Неточные совпадения
Только потому Нехлюдов мог заключить, что предложение его им выгодно, что когда зашла речь о том, кто берет землю — всё ли
общество или товарищество, то начались
жестокие споры между теми крестьянами, которые хотели выключить слабосильных и плохих плательщиков из участия в земле, и теми, которых хотели выключить.
Борьба против буржуазного
общества и буржуазного духа, с которым социализм и коммунизм недостаточно борются, совсем не отрицает заслуг буржуазного и гуманистического периода истории, утверждения свободы мысли и науки, уничтожения пыток и
жестоких наказаний, признания большей человечности.
Припомните: разве история не была многократно свидетельницей мрачных и
жестоких эпох, когда
общество, гонимое паникой, перестает верить в освежающую силу знания и ищет спасения в невежестве? Когда мысль человеческая осуждается на бездействие, а действительное знание заменяется массою бесполезностей, которые отдают жизнь в жертву неосмысленности; когда идеалы меркнут, а на верования и убеждения налагается безусловный запрет?.. Где ручательство, что подобные эпохи не могут повториться и впредь?
— О,
жестокий родитель! — воскликнул Салов. — Но вы знаете, не говорите об этом в
обществе… Сюжет уж очень избит, во всех драмах…
Ответ на этот вопрос тот, что допускают это не все люди (одни — большая часть людей — обманутые и подчиненные, и не могут не допускать чего бы то ни было), а допускают это люди, занимающие только при такой организации выгодное положение в
обществе; допускают потому, что для этих людей риск пострадать оттого, что во главе правительства или войска станет безумный или
жестокий человек, всегда меньше тех невыгод, которым они подвергнутся в случае уничтожения самой организации.
Изведав опытом, под влиянием христианского воздействия, тщету плодов насилия, люди иногда в одном, иногда через несколько поколений утрачивают те пороки, которые возбуждаются страстью к приобретению власти и богатства, и, становясь менее
жестокими, не удерживают своего положения и вытесняются из власти другими, менее христианскими, более злыми людьми и возвращаются в низшие по положению, но высшие по нравственности слои
общества, увеличивая собой средний уровень христианского сознания всех людей.
Если бы таких людей было довольно многочисленное меньшинство, то они произвели бы такое исправительное нравственное действие на
общество, что всякое
жестокое наказание было бы отменено, а насилие и вражда заменились бы миром и любовью.
Процесс этот совершается так, что худшие элементы
общества, захвативши власть и находясь в обладании ею, под влиянием отрезвляющего свойства, всегда сопутствующего ей, становясь сами всё менее и менее
жестокими, делаются неспособными употреблять
жестокие формы насилия и вследствие того уступают свое место другим, над которыми совершается опять тот же процесс смягчения и, как бы сказать, бессознательного охристианения.
Ты говоришь, что ты делаешь эти
жестокие дела потому, что ты чувствуешь себя человеком
общества, государства, обязанным служить ему и исполнять его законы, землевладельцем, судьей, императором, военным.
В борьбе этой наиболее
жестокие, грубые, наименее христианские элементы
общества, насилуя наиболее кротких, чутких к добру, наиболее христианских людей, выступают посредством своего насилия в верхние слои
общества.
— Да!.. С письмом, где Ефим Федорович просит меня определить графа Хвостикова на одно вакантное место. Я давным-давно знаю графа лично… всегда разумел его за остроумного бонмотиста и человека очень приятного в
обществе; но тут вышел такой случай, что лет пятнадцать тому назад он уже служил у меня и занимал именно это место, которого теперь искал, и я вынужденным был… хоть никогда не слыл за
жестокого и бессердечного начальника… был принужден заставить графа выйти в отставку.
Стоит только вдуматься в сущность того, на что употребляет свою власть правительство, для того чтобы понять, что управляющие народами люди должны быть
жестокими, безнравственными и непременно стоять ниже среднего нравственного уровня людей своего времени и
общества.
Этому в жизни государства и
общества соответствуют
жестокие наказания, казни, которым придается нравственное значение.
В блестящее царствование Екатерины II, лично переписывавшейся с Вольтером, влияние французских энциклопедистов быстро отразилось на интеллигентной части русского
общества и разрасталось под животворным покровительством с высоты трона; непродолжительное царствование Павла I, несмотря на строгие, почти
жестокие меры, не могло вырвать с корнем «вольного духа», как выражались современники; с воцарением же Александра I — этого достойного внука своей великой бабки, — этот корень дал новые и многочисленные ростки.