Неточные совпадения
— Как же! К нынешнему дню и фрак нарочно заказывал. Ведь сегодня первое
мая: с Горюновым
едем в Екатерингоф. Ах! Вы не знаете! Горюнова Мишу произвели — вот мы сегодня и отличаемся, —
в восторге добавил Волков.
Я не уехал ни на другой, ни на третий день. Дорогой на болотах и на реке
Мае, едучи верхом и
в лодке, при легких утренних морозах, я простудил ноги. На третий день по приезде
в Якутск они распухли. Доктор сказал, что водой по Лене мне
ехать нельзя, что надо подождать, пока пройдет опухоль.
Публика начала съезжаться на воды только к концу
мая. Конечно, только половину этой публики составляли настоящие больные, а другая половина
ехала просто весело провести время, тем более что летом жизнь
в пыльных и душных городах не представляет ничего привлекательного.
Канун первого
мая для Фотьянки прошел
в каком-то чаду. Вся деревня поднялась на ноги с раннего утра, а из Балчуговского завода так и подваливала одна партия за другой. Золотопромышленники
ехали отдельно
в своих экипажах парами. Около обеда вокруг кабака Фролки вырос целый табор. Кишкин толкался на народе и прислушивался, о чем галдят.
…
В Петербург еще не писал насчет моего предполагаемого путешествия. Жду вдохновения — и признаюсь, при всем желании
ехать, как-то тоскливо просить. Время еще не ушло. Надобно соблюсти все формальности, взять свидетельство лекаря и по всем инстанциям его посылать… Главное, надобно найти случай предварить родных, чтобы они не испугались мнимо болезненным моим состоянием… [Пущин выехал, после длительной переписки между местной и столичной администрации,
в середине
мая 1849 г.]
Село Учня стояло
в страшной глуши.
Ехать к нему надобно было тридцативерстным песчаным волоком, который начался верст через пять по выезде из города, и сразу же пошли по сторонам вековые сосны, ели, березы, пихты, — и хоть всего еще был
май месяц, но уже целые уймы комаров огромной величины садились на лошадей и ездоков. Вихров сначала не обращал на них большого внимания, но они так стали больно кусаться, что сейчас же после укуса их на лице и на руках выскакивали прыщи.
Офицер был ранен 10
мая осколком
в голову, на которой еще до сих пор он носил повязку, и теперь, чувствуя себя уже с неделю совершенно здоровым, из Симферопольского госпиталя
ехал к полку, который стоял где-то там, откуда слышались выстрелы, — но
в самом ли Севастополе, на Северной или на Инкермане, он еще ни от кого не мог узнать хорошенько.
Гоголь, взявши место
в дилижансе на 23
мая, сказал, что он
едет из нашего дома, и пригласил ее без всяких церемоний прямо приехать к нам.
В мае после экзаменов она, здоровая, веселая,
поехала домой и на пути остановилась
в Москве, чтобы повидаться с Сашей.
Толковали также и
в народе, и
в газетах, будто 29-го
мая,
в третьем часу пополудни,
ехал в дрожках мимо министерства внутренних дел молодой человек, с небольшой бородкой, хорошо одетый,
в статском пальто, и будто он бросил небольшой шар или клуб, который высоко прыгнул и потом упал, не зажегши ничего.
— Я? Целая история! Баллада целая, батенька! Да вы не беспокойтесь, кушайте! Жил я, знаете ли, с тех пор, как…
в Орловской губернии… Именьице арендовал. Прекрасное имение! Да вы кушайте! Прожил там с самого конца
мая, ну, а теперь бросил… Холодно там, ну да и доктор
в Крым посоветовал
ехать…
Графиня Пиннеберг жила роскошно и открыто
в палатах французского резидента и искала новых знакомств [
В № 38 «Московских ведомостей», 1774, от 13
мая, напечатано известие из Венеции от 18 марта: «Князь Радзивил и его сестра учатся по-турецки и
поедут в Рагузу, откуда, как сказывают, турецкая эскадра проводит их
в Константинополь».
Вскоре я должен получить два письма: одно строгое, официальное от княгини, другое длинное, веселое, полное проектов от Оли.
В мае я
еду опять на Зеленую Косу.
В другой раз, будучи уже студентом,
ехал я по железной дороге на юг. Был
май. На одной из станций, кажется, между Белгородом и Харьковом, вышел я из вагона прогуляться по платформе.
Юрик был
в восторге. Отец приказал кучеру оседлать для Сережи Аркашку — красивую верховую лошадь, а для него, Юрика, шустрого Востряка. Гросс, Бобка и
Мая должны были
ехать в кабриолете.
В исходе
мая,
в Вознесение, оба двора, «старый» и «молодой», с многочисленной свитой
поехали в Гостилицы к графу Разумовскому.
Ответ был прислан
в конце
мая месяца
в таком смысле, чтобы «протеже его превосходительства немедленно
ехал в Петербург», так как о нем уже извещена «некая мудрая персона», изволившая выразить желания выслушать его лично. Константина Николаевича снарядили, дали несколько слуг и отправили.
Прежде чем
ехать в армию, находившуюся
в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал
в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь
в трех верстах от Смоленского большака.
По опекунским делам рязанского имения, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреевич Ростов, и князь Андрей
в середине
мая поехал к нему.
«16-го
мая. Погода ясная, но ветер столько холодный, что пришлось
ехать в теплой шубе.
В Мотыжине долго скучали, ожидая; он прибыл часу
в пятом или
в шестом. Встретили благополучно, только за записку книг, за почистки и проч. несколько пожурил. Впрочем, обходился довольно ласково. При встрече были священники
В —
в, Р — ский и дядя Г — с с клирами».