой возможности, потому что он скверно вымыт и еще хуже того выутюжен.
Ехали орловские купцы через Ливны и через Елец, претерпевая большие затруднения, и совершенно измучились, пока достигли к угоднику. Но улучить «первый случай» у угодника
оказалось невозможным. Народу собралась такая область, что и думать нечего было протолкаться в храм, ко всенощной под «открытный день», когда, собственно, и есть «первый случай», — то есть когда от новых мощей исходит самая большая сила.
Шервинский (у рояля). Ма-ма… миа… ми… Он далеко, он да… он далеко, он не узнает… Да… В бесподобном голосе.
Ехал к вам на извозчике, казалось, что и голос сел, а сюда приезжаю —
оказывается, в голосе.
Граф. Расчет благородный и особенно в отношении меня!.. Я ездил всюду, кричал, ссорился за вас и говорил, что за вашу честность я так же ручаюсь, как за свою собственную, и вы
оказались вор!.. (Андашевский вздрагивает всем телом.) И что я теперь должен, по-вашему, делать? Я должен сейчас же
ехать и просить, как величайшей справедливости, чтобы вас вышвырнули из службы, а вместе с вами и меня, старого дурака, чтобы не ротозейничал.
Поехали мы все вместе, и, разумеется, в первом же здании
оказывается, что одну половину нельзя показывать, потому что она почему-то заперта; в другом месте зачем-то завешены окна; тут завтрак подошел, после которого дождик сильный полил, и неудобно стало наружные стены осматривать; а там, при каждой остановке, шампанское, коньяк!
По следствию
оказалось, что дядя, садясь в карету, вместо Бакуниных приказал
ехать к Воронцовым, у которых он никогда не бывал.
— Вот о чем я плачу, добрый дядя: дал мне старший брат рубль, чтобы я на ту сторону домой
поехал, а рубль-то
оказался фальшивым. И никто его не берет, и должен я теперь погибнуть, если вы меня не спасете.
Поехал я: вместо «в карты поиграем»
оказывается бал с музыкой. Племянницы нет в гостиной, сидит одна только старуха.
— Корова у нас заболела, ваше сиятельство, — доложил он. — Посылал я за нашим ветеринаром, а
оказывается, что он уехал. Не послать ли, ваше сиятельство, за городским ветеринаром? Если я пошлю, то он не послушается, не
поедет, а если вы ему напишете, то тогда другое дело. Может быть, у коровы пустяк, а может, и что другое.
Оказалось, что Самолетский пойдет завтра в двенадцать часов дня, — «стало быть, с ним и
поедем».
Нам все время хотелось есть, и мы жадно набрасывались на пищу, но каждый раз после
еды появлялось головокружение и тошнота. Всю ночь напролет мы лежали у огня, страдая приступами болезни. Когда рассвело, я не узнал своих спутников. У всех нас
оказались распухшие лица и ноги. Пересилив себя, я еле добрался до лодки. Солнечный восход застал нас уже в дороге.