Неточные совпадения
Она решительно не хочет, чтоб я познакомился с ее мужем — тем хромым старичком, которого я видел мельком на бульваре: она вышла за него для сына. Он богат и страдает ревматизмами. Я не позволил себе над ним ни одной насмешки: она его уважает, как отца, — и будет обманывать, как мужа… Странная вещь
сердце человеческое вообще, и
женское в особенности!
Это название она приобрела законным образом, ибо, точно, ничего не пожалела, чтобы сделаться любезною в последней степени, хотя, конечно, сквозь любезность прокрадывалась ух какая юркая прыть
женского характера! и хотя подчас в каждом приятном слове ее торчала ух какая булавка! а уж не приведи бог, что кипело в
сердце против той, которая бы пролезла как-нибудь и чем-нибудь в первые.
Разного рода бывают потребности в
сердцах как мужеского, так и
женского пола.
Прошла любовь, явилась муза,
И прояснился темный ум.
Свободен, вновь ищу союза
Волшебных звуков, чувств и дум;
Пишу, и
сердце не тоскует,
Перо, забывшись, не рисует
Близ неоконченных стихов
Ни
женских ножек, ни голов;
Погасший пепел уж не вспыхнет,
Я всё грущу; но слез уж нет,
И скоро, скоро бури след
В душе моей совсем утихнет:
Тогда-то я начну писать
Поэму песен в двадцать пять.
Увы, на разные забавы
Я много жизни погубил!
Но если б не страдали нравы,
Я балы б до сих пор любил.
Люблю я бешеную младость,
И тесноту, и блеск, и радость,
И дам обдуманный наряд;
Люблю их ножки; только вряд
Найдете вы в России целой
Три пары стройных
женских ног.
Ах! долго я забыть не мог
Две ножки… Грустный, охладелый,
Я всё их помню, и во сне
Они тревожат
сердце мне.
Но тут же вспомнил он, что не в меру было наклончиво
сердце Андрия на
женские речи, почувствовал скорбь и заклялся сильно в душе против полячки, причаровавшей его сына.
— Ну да, конечно, это все в натуре вещей, — промолвил Василий Иваныч, — только лучше уж в комнату пойдем. С Евгением вот гость приехал. Извините, — прибавил он, обращаясь к Аркадию, и шаркнул слегка ногой, — вы понимаете,
женская слабость; ну, и
сердце матери…
Вдохновляясь вашей лучшей красотой, вашей неодолимой силой —
женской любовью, — я слабой рукой писал женщину, с надеждой, что вы узнаете в ней хоть бледное отражение — не одних ваших взглядов, улыбок, красоты форм, грации, но и вашей души, ума,
сердца — всей прелести ваших лучших сил!
«Это не бабушка!» — с замиранием
сердца, глядя на нее, думал он. Она казалась ему одною из тех
женских личностей, которые внезапно из круга семьи выходили героинями в великие минуты, когда падали вокруг тяжкие удары судьбы и когда нужны были людям не грубые силы мышц, не гордость крепких умов, а силы души — нести великую скорбь, страдать, терпеть и не падать!
А между тем тут все было для счастья: для
сердца открывался вечный, теплый приют. Для ума предстояла длинная, нескончаемая работа — развиваться, развивать ее, руководить, воспитывать молодой
женский восприимчивый ум. Работа тоже творческая — творить на благодарной почве, творить для себя, создавать живой идеал собственного счастья.
Отчего же милее? Может быть, бабушка теперь щадит ее, думалось Вере, оттого, что ее
женское, глубокое
сердце открылось состраданию. Ей жаль карать бедную, больную, покаявшуюся, — и она решилась покрыть ее грех христианским милосердием.
Вера, глядя на него, угадала, что он во второй раз скатился с своего обрыва счастливых надежд. Ее
сердце,
женский инстинкт, дружба — все бросилось на помощь бедному Тушину, и она не дала рухнуть окончательно всем его надеждам, удержав одну, какую только могла дать ему в своем положении, — это безграничное доверие и уважение.
