Вчера, 17-го, какая встреча: обедаем; говорят, шкуна какая-то видна. Велено поднять флаг и выпалить из пушки. Она подняла наш флаг. Браво! Шкуна «Восток» идет к нам с вестями из Европы, с письмами… Все ожило. Через час мы читали газеты, знали все, что случилось в Европе по март. Пошли толки, рассуждения, ожидания. Нашим судам велено идти к русским берегам. Что-то будет? Скорей бы добраться: всего двести пятьдесят миль осталось до места, где предположено
ждать дальнейших приказаний.
Из штаба нашего корпуса пришел приказ: обоим госпиталям немедленно свернуться и завтра утром идти в деревню Сахотаза, где
ждать дальнейших приказаний. А как же быть с больными, на кого их бросить? На смену нам должны были прийти госпитали другой дивизии нашего корпуса, но поезд наместника остановил на железной дороге все движение, и было неизвестно, когда они придут. А нам приказано завтра уходить!
Мосягин встал, перекрестился на все ближайшие образа, и весело, с радостной готовностью заплясали и закрутились огненно-рыжие волоски, когда он снова подошел к попу. Теперь он знал наверное, что ему полегчает, и спокойно
ждал дальнейших приказаний.
Неточные совпадения
Мгновение было критическое; от него зависел характер
дальнейших отношений. Я
ждал, но мой противник, окинув меня тем же испытующим взглядом, не шевелился.
И вот теперь он с нетерпением
ждал приезда братьев. Но при этом он совсем не думал о том, какое влияние будет иметь этот приезд на
дальнейшую его судьбу (по-видимому, он решил, что об этом и думать нечего), а загадывал только, привезет ли ему брат Павел табаку и сколько именно.
С тем вместе она должна была понять всю несообразную нелепость своего положения; оскорбления, слезы, горести
ждали ее в бельэтаже, и все это вместе способствовало бы
дальнейшему развитию духа, а может быть, с тем вместе, развитию чахотки.
И теперь
ждут только богатых дур, чтобы поправить свои обстоятельства и заполучить деньги для
дальнейших кутежей.
Брат Ираклий сидел у стола, облокотившись на стуле, как обезьяна. Его страшно интересовала
дальнейшая исповедь Половецкого, и он терпеливо
ждал её продолжения.
Недоумение студента достигло высшего предела. Он не знал, как понять ему все это, и молча, одним недоумевающим взглядом, устремленным на свою собеседницу,
ждал от нее
дальнейших объяснений.
Обойдя все порты и сделав описи некоторых, «Коршун» отправился в японский порт Хакодате и стоял там уже неделю, ожидая
дальнейших инструкций от адмирала, который на флагманском корвете с двумя катерами был в Австралии, отдав приказание капитану «Коршуна» быть в назначенное время в Хакодате и
ждать там предписания.
Чего он
ждал и
ждал со страхом — это вопроса: «положим, она тебя безумно любит, но разве ты застрахован от ее
дальнейших увлечений?» И этот вопрос пришел вот сейчас, все под раздражающий кутеж двух мещан в коротких пиджаках и светлых картузах.