— Хозяин давеча, — зашептал он, — приносит вдруг фотографии, гадкие
женские фотографии, все голых женщин в разных восточных видах, и начинает вдруг показывать мне в стекло… Я, видишь ли, хвалил скрепя
сердце, но так ведь точно они гадких женщин приводили к тому несчастному, с тем чтоб потом тем удобнее опоить его…
— Оставьте все, Дмитрий Федорович! — самым решительным тоном перебила госпожа Хохлакова. — Оставьте, и особенно женщин. Ваша цель — прииски, а женщин туда незачем везти. Потом, когда вы возвратитесь в богатстве и славе, вы найдете себе подругу
сердца в самом высшем обществе. Это будет девушка современная, с познаниями и без предрассудков. К тому времени, как раз созреет теперь начавшийся
женский вопрос, и явится новая женщина…
Р. была одна из тех скрытно-страстных
женских натур, которые встречаются только между блондинами, у них пламенное
сердце маскировано кроткими и тихими чертами; они бледнеют от волнения, и глаза их не искрятся, а скорее тухнут, когда чувства выступают из берегов.
Женская половина этого кружка была тоже не менее пестрого состава: жены, отлучившиеся от мужей; девицы, бежавшие от семейств; девицы, полюбившие всеми
сердцами людей, не имевших никакого
сердца и оставивших им живые залоги своих увлечений, и tutti quanti [Все такие (итал.).] в этом роде.
Когда мне горько жить, или просто когда мое
сердце располагается к чувствительности, я ищу
женского общества и знаю наверное, что там обрету забвение всех несносностей, которые отуманивают мое существование ici bas. [здесь, на земле (франц.)]
Закутавшись в плед, набоб терпеливо шагал по мокрому песку, ожидая появления таинственной незнакомки. Минуты шли за минутами, но добрый гений не показывался. «Уж не подшутил ли кто надо мной?» — подумал набоб и сделал два шага назад, но в это время издали заметил закутанную
женскую фигуру и пошел к ней навстречу. По фигуре это была Луша, и
сердце набоба дрогнуло.
На улицах быстро темнело. По шоссе бегали с визгом еврейские ребятишки. Где-то на завалинках у ворот, у калиток, в садах звенел
женский смех, звенел непрерывно и возбужденно, с какой-то горячей, животной, радостной дрожью, как звенит он только ранней весной. И вместе с тихой, задумчивой грустью в душе Ромашова рождались странные, смутные воспоминания и сожаления о никогда не бывшем счастье и о прошлых, еще более прекрасных вёснах, а в
сердце шевелилось неясное и сладкое предчувствие грядущей любви…
Обойдут ли его партией — он угрюмо насвистывает"Не одна во поле дороженька"; закрадется ли в
сердце его вожделение к
женской юбке — он уныло выводит"Черный цвет", и такие вздохи на флейте выделывает, что нужно быть юбке каменной, чтобы противостоять этим вздохам.
Мало-помалу образовались в зале кружки, и даже Алексей Дмитрич, желая принять участие в общем разговоре, начал слоняться из одного угла в другой, наводя на все
сердца нестерпимое уныние.
Женский пол скромно пробирался через зал в гостиную и робко усаживался по стенке, в ожидании хозяек.
Он любил
женское общество и имел у женщин успех; но бывал ли когда-нибудь влюблен — сомневаюсь. Мне кажется, настоящая, страстная любовь нарушила бы его душевную ясность, и если б даже запала случайно в его
сердце, то он, ради спокойствия своего, употребил бы все усилия, чтоб подавить ее.
— Ба, ба, ба! — сказал Петр Иваныч с притворным изумлением, — тебя ли я слышу? Да не ты ли говорил — помнишь? — что презираешь человеческую натуру и особенно
женскую; что нет
сердца в мире, достойного тебя?.. Что еще ты говорил?.. дай бог памяти…
Женский инстинкт и
сердце матери говорили ей, что не пища главная причина задумчивости Александра. Она стала искусно выведывать намеками, стороной, но Александр не понимал этих намеков и молчал. Так прошли недели две-три. Поросят, цыплят и индеек пошло на Антона Иваныча множество, а Александр все был задумчив, худ, и волосы не росли.
И в тот же вечер этот господин Сердечкин начал строить куры поочередно обеим барышням, еще не решивши, к чьим ногам положит он свое объемистое
сердце. Но эти маленькие девушки, почти девочки, уже умели с чисто
женским инстинктом невинно кокетничать и разбираться в любовной вязи. На все пылкие подходы юнкера они отвечали...
Он приглашал открыть карты. Одновременно с звуком его слов мое сознание, вдруг выйдя из круга игры, наполнилось повелительной тишиной, и я услышал особенный
женский голос, сказавший с ударением: «Бегущая по волнам». Это было как звонок ночью. Но более ничего не было слышно, кроме шума в ушах, поднявшегося от резких ударов
сердца, да треска карт, по ребру которых провел пальцами доктор Филатр.
Графиня начала покровительствовать всех горничных и прижимать к
сердцу засаленных детей кучера, — период, после которого девушке или тотчас надобно идти замуж, или начать нюхать табак, любить кошек и стриженых собачонок и не принадлежать ни к мужескому, ни к
женскому полу.
Это была специально
женская жестокость, которая в то время меня очень удивляла, а в данном случае как-то уже совсем не вязалась с проявленными в течение вечера Наденькой благородными качествами души и
сердца.
Не нужно было особенной проницательности, чтобы догадаться о существовании какой-то невидимой
женской руки, протягивавшейся в «Федосьины покровы» прямо к
сердцу Пепки.
Зотушка опять вернулся к Пятовым: как только Феня слегла, так он и заявился, бледный, худой, с трясущимися руками, но с таким же кротким и любящим
сердцем и почти
женской мягкостью в характере.
Несчастливцев. Ах, тетушка, оставьте свои хитрости! Как вам не стыдно! О,
сердце женское! Вы хотите предложить мне денег, да не знаете, как это сделать поделикатнее. Вы мне должны! Ну, и прекрасно! Когда-нибудь сочтемся! Не откажите, когда буду нуждаться, а теперь мне не нужны деньги, я богат.
Статейка газеты содержала следующее: «Нигилизм начинает проникать во все слои нашего общества, и мы, признаться, с замирающим
сердцем и более всего опасались, чтобы он не коснулся, наконец, и до нашей педагогической среды; опасения наши, к сожалению, более чем оправдались: в одном
женском учебном заведении начальница его, девица, до того простерла свободу своих нигилистических воззрений, что обыкновенно приезжает в училище и уезжает из него по большей части со своим обожателем».
Оставь же мне мои железы,
Уединенные мечты,
Воспоминанья, грусть и слезы:
Их разделить не можешь ты.
Ты
сердца слышала признанье;
Прости… дай руку — на прощанье.
Недолго
женскую любовь
Печалит хладная разлука:
Пройдет любовь, настанет скука,
Красавица полюбит вновь».
Все это, наконец, до того отвратило его от службы, что он, перестав совершенно ею заниматься, сделался исключительно светским человеком и здесь, в благовонной «сфере бала», встретил некую Наталью Сергеевну — прелесть
женского ума,
сердца, красоты, — так что всякий, кто приближался к ней, делался или, по крайней мере, старался сделаться возвышенней, благородней и умнее.
Воевода оглянулся, точно ударили его ножом в
сердце: в трех шагах от него выделилось из всех лиц искаженное отчаянием молодое
женское лицо.
Мне не льзя надеиться быть любимым: детское возражение! разве можно верить любви? разве существует она в
женском, легкомысленном
сердце?
Что ни говори, а любовь без надежд и требований трогает
сердце женское вернее всех расчетов обольщения.
Не знаю сам. Но я с собой был честен
И двум идеям вместе не служил.
Просторно
сердце женщины, напротив;
В нем резкие противоречья могут
Ужиться рядом. В нем бывает слышен,
Среди любви живой и настоящей,
Нередко запоздалый отголосок
Другой, отжившей, конченной любви.
Вины тут нет: подобные явленья
В природе
женской. Но делиться я
И с тенью даже не могу тем
сердцем.
Которое мне отдалося. В нем
Я должен быть один.
— Я принимаю ваш вполне заслуженный упрек. Я виноват; я не взял в расчет
женской природы и полагал, что
сердце женщины, так ясно понимающей неумолимые условия жизни, способно покориться обстоятельствам. Не думаю, чтобы самая томительная скорбь в настоящем давала нам право идти к неизбежному горю всей остальной жизни.
— Да ведь это, позвольте вам доложить, сударыня, ведь и ребенок тоже от чего-нибудь тоже бывает, а не так же. Нешто теперь, по хозяевам столько лет живши и на эдакую
женскую жизнь по купечеству глядючи, мы тоже не понимаем? Песня поется: «без мила дружка обуяла грусть-тоска», и эта тоска, доложу вам, Катерина Ильвовна, собственному моему
сердцу столь, могу сказать, чувствительна, что вот взял бы я его вырезал булатным ножом из моей груди и бросил бы к вашим ножкам. И легче, сто раз легче бы мне тогда было…
В отношении же дам своих они вели себя несколько различно: Бахтиаров молчал и даже иногда зевал, но зато рекой разливался Масуров: он говорил даме, что очень любит
женские глаза, что взгляд женщины для него невыносим, что он знал одну жидовочку и… тут он рассказал такую историю про жидовку, что дама не знала — сердиться на него или смеяться; в промежутках разговора Масуров обращался к Бахтиарову и спрашивал его вслух, знает ли он романс: «Ах, не глядите на меня, вы, пламенные очи», и в заключение объявил своей даме, что он никогда не забудет этой мазурки и запечатлел ее в
сердце.
Потому что хоть и нелегко на
сердце, а всё-таки есть в нём что-то новое, хорошее. Вижу Татьянины глаза: то задорные, то серьёзные, человеческого в них больше, чем
женского; думаю о ней с чистой радостью, а ведь так подумать о человеке — разве не праздник?
Четырёх лет взял меня к себе дьячок Ларион, человек одинокий и чудесный; взял он меня для скуки своей. Был он небольшого роста, круглый и лицо круглое; волосы рыжие, а голос тонкий, подобно
женскому, и
сердце имел тоже как бы
женское — до всех ласковое. Любил вино пить и пил помногу; трезвый молчалив бывал, глаза полузакрыты всегда, и вид имел человека виноватого пред всеми, а выпивши — громко ирмосы и тропари пел, голову держал прямо и всякому улыбался.
Вдруг в нижнем этаже под балконом заиграла скрипка, и запели два нежных
женских голоса. Это было что-то знакомое. В романсе, который пели внизу, говорилось о какой-то девушке, больной воображением, которая слышала ночью в саду таинственные звуки и решила, что это гармония священная, нам, смертным, непонятная… У Коврина захватило дыхание, и
сердце сжалось от грусти, и чудесная, сладкая радость, о которой он давно уже забыл, задрожала в его груди.
Там любовь и кротость должны ласкою образовать юное
сердце для всех
женских добродетелей; там чувствительность и нежность, обращенные в приятную науку, расцветают в душе от примеров и наставлений.
Утешься, друг; она дитя,
Твое унынье безрассудно:
Ты любишь горестно и трудно,
А
сердце женское шутя.
Взгляни: под отдаленным сводом
Гуляет вольная луна;
На всю природу мимоходом
Равно сиянье льет она.
Заглянет в облако любое,
Его так пышно озарит,
И вот — уж перешла в другое
И то недолго посетит.
Кто место в небе ей укажет,
Примолвя: там остановись!
Кто
сердцу юной девы скажет:
Люби одно, не изменись?
Утешься!
Одна
женская любовь, всегда внимательная и ласковая, удовлетворяет
сердцу во всех отношениях!..
Ты думал, я заплачу, старый!
Ты этого хотел, но
женская печаль
Не устыдит моих ланит! — бесчеловечный!
Я отомщу… чтоб целый мир… а то свершу,
Что… я не знаю сам еще, но землю
Мой подвиг испугает… ты подумал,
Что я заплачу? — нет! клянусь:
Скорее разорвется это
сердце,
Чем я заплачу…
Алексей Петрович вскочил на ноги и выпрямился во весь рост. Этот довод привел его в восторг. Такого восторга он никогда еще не испытывал ни от жизненного успеха, ни от
женской любви. Восторг этот родился в
сердце, вырвался из него, хлынул горячей, широкой волной, разлился по всем членам, на мгновенье согрел и оживил закоченевшее несчастное существо. Тысячи колоколов торжественно зазвонили. Солнце ослепительно вспыхнуло, осветило весь мир и исчезло…
— Так, — спокойно сказала женщина и усмехнулась той многозначащей,
женской улыбкой, которая сразу может вызвать у мужчины колющее
сердце чувство ревности